Генрих Альтов - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 14

• Название: НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 14
• Автор: Генрих Альтов
• Издательство: Издательство "Знание"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1974

В сборнике читатель найдет новую научно-фантастическую повесть Севера Гансовского и комментарии к ней, новые произведения писателей фантастов Г. Альтова, Кир. Булычева, Д. Биленкина, А. Горбовского и других.

---

Пешеходы почти не попадались на тротуарах, но и мобилей не было. С той поры, как Лех покинул бетонку, не встретил ни одного. Удивленье брало, просто не верилось, что в преуспевающем задымленном мире могло сохраниться такое отсталое, незамутненное местечко.

Увидев аборигена, Лех остановил машину, чтобы спросить, где тут продаются завтраки. Ему пришло в голову, что его приездом Кисч может быть поставлен в затруднительное положение.

Седой старик охотно поднялся со скамьи перед домом. Сразу выяснилось, что с этим почтенным горожанином склероз делал что хотел.

— Что поесть?.. У нас каждый… каждый… Черт, забыл, как называется?

— Каждый понедельник?

— Нет, не то.

— Вторник, четверг?

— Каждый дурак… — Старик махнул рукой. — И не это тоже.

— Кретин? — Лех старался помочь.

— Каждый желающий — вот оно. Каждый желающий насытиться идет в бар. Вон там.

— Что вы говорите? Значит, у вас тут нет отделения «Ешь на бегу»?

— А на дьявола они нужны… эти, как их…

— Лепешки?

— Нет, зубы. Зачем они, если только глотать концентрат?

Зубов у старика был полон рот и, судя по цвету, своих.

Он вызвался проводить Леха и в ответ на участливое замечание, что забывчивость можно вылечить, задрал голову.

— А я на нее не жалуюсь, на эту…

— На память? На судьбу, на жизнь?

— На жену не жалуюсь Она от химических лекарств чуть не померла шестьдесят лет назад, и с тех пор мы ни одной таблетки… А насчет памяти — она у меня отличная. Я, например, вот эти никогда не забываю… Как они называются?

— Слова?

— Не слова, а эти… Ну, которые бегают, прыгают, читают. Вообще все делают.

— Людей не забываете?

— Глаголы. Помню глаголы все до одного. Существительные только иногда вылетают. Ну и плевать!

Отсутствие мобилей и неунывающий старик гармонировали с обликом ресторана. Заведение было чуть ли не археологической древности, о чем гордо свидетельствовала медная табличка на стене: «Существуем с 1909».

Здоровенные, приятные своей неудобностью стулья с высокой спинкой, темным деревом обшитые стены, электрическая кофемолка — современница Наполеона, неторопливый, приветливый, а не только вежливый официант. Поразительно вкусным оказался дешевый завтрак. Странно было есть вареную картошку, никак не переработанную, совсем непосредственную, огурцы, которые, возможно, были еще не мертвыми, — жуешь, а на том кусочке, что у тебя на языке, электроны устанавливаются на новых орбитах, формируются молекулы, осуществляются по гигантски сложной генетической программе, по законам открытой биосистемы процессы роста и образования клеток.

Насытившись, Лех некоторое время посидел, наслаждаясь тишиной. Торопиться было некуда — Сетера Кисч не ждет, даже представленья не имеет, что через пятнадцать минут старый знакомый свалится ему на голову.

Их переписка началась двенадцать лет назад. Когда-то мальчишками вместе учились, первая для обоих сигарета была общей. Став юношами, разошлись, позабыли друг о друге, как это случается с большинством сошкольников. А потом через два десятилетия после ученической парты Леха разыскало посланное Кисчем письмо. Из довольно-таки тусклого паренька тот расцвел в крупного электронщика и все эти годы работал в одной и той же научной организации. Теперь он исправно слал свои фотографии, записи голоса, регулярно сообщал о семейных делах, поездках в различные страны, описывал, как проводит праздники — собственная яхта на озере, личный вертолет на загородной даче. И каждое письмо заканчивал просьбой приехать, навестить.

…Розовая улица, улица Тенистая — смотреть на двухэтажные и тем более одноэтажные жилища было само по себе удовольствием. Да еще когда все они с окнами, где цветочные горшки. Да еще если вокруг каждого дома садик.

Почти курорт, стопроцентная прибавка к здоровью!

Лех вышел на перекресток. Здесь Тенистая впадала в ту, которая была ему нужна, в Сиреневую. Номер тридцать восемь на углу, значит, сороковой с другой стороны.

Он пересек маленькую площадь, недоуменно потоптался. Дома под номером сорок не было. Шли сразу пятидесятые. Лех проследовал дальше. И Сиреневая кончилась, упершись в Липовую Аллею. Он глянул на противоположную сторону, но там были нечетные.

