Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – паладин Господа

• Название: Ричард Длинные Руки – паладин Господа
• Автор: Гай Орловский
• Жанр: Фэнтези

Не имеет смысла планировать свое время и не стоит назначать свидание, когда имеешь дело с магией, и более того — с кознями дьявола. Планы рушатся, свидания откладываются, а жизнь круто и бесповоротно меняется. Ричард Длинные Руки, в недавнем прошлом Дик, а еще раньше просто Димка, надеялся, что расстается со своей неожиданной и прекрасной возлюбленной максимум на сутки. Но… магический транспорт оборотников дал осечку, и занесло сэра Ричарда бог знает куда. И тут уж судьба не поскупилась. Волшебные мечи, драконы, русалки, вампиры и эльфы — это еще цветочки…

---

Тепло начало проникать в тело. Я ощутил, как расслабляются все мышцы, тело расплывается, как у медузы, веки потяжелели. В темноте блеснули две желтые точки, я не обратил внимания, потом точки приблизились, уже не точки, а желтые огоньки. Похожи на волчьи глаза, только покрупнее, покрупнее…

Дрожь прошла по телу, сон выдуло, как под лопастями мощного вентилятора. Я судорожно пошарил на поясе, молот здесь, только передвинул вместе с поясом взад я хоть и не танцор вовсе, но мешает.

Желтые глаза словно бы стали ярче. Дрожь пробежала по телу, на меня смотрят неотрывно, злобно, точным прицеливающимся взглядом. Сердце начало колотиться чаще, уже чуть не выпрыгивает. Гендельсон спит, мерзко перекосив рожу, толстые губы скривились, блестит слюна. Сейчас потечет целая река…

Я осторожно снял с пояса молот. Рукоять сразу стала нагреваться. Мне почудилось, что молот даже задвигался от удовольствия, вот щас его метнут, вот щас покажет свою силушку…

— Жди, — сказал я тихо, — звери любого огня боятся… Не подойдут!

Желтые глаза стали крупнее. И… самое жуткое, не сводя с меня немигающего взгляда, начали раздвигаться в стороны. Дрожа, я вскрикнул и поспешно метнул молот. Глазами держал темное место как раз между глазами, самое убойное место…

Молот унесся с хлопаньем шумно взлетающей утки. В темноте послышался глухой удар, треск. Желтые глаза исчезли. Сверху посыпались листья, сорвался крупный сук и больно ударил по плечу. Потом там же в темноте раздался жуткий треск ломаемого дерева.

Я застыл в ужасе, не зная, куда метнуться. Шум усиливался, к нему добавился треск других деревьев, потом послышался тяжелый удар, словно ночной великан ударил по земле исполинской дубиной. Под ногами подпрыгнуло, и все затихло.

Гендельсон проснулся, сидел бледный, мотал головой, на морде все еще сонная одурь.

— Что?.. Где?.. Когда?

— Не та передача, — огрызнулся я.

— Что?

— Сидите, ваша милость, — ответил я саркастически. — Посторожите, чтобы никто костер не загасил. Без него нас и жабы забодают.

— Жабы?

— Да, жабы. Бывают — рогатые.

Темнота приняла меня только на миг, через пару шагов глаза притерпелись к лунному свету. Я осторожно двинулся вперед — нож в одной руке, молот в другой, осталось только зубы выставить и рычать угрожающе, чтоб боялись: человек идет, разбегайтесь!

Еще три осторожных шага, передо мной свежесломанное дерево. Вот след от молота, вмяло так, что спрессовало древесину на глубину трех ладоней. Дерево не выдержало такого… надпила, сломилось под собственным весом. Хорошо, не рухнуло в нашу сторону, хотя могло бы. Наверное, на ту сторону перетянули ветки.

Я походил вокруг, присматриваясь, где же зверь, которого я так в лоб, неужели промахнулся, этого быть не может, ибо молот, как ракета с самонаводящимся устройством, вильнет за целью, если та скакнет в сторону, вбок или взад…

Ноги мои застыли. Прямо из черноты на меня смотрят желтые глаза. Немигающие, беспощадные. Всего в двух-трех шагах — я даже не успею замахнуться молотом. Я поспешно выставил перед собой нож, да напорется зверюга на узкое лезвие сама… Холод побежал по всему телу. Желтые глаза следят за мной и с другой стороны. Они же и спереди. И сзади.

Тело мое от ужаса превращалось в лед. Ближайшие глаза раздвинулись, поползли в разные стороны. Притерпевшееся к слабому свету зрение различило серую кору массивного дерева. Два светляка медленно расползались, явно после брачных ритуалов. Другие еще раздумывают, кое-кто колупирует самку, их свет интенсивнее, чем у других…

Ноги мои едва не подломились. Я всхлипнул, кости моего скелета превратились в желе. Я едва доковылял в полнейшем изнеможении до костра, рухнул. На месте морды вельможи была бледная маска, свиные глазки раскрылись широко.

— На вас лица нет, — сказал он тревожно. — Что там было?

— Лесные великаны, — ответил я слабо.

— Великаны… И что?

— Треснулись лбами, — объяснил я. — Сослепу. Темно ведь… вы слышали треск?

— Да.

