Владимир Ляленков - Знаменитая танковая

• Название: Знаменитая танковая
• Автор: Владимир Ляленков
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1979

Повесть о славном боевом пути Кантемировской танковой дивизии в годы Великой Отечественной войны.

---

– Бьём все разом, – подсказал замполит и лёг.

Никитин залез в машину. Через минуту пушки врага замолчали. Бронемашина поползла через огороды. Бойцы держались за машиной.

Вдруг бронемашину качнуло, раздался взрыв. Никитину показалось, что машина опрокинулась. Он открыл дверцу, вывалился и пополз. Бронемашина опрокинулась, она загорелась. Никитин полз следом за замполитом. Перебрались через канаву и оказались во фруктовом садике.

– Смотрите, наша тридцатьчетверка! – проговорил замполит.

Танк стоял возле пролома в стене. Никитин приподнялся, всматриваясь. Свистнули пули, и он упал.

– Эй, – закричал он. – Ребята, свои здесь!

В ответ пули взметнули снег. Непонятно было, откуда стреляют.

– Отползай, а то свои же пришьют, – сказал замполит. – Обойдём провал!

И они правильно сделали, что отползли. В доме с проломленной стеной был НП полковника Леонова. Взвод охранения только что отбил атаку со стороны садика. Враги отошли и скрылись, а на их месте появились Никитин, замполит и разведчики.

* * *

Возле пролома стоял танк полковника Шибанкова.

Когда Никитин и замполит пробрались в дом, оба комбрига стояли на коленях. Перед ними лежал план Красноармейского. Полковник Шибанков курил и ругался. Леонов кричал в трубку:

– Двадцатый, переходи на площадь! На площадь! Всем дивизионом накрой шестой квадрат! Туда от железной дороги прорвались! Всем дивизионом бей! – И положил трубку. – Никитин? – сказал он, увидев лейтенанта.

Полковник хотел что-то сказать Никитину, но рядом с домом взорвался снаряд. И совсем близко затрещали автоматы. Шибанков быстро написал что-то на листке блокнота. Вырвал листок и отдал его замполиту.

– Быстро пусть развернутся, – сказал комбриг. И замполит убежал.

– Товарищ полковник! – закричал танкист из пролома. – От канавы опять лезут!

– Много?

– Больше роты! Отходить надо!

Ещё снаряд ударил в крышу.

– Кажется, узнали, что мы здесь, – сказал Леонов.

Через оконный проём Никитин заметил солдат противника, бежавших от деревьев к сараям. Он дал очередь. Солдаты залегли. Прибежал связной Леонова.

– Обходят, товарищ полковник! – доложил он.

– Пошли в машину, – сказал Шибанков и поднялся. Он был ранен. Опираясь на автомат, волочил правую ногу. Через пролом они выбрались к танку. Бойцы отстреливались из окон. Леонов вскочил на танк, подал руку Шибанкову. В это время в угол дома угодил снаряд.

Никитин помогал Шибанкову залезть в танк. Но полковник обмяк, становился всё тяжелее. Он был убит осколком. Шибанкова положили на жалюзи. Танк, стреляя из пушки, пополз к вокзалу. Бойцы под его прикрытием отстреливались.

Спасение командира

К ночи пурга рассвирепела. Тяжелораненых санитары носили к площади. Оттуда на санях сразу же везли к линии фронта. А до неё было ещё километров восемьдесят. На машинах раненых не везли, потому что со стороны фронта отступали по шоссе вражеские части. Они не могли понять, где свои, где советские. Заметив их, обозные сворачивали в степь, объезжали врагов. А на машине по снегу не объедешь.

Ночью танк лейтенанта Геннадия Виноградова привёз в санчасть полковника Лихачева. Бойцы унесли его в дом. Врач осмотрел полковника.

– Перевяжите и сразу в тыл, – сказал он, – иначе погибнет. Потеря крови огромна. Мы ничего не можем сделать. В тыл везите!

Танкисты бросились за обозным. Ни одной лошади поблизости не было. Старшина хозяйственной роты сказал, что все сани ушли, увезли раненых. А новый обоз со снарядами нарвался на вражеские танки. Весь обоз уничтожили.

Во дворе за сугробом танкисты вдруг увидели лошадь. Полковника Лихачева в бригаде все любили. Танкистам подумалось, что старшина почему-то не хочет дать эту лошадь. Один из них выхватил пистолет.

– А это что у тебя? – закричал он старшине. – Пристрелю!

Но лошадь была ранена, стояла на трёх ногах.

– Вы бы на дорогу хоть один танк пустили! – закричал обозлившийся старшина. – Где же нам с лошадьми пробиться? Кого же лошадь сшибёт?

Лейтенант Виноградов бросился к своему танку.

– Ребята, на машину полковника! – закричал он. – Быстро! Бери шубу у обозников! Быстро давай!

Виноградов попытался связаться со штабом корпуса. Но не смог. Радист-стрелок, кроме треска, ничего не слышал.

