Джонатан Коу - Круг замкнулся

• Название: Круг замкнулся
• Автор: Джонатан Коу
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-86471-460-7

«Круг замкнулся», вторая часть знаменитой дилогии Джонатана Коу, продолжает историю, начатую в «Клубе Ракалий». Прошло двадцать с лишним лет, на дворе нулевые годы, и бывшие школьники озабочены совсем другими проблемами. Теперь они гораздо лучше одеваются, слушают более сложную музыку, и морщины для них давно актуальнее прыщей, но их беспокойство о том, что творится в мире, и о собственном месте в нем никуда не делось. У них по-прежнему нет ответов на многие вопросы. Но если «Клуб Ракалий» — это роман о невинности, то второй роман дилогии — о чувстве вины, которым многие из нас обзаводятся со временем. Проходят годы, столетия, меняется мир, но человек остается неизменным, со всеми его пороками и добродетелями. Об этом новый роман Джонатана Коу, столь же элегантный и превосходно выстроенный, как и все предыдущие книги современного классика.

---

Когда я перенесла все это на бумагу, то даже развеселилась. Но поверь, во время разговора мне было не до смеха.

Что я ему сказала? Точно не помню. Наверное, сперва я онемела от шока. А потом мой голос зазвучал очень тихо (со мной такое случается, когда я разозлюсь — по-настоящему разозлюсь), и сказала примерно следующее: «Я здесь лишняя, да, Бенжамен? Ты бы предпочел, чтобы я вообще исчезла». Потом встала, выплеснула на него стакан воды — отчего мне полегчало, как ни странно, — и поднялась наверх в наш номер.

Две минуты спустя он постучал в дверь. Тут-то и разразилась буря. Действительно буря. Нет, мы, конечно, не дрались, но орали так, что кто-то из гостиничных служащих прибежал, чтобы осведомиться, все ли у нас в порядке. Я высказала Бенжамену все, что накопилось на душе за долгие годы: он не проявляет ко мне уважения, не обращает на меня внимания… А у него хватило наглости приплести тебя: Бенжамен считает, что мы слишком часто видимся. И тут я закричала: «Неудивительно, если мой муж смотрит сквозь меня, будто я невидимка, и живет так, будто меня вовсе рядом нет!»

В итоге я заявила, что не желаю его больше видеть. Он собрал свои вещи и, по-моему, снял номер на ночь. Ложась в постель, я подумала, что, может быть, утром захочу с ним побеседовать и попробую как-то исправить положение. Но, проснувшись, я сразу поняла: не захочу. Я и вправду не желала его больше видеть. На завтраке его не было, а после завтрака я подошла к администратору, и тот сказал, что Бенжамен выписался из гостиницы, попросив передать, что уезжает в Париж. Дa хоть к черту на рога, мне плевать. По крайней мере, он оставил машину, чтобы я могла добраться домой, — и на том спасибо.

Как же я вдруг затосковала по дому!

Как же будет приятно, вернувшись, увидеться с тобой, милый Эндрю. А еще хорошо, что мне не придется рассказывать тебе эту печальную историю лично.

Раньше я думала, что все сложилось бы иначе, будь у нас дети или если бы мы настойчивее добивались права на усыновление, но теперь я так не думаю. Бедные детки угодили бы под перекрестный огонь и не знали, куда спрятаться.

Надо же. Двадцать лет… почти двадцать лет совместной жизни — и такой финал.

Подозреваю, мы с самого начала жили плохо. Но возможно, не хуже, чем многие другие пары.

Пожалуйста, поведи меня выпить, когда мы встретимся — уже очень скоро, и позаботься, чтобы я надралась, ладно?

Запечатано поцелуем.

Твой друг Эмили.

8

В среду, 1 августа 2001 года, Клэр и Филип праздновали тринадцатую годовщину своего развода. Обычно они не отмечали эту дату, но на сей раз — поскольку оба вместе с Патриком приехали в Лондон на два дня и все втроем поселились в одном и том же отеле на Шарлотт-стрит — они решили сделать исключение. Какие нынче рестораны в моде, они не знали, поэтому выбрали «Рулз» в Ковент-Гардене, который упоминался в нескольких путеводителях. В восемь часов они уселись на массивные банкетки, обитые бархатом, изучили меню и приготовились поедать мясо с кровью, зимние овощи, густые темные соусы, запивая кларетом цвета ржавчины. Снаружи, на улицах Лондона, был все еще жаркий, душный вечер, и предзакатное солнце нагревало каменные плиты на площади и столики уличных кафе. Но обстановка в ресторане, приглушенный свет и подчеркнуто официальная атмосфера создавали впечатление, будто они ужинают осенним вечером в джентльменском клубе 1930-х годов.

Патрик предпочел остаться в гостинице у телевизора. Клэр и Филип отвыкли общаться друг с другом наедине без сына и, не обладая завидным умением развивать любую тему, всплывшую в разговоре, повели себя так, как это свойственно многим семейным — и разведенным — парам. Первой заговорила Клэр:

— Как ты думаешь, с Патриком все нормально? Меня очень беспокоит, что он мало занимается. Похоже, экзамены его не особенно сильно волнуют.

— Но у него каникулы! И потом, впереди достаточно времени, чтобы подготовиться.

— Он выглядит таким тощим.

— Мы его кормим, честное слово. И не первый год, — ухмыльнулся Филип и добавил более серьезным тоном: — Клэр, не ищи проблему там, где ее нет. Нам и без того забот хватает.

На этом Клэр не успокоилась:

— Он говорит с тобой о Мириам?

— Признаться, он вообще не часто со мной разговаривает, — ответил Филип, не отрываясь от винной карты.

— Мне кажется, он на ней зациклился.

— То есть? — Филип поднял глаза на бывшую жену.

— В прошлом году — утром, накануне демонстрации в Лонгбридже, — он полез на чердак в доме моего отца и вытащил оттуда все ее вещи, хотя я и возражала. А потом начал расспрашивать о ее… исчезновении. И эта беседа длилась страшно долго. Конечно, я не стала перечислять всех, с кем Мириам встречалась… — Клэр осеклась. — Извини, Филип, я тебе уже наскучила своей болтовней?

Филип и впрямь отвлекся. Он провожал взглядом моложавого темноволосого человека в новехоньком, сшитом на заказ костюме. Промелькнув по обеденному залу, темноволосый целенаправленно поднялся наверх, туда, где находились отдельные кабинеты.

— Это Пол, — сказал Филип. — Пол Тракаллей. Я уверен.

Клэр любопытства не проявила:

— Наверное, он сюда постоянно захаживает. Хочешь догнать его и поздороваться? Я точно не хочу.

— Пожалуй, я тоже. — Филип снова повернулся лицом к своей спутнице. — Прости… Так о чем ты говорила?

— Да о том, — с некоторым неудовольствием продолжила Клэр, — что в то утро мы разговаривали о ее исчезновении и… мне пришлось многое вспомнить. Всякое разное, о чем с тех пор я старалась не вспоминать, чтобы не сойти с ума и по многим другим причинам, ведь я уже через все это прошла и ничего не добилась, кроме… Фил, ты слушаешь меня?

— Конечно, — встрепенулся Филип.

— Тогда почему у тебя опять глаза как стеклянные?

— Извини. Просто… — Он снял очки и рассеянно потер глаза. — Вот увидел сейчас Пола… А ты завела речь о Мириам… И у меня в башке что-то щелкнуло. Смутная догадка, что между этими двумя людьми существует какая-то связь. Вроде эффекта дежа-вю, когда смотришь на что-нибудь и кажется, что ты это уже видел раньше, но где и когда, понятия не имеешь.

— Какая связь? — вдруг загорелась Клэр.

— Не знаю. Говорю же, смутная догадка, не более. — Филип вновь взялся за винную карту. — Но не переживай, в конце концов я вспомню.

* * *

— Статью я почти закончил, — рассказывал Филип пару часов спустя. — Но на самом деле я лишь слегка прошелся по поверхности. Ох уж эти неонацистские организации… Нельзя же просто списать их со счетов как полоумное отребье: мол, если они отрицают холокост и другие факты, значит, они чокнутые, а что с таких взять. Посмотри, что в последнее время творится на севере. Ладно бы только расовые выступления, так под шумок БНП отвоевывает места в муниципальных советах. А как БНП продвигает себя на избирательном рынке? Это очень интересно. Сдается, они берут пример с новых лейбористов и теперь окучивают женщин и средний класс. Половина их нынешних кандидатов — женщины. Но если содрать с них рекламный глянец, сразу утыкаешься носом в какую-нибудь реальную гадость — вроде того диска. Однако белые избиратели в Бернли и Брэдфорде в корень не смотрят. Мы все привыкли верить на слово. Дух сомнения испарился, теперь мы лишь потребляем политику, глотаем, что в рот положат. И это касается всей страны, всей нашей культуры. Понимаешь? Вот почему я должен написать книгу. Для затравки начну с крайне правых, а затем буду вгрызаться вглубь.

— Отличная идея. А у тебя есть время на книгу?

— Выкрою. Мне надо двигаться дальше, Клэр. Я не могу еще двадцать лет строчить колонку «В городе с Филипом Чейзом». Всем когда-нибудь приходится двигаться дальше.

— Да уж, нам не сидится на месте, — чуть ли не сердито откликнулась Клэр, словно поколение, к которому она принадлежала, вдруг стало ее раздражать. — Наши родители работали на одном и том же месте по сорок лет. А нам неймется. Дуг постоянно меняет работу. Я меняю работу — и страны проживания. Похоже, Стив тоже ищет новое место. — Подумав секунду, она добавила: — Знаешь, я могу назвать только одного человека, который никуда не двигается.

— Бенжамена. — Филипу не было нужды спрашивать, что это за человек.

— Бенжамена, — негромким эхом откликнулась Клэр и хлебнула кофе.

— Что ж, — пожал плечами Филип, — по крайней мере, он двинулся прочь от своего брака.

Клэр коротко рассмеялась:

— Он не сам двинулся! Его вышвырнули на большую дорогу. Это так типично для него. Он создает невыносимую ситуацию, а потом просто… гниет в ней, пока кто-нибудь другой не сделает всю грязную работу. — Ее гнев (если это был гнев) быстро развеялся, и Клэр спросила более доброжелательным тоном: — Как он, кстати?