— Хорошо слышали?

— Я от него проснулся.

— Вот так трещат их лбы, — объяснил я. — Крепкая слоновая кость. Наверное, тоже благородное сословие. Бароны, не иначе. Да вы спите, спите! Пока барин спит, холоп сторожит.

Он блымкнул глазками настороженно, еще не понимая, как это кто-то добровольно признает, что он холоп, ведь в этом мире всякий старается поставить себя выше и знатнее других, посопел, но снова уперся спиной в дерево и закрыл глаза.

Я тупо подбрасывал в огонь щепочки, голову не поднимал. Жар от костра обжигал лицо, я предпочту думать, что это жар от огня, нежели признаюсь, что обделался так круто, так мощно. Сейчас все звери в лесу помирают со смеху, катаются на спинах и пересказывают друг другу, как сэр Ричард Длинные Руки обгадился в фигуральном смысле и чуть-чуть не обгадился в реальном.

Гендельсон долго сопел, стонал, ворочался, наконец привстал, всматриваясь в темноту. В ночи на горизонте вспыхивали огни, словно некто запускал ракеты. Я отвернулся, слышно было, как Гендельсон начал было укладываться снова, потом зачем-то встал, сделал от костра осторожный шажок.

— Там, — послышался его голос, — вроде бы ручей…

Я холодно промолчал. Слышно было, как он топчется у огня, затем заговорил снова:

— Сэр Ричард, ручей в той стороне?.. Я запамятовал…

Ага, подумал я злобно, уже «сэр Ричард». Быстро учишься, скотина.

— Ну, — буркнул я, — ну и что?

— Я хочу пить, — сказал он. В голосе добавилось вельможности. — У нас пустые фляги…

— Утром напьетесь, — зевнул я. Он посопел, сказал сварливо:

— Но я хочу сейчас!

— Сэр Гендельсон, — сказал я со злостью, — вы что-то недопонимаете. Или полагаете, что я брошусь к ручью и принесу вам воды?

Я все еще не поворачивался и не видел его лица, но представляю его выражение. Он сопел уже зло, но сдерживался, ведь я не слуга. Сказал все еще настойчиво, но с просящей ноткой:

— Сэр Ричард, я бы сходил сам… Но вы же знаете, что Шабрири на одного сразу же нашлет слепоту. Я буркнул:

— А на двоих?

— На двоих… — донесся растерянный голос. — Сэр Ричард, вы в самом деле не… не знаете? Не знаете, что Шабрири может отравить воду только для одного, а на двоих у него нет сил… Более того, пока дойду до ручья, в темноте может напасть даже Такритейя… а он нападает только на одиночек!.. Если человек идет ночью один, то демоны его видят и могут вредить, если идут двое, то демоны их видят, но вредить не могут, а если идут трое, то демоны их даже не видят!

Я сказал зло:

— Понятно, почему на такие дела посылают по двое! Жаль только, наш ангел этого не знал и сопровождал нас в одиночку. Вдвоем бы они того черного…

Гендельсон молча пошел за мною. Вода журчала все громче, мы вышли к ручейку, с той стороны трава и обрывистый берег, а здесь чистый белый песок. Лунный свет просвечивал воду насквозь, только у того берега оставалась недобрая тень.

Он опустился на колени и торопливо пил, как свинья опустив рыло прямо в воду. Я слышал, как в него вливались целые ведра, он хрипел и хрюкал, плямкал, от него пошел пар. Я даже с тенью сочувствия подумал, что этой толстой свинье в самом деле пришлось хреновей, чем мне. И толще, и привык к сидячей жизни, да и доспехи на нем что-то да весят…

— Ну, — поинтересовался я, — наводопоились, сэр Гендельсон?.. Отвести вас обратно в стойло?

Он привстал, отдуваясь, затем с кряхтением и немалыми трудами воздел себя на задние конечности. Я прожигал в его спине дыры размером с туннель под Ла-Маншем, но эта тупая скотина ничего не ощутила, добрела к костру и тут же заснула, пуская слюни.

Я сунул в огонь целое бревно, хватит надолго, взял в руку нож и решительно шагнул за оранжевый круг. Вообще-то искать там нечего, но стыд все еще гнездится под шкурой, надо хоть так доказать себе свою безмерную отвагу.

Призрачный лунный свет, серебристый и нереальный, превращает привычный лес во что-то иное, пугающее и таинственное, но я слишком долго жил в благополучном и рациональном мире, чтобы меня пугала темнота, а что ночной город и дневной — две большие разницы, знают не только в Одессе.

Я вышел на край большой поляны, но дальше не пошел, чтобы не потерять костер из виду. Поляна медленно переходила в пологий холм, там кусты и мелкие деревья. Похоже, юго-восток в той стороне, а умный в гору не пойдет, даже холм постарается обойти…

Я вздрогнул, только сейчас уловив, что слева темнеет не ствол дерева, а отвесная каменная скала. Я бы назвал ее даже колонной, поставленной среди леса неведомым дизайнером, но, с другой стороны, это не колонна, а все-таки скала. Но даже если бы колонну ветры и ливни источили до такой потери формы, ясно, что сохранилась она с тех времен, когда леса здесь и в помине…