Полковника завернули в шубу, положили на жалюзи трансмиссии. Трое бойцов с автоматами забрались на машину.

– Десант, держись! – крикнул командир танка и скрылся в машине.

И танк лейтенанта Виноградова, тридцатьчетверка под № 46, понёсся через площадь.

Лейтенант приказал радисту повторять по рации: «Я Виноградов, машина сорок шесть, иду в тыл. На машине раненый полковник Лихачев…»

Танк мчался. Горючее в баках было. Пурга бушевала. Фары были включены. Дорога была пуста. Они промчались уже километров двадцать, когда впереди дважды мигнули фары машины.

– Ответить так же! – крикнул лейтенант водителю.

– Выключить свет? – спросил водитель.

– Не надо! Кто бы ни был – слепи глаза!

Это шла навстречу со стороны фронта вражеская колонна машин. Впереди полз «тигр», за ним ползли крытые и тупоносые штабные машины и санитарные. Мгновения должны были решить судьбу нашего экипажа, десантников и раненого полковника. И если бы наши выстрелили по танку, возможно, «тигр» накрыл бы тридцатьчетверку. Но она только газовала с рёвом. Ослеплённые враги решили, что это их подкрепление идёт с запада к фронту. «Тигр» даже свернул в сторону. И это погубило его и спасло тридцатьчетверку.

Десантники лежали на машине за башней, затаившись. Держались за решётку и держали раненого. Раздался страшный удар. Десантников чуть не сбросило на землю. Раненый вскрикнул. Мотор было захлебнулся, но снова заревел. «Тигр» медленно сполз с высокой насыпи. Тридцатьчетверка неслась дальше. Водитель старался не задевать машины. Однако некоторые задевал и сбивал с дороги. Несколько раз Виноградов выпалил из пушки, думая, что колонну прикрывают танки. Но танков дальше не было. Тридцатьчетверка вырвалась из колонны и помчалась дальше.

Утром полковника Лихачева сдали в госпиталь. Обратно в часть машина вернулась к вечеру. Во главе колонны машин с пехотой.

В корпусе понятия не имели, где экипаж лейтенанта Виноградова, ибо бои продолжались. Думали, что танк Виноградова где-то дерётся или уничтожен. Один из штабных радистов, работавших на перехвате вражеских радиопередач, поймал в эфире сообщение, что Виноградов идёт в тыл, везёт какого-то раненого полковника. Перехватчики всё записывали в особый журнал. И это сообщение радист записал. Но никто в пылу боя на него не обратил внимания.

Виноградов, сдав Лихачева в госпиталь, доложил в штабе о своём рейде. Где находится сейчас его бригада, в штабе не знали. И Виноградов уехал в бой искать своих.

Враг концентрирует силы

– Время контрнаступления фашистами было определено верно. Танкисты и части первой гвардейской армии хоть и держали в руках Красноармейское, но фланги их были открыты.

Северо-западнее части шестой нашей армии прорвались вперёд. Но перед Днепропетровском были задержаны. Тылы наши отстали от передовых линий.

Постепенно враги западнее станции Красноармейское собрали две танковые дивизии, а к югу от станции – ударную группу из четырёх танковых дивизий.

В нашем корпусе к девятнадцатому февраля тысяча девятьсот сорок третьего года осталось только девять – десять боевых машин. Столько же – в одиннадцатом корпусе. Тягачи моей ремонтной базы, дружок, были все разбиты. Наш старый Василич погиб. Его осколком мины убило. Мы с Колосовым и с тремя ремонтниками днём и ночью ремонтировали танки. На лошади возили запасные части. Лошадь убило, возили на детских санках. Проберёмся к подбитой машине, видим: танкисты тут же залегли и стреляют. Мотор танка разбит, починить нельзя. Но башня и пушка целы. Стрельба стихнет, танкисты скажут:

– Чинить нечего, помогите в землю зарыться. – И начинали мы долбить мёрзлую землю. Сверху она была оттаявшей. Местами и грязь со снегом. А глубже – мёрзлая. Зарывали танк в землю, и он превращался в опорную точку…

Дедушка говорил: линия нашего фронта возле Красноармейского напоминала дугу лука, из которого ребята пускают стрелы. По центру дуги с вогнутой стороны и находилось Красноармейское.

Враги наскакивали на эту дугу в разных местах. Наши танки метались с одной позиции на другую, чтоб отразить атаки. В этом и суть того, говорил дедушка, что называется инициативой в боях.

– Враги знали, что фланги наши голые, а тылы наши далеко. И они подтягивали и подтягивали свежие силы. До начала общего наступления терзали наши позиции. А девятнадцатого февраля враги перешли в наступление…

Двести танков бросили враги на участок, где наших танков было не более двадцати. Дрались наши жестоко. Двое суток сдерживали натиск. Уничтожили более тридцати танков противника. Часто танкисты дрались в окопах, вместе с пехотинцами. Но силы были неравны. К концу дня двадцать первого февраля наши отошли от Красноармейского.