Вернулся к месту, с которого начал, вынул из кармана последнее письмо Кисча, перечитал обратный адрес. Материк тот же, страна та, город сходится и улица. Даже почтовый индекс у дома номер пятьдесят был одинаковый с тем, что на конверте. Но только недоставало сороковых номеров.

И при этом вся улица старинная, без следов перестройки.

Огляделся. Не шевелились былинки, проросшие между камнями мостовой, неподвижно висело в синем небе легкое облачко. У дома номер пятьдесят сидел на корточках гражданин в старой шляпе, в запыленном выцветшем комбинезоне. Он положил руки на колени, бездумно уставившись в пространство с таким видом, будто не меняет позы уже несколько лет.

Лех направился к нему. У мужчины был рот такого размера, что кончики его помещались рядом с челюстными выступами, у шеи.

— Скажите, если вас не затруднит, где тут номер сорок?

Целую минуту вопрос путешествовал в мозгу субъекта, пока, наконец, не попал в ту область, где совершается осознание. Гражданин в шляпе неторопливо поднял голову, перенес черную прокуренную трубку из одного конца рта в другой. И это был долгий путь.

— Сорокового нету. Сгорел.

— Как сгорел? Когда?

— Еще лет десять назад.

— То есть как это десять? Вот у меня письмо от друга, — Лех, волнуясь, опять вытащил письмо из кармана. — Может быть, вы его знаете. Сетера Кисч, физик. Отправлено в этом месяце, и он указывает адрес.

— У вас от самого Кисча письмо?

— От самого.

Мужчина вынул трубку изо рта, поднялся. Взгляд его стал определенным и жестким.

— Ну-ка дайте… Да, рука его. — Он повертел письмо. — И адрес есть.

Осмотрел Леха с ног до головы.

— Идите сюда.

Следуя за гражданином в шляпе, Лех ступил на крылечко дома номер пятьдесят. Мужчина открыл ветхую скрипучую деревянную дверь. За ней оказалась металлическая, полированная. Внутри, в квадратном помещении без окон, сидел человек в форме, напоминающей армейскую. Но не в армейской, а с петлицами, на которых единицы и нолики. Он читал брошюру.

Большеротый сказал:

— У него письмо от Кисча. Лично. Приглашение приехать.

Человек в форме дочитал до конца страницу, взял письмо, принялся рассматривать. Брошюрка называлась «Почему вы не миллиардер?»

— У вас есть документы? С отпечатками.

Лех достал свой идентификатор.

Человек в форме лениво поднялся, подвел Леха к стене. Ткнул ногой внизу. Повыше открылось темное узенькое окошко.

— Ну, давайте скорее.

Взяв Леха за кисть, он сунул ее в окошко. Что-то защекотало Леху пальцы, он попытался выдернуть руку. Человек в форме, удерживая ее, усмехнулся.

— Чего ежитесь? Первый раз, что ли?

Щекотание кончилось, Лех вернулся к барьеру. Человек со странными петлицами поднял трубку телефона.

— Дайте двенадцатого… Ага, это я. А двенадцатый?.. Вышел заправить зажигалку?.. Никогда его на месте нет. Слушай, тут такое дело. Явился один тип с письмом от Кисча… Именно от самого. Прямо написано, чтобы он приезжал. И человек тот — я проверил… Подождать? А сколько его ждать — он заправит зажигалку, потом еще обедать пойдет… Ну-ну, ладно.

Положил трубку, повернулся к Леху. Подумал, повозился с чем-то у себя под столом. В стене открылась дверь. Там была кабина лифта.

— Шестой уровень. Комната номер шестьсот сорок или сорок один. Спросите, в общем.

Все это, вместе взятое, до того ошеломило Леха, что он автоматически нажал в лифте кнопку, опустился, и только очутившись в просторном, наполненном народом зале с искусственным освещением, пришел в себя и глухо, растерянно выругался:

— Чтоб им провалиться, дьяволам! Чтоб их задавило!

Получалось, что старые дома с цветочками, пушка за оградой, ресторан с живыми огурцами — обман, ложь. Маскировка, под которой тот же привычный комплекс, та же военно-научно-промышленная тощища, что и везде. На миг у Леха заныло сердце, но через несколько секунд он почувствовал металлический вкус во рту и взбодрился. Собственно, иначе и быть не могло, мир повсюду одинаков, надо брать его таким, как он есть.

Девица в алюминиевых брюках указала ему на один из коридоров, что радиально расходились от просторного зала. Лех побрел, поглядывая на номера. Шестьсот тридцать шесть, тридцать восемь… Вот, наконец, сорок.

Постучался. Ответа не последовало. Вошел. Тут было что-то вроде прихожей, богато обставленной индийской мебелью. Две двери вели куда-то дальше. Постучался наугад.

Голос изнутри отозвался: