Александр Щербаков - Змий (сборник)

• Название: Змий (сборник)
• Автор: Александр Щербаков
• Издательство: Интербук
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990
• ISBN: 5-7664-0474-3

В книгу ленинградского писателя и переводчика, лауреата премии Европейского конгресса фантастов вошли фантастические повести и рассказы, написанные в разные годы.

Автор работает в жанре социально-психологической фантастики.

---

Сенатор решительно шагнул наверх. И содрогнулся от темного парализующего страха. Того самого страха, который он пережил когда-то в детстве, когда увидел на пороге дома змею. Он почувствовал, что не в силах даже повернуться, чтобы спуститься с лестницы. Он видел, как тут же на него набрасывается что-то обширное, мягкое, удушающее. Пятясь и в ужасе глядя на оставляемые им черные следы, сенатор спустился с лестницы, дошел до кресла, нащупал рукой подлокотники, сел.

— Вот так, — сказал голос.

Послышался шорох, щелчок, карта на стене взлетела в воздух, и под ней распахнулась черная квадратная пасть.

— А-а! — закричал сенатор, не в силах пошевелиться.

— Я вам говорил. Не надо было этого делать, — все так же бесстрастно сказал голос. — Возьмите. Это мой вам подарок. Подойдите и возьмите.

Края карты свисали с открывающейся вверх дверцы маленького грузового лифта. В глубине светилась красная лампочка. На выстланной черным бархатом полке лежала знакомая сенатору розовая пластиковая кассета, такая же, как те, что выдавали на совещании.

— Не бойтесь. Она не принесет вам вреда. Если не хотите, можете ею не пользоваться. Это оружие Адама, восстающего из праха. Возьмите, — и голос снова прервался долгим липким кашлем.

Встать и сделать несколько шагов сенатору стоило огромных сил. Рука не хотела углубляться в шкафчик, и сенатор почти швырнул ее туда за кассетой. Сжимая непослушные пальцы, он вынул кассету.

— Мак-Лорис говорил, что лично приглашал вас на совещание, — сенатор старался говорить обыденно и спокойно, словно ничего не произошло.

— Да, неделю назад он приезжал, наверное, за этим, но Мэри-Энн его не впустила. У каждого своя дорога. А он был поделикатней вас и не угрожал вломиться в дом с полицией.

— Он говорил, что вы ведете работы по технологии пэйперола и что вы консультант «Скотт пэйперс».

Голос засмеялся.

— Да. Благодаря ему «Скотт пэйперс» аккуратно переводит мне жалованье. Но какую я могу вести работу! Я лежу в постели. Все это Мак-Лорис выдумал, чтобы помочь мне избавиться от санирования. Он делает вид, что ездит ко мне на консультации, и довольно регулярно околачивается вокруг моего дома. Вот уж не ожидал, что у него окажется такое гипертрофированное эмоциональное начало. Он аккуратно наговаривает в микрофон новости, а я молчу. Он подождет-подождет и уедет. Я понимаю, что это жестоко, но иначе я не могу. Я снял себя с доски. И он должен привыкнуть к этому. Ну, ничего. Недолго осталось. Вас еще что-нибудь интересует? Честно говоря, я очень устал. Сядьте, сядьте в кресло.

Сенатор беспрекословно повиновался. Усилиями воли одолевая один за другим накатывающие приступы страха, явственно видя перед собой профессорские кости, покрытые блестящей серо-голубой пленкой, он торопливо и внятно заговорил:

— Господин Маземахер, меня интересует юридическая сторона вопроса. Я хотел бы… Как это правильней выразиться? Да, я хотел бы урегулировать правовые отношения между людьми и вашей умничкой. Чтобы она не стала орудием дурных страстей. Я намеревался просить вас стать и моим консультантом, профессор. Я, простите, несколько иначе представлял себе ваше положение и ваши намерения.

— Ах, вот оно что! Нет, нет. Я не задумывался над этими вопросами и вряд ли успею это сделать. Это меня не интересует. Что я сотворил, то сотворил. Единственное, что я могу сделать для вас, я уже сделал. Берегите мой подарок.

— Благодарю вас, профессор. Но что это такое?

— Там все написано. Все, что нужно. Потом посмотрите.

— Профессор! Но, может быть, я все же могу вам чем-нибудь помочь?

— Мне нельзя помочь. Поздно. Мы все рабы порядка вещей. Я, право, очень утомлен. Вы меня крайне обяжете, если мы на этом закончим.

— Я очень признателен вам, профессор. Я узнал не то, что хотел, но я узнал гораздо больше, чем хотел.

— Вот-вот. С Адамом было то же самое. Он узнал не то, что хотел, но гораздо больше. Я всегда это любил. Прощайте, законодатель.

— Прощайте, профессор.

— Мэри-Энн! Мэри-Энн! — окликнул голос нетерпеливо.

— Иду, сэр! — ответил издалека женский голос.

— Не надо, — прошептал сенатор сдавленным голосом, не помня себя от страха. — Не надо.

Одна из дверей, выходящих на веранду, распахнулась, и на пороге появилась низкорослая широколицая пожилая негритянка. Из-под белого чепца выбивались пряди седых волос.

— Ах, простите, сэр! Что вам угодно, мистер Генри?

— Мэри-Энн, опять выскочила вилка от телевизора. Сколько раз я вам говорил! Возьмите в шкафу в кабинете в нижнем правом ящике липкую ленту и приклейте ее, бога ради!

— Сию минуту, сэр!

Негритянка вышла, где-то в глубине дома что-то хлопнуло, заскрипело, зашуршало.

— Но-о она существует, — непроизвольно выдавил сенатор, в изумлении провожая взглядом живую и нестрашную Мэри-Энн. Он пытался овладеть собой, но черные молнии ужаса выжигали беспорядочно копошащиеся мысли. Нет, этой пытки он больше не выдержит. Вон отсюда! Вон!

В ответ послышался не то смех, не то кашель, но звук резко прервался. Неужели же нет никакого способа одолеть это наваждение! Сенатор зажмурился, заставил себя встать с кресла…

Дверь снова распахнулась. Появилась Мэри-Энн, белозубо улыбнулась сенатору и побежала по лестнице наверх. Провожая ее взглядом, сенатор увидел, что его черные следы на ступеньках исчезли. А за негритянкой тянулся новый след — в розовые и желтые звездочки. Позади на кресле медленно поднимала головку змея. Нет ее там, нет! Она раскрывает пасть! Она сейчас метнется вперед! Он оглянется, и в лицо его ударит холодное скользкое тело! Но ее же там нет, там пусто! А она все поднимается, поднимается!

Наверху грохнуло, зашумело, и вдруг раздался чистый торопливый голос спортивного комментатора:

— …поймал свечу! Вы видите, как Красавчик поймал свечу! Какой прыжок! Уиддер в ауте! Это первый аут Уиддера в этом сезоне! А ведь он уже миновал верхний угол! Он потрясает кулаками, он ломает биту! Он топчет ее! Но арбитры подтверждают, что Уиддер в ауте!

Донесся дикий рев зала. Да, ведь сегодня «Отщепенцы» встречаются с «Великими Осетрами».

Негритянка спустилась вниз и остановилась, выжидательно глядя на сенатора.

— Я сейчас уезжаю, мадам Мэри-Энн, — задыхаясь проговорил сенатор. — Извините меня, я неверно оценил ваши намерения. Откройте мне, пожалуйста, ворота. («Господи! Может быть, он услышит? Он же слышит! Я прошу пощады! Да прекратите же эту пытку!»)

— Хорошо, сэр. Всего вам доброго, сэр.

— Всего доброго.

Змея была огромна. Она упиралась головой в потолок. Боже, какая в ней сила! И эти грязно-желтые чешуйки на брюхе! Но если я оглянусь, там будет пусто, а Мэри-Энн бросится! Зашипит, ударит хвостом и бросится, выставив огромные клыки! Они хотят, чтобы я оглянулся. Не оглянусь! Там сзади не настоящая змея! Настоящая змея — это Мэри-Энн!

— Я вижу, профессор любит спорт?

— О да, сэр. И я тоже. Мы смотрим все встречи «Трипл-эй». Что с вами, сэр? Вам плохо?

Это был бесшумный оглушительный хлопок. От внезапно исчезнувшего напряжения закружилась голова. Ноги ослабели. Билось сердце.

— Нет, нет, что вы! Это ничего.

Судорога, сводившая желудок, отступила, боли не было, была только боязнь боли. Бережно неся ватное поглупевшее тело, сенатор спустился с крылечка, сел на сиденье, и механические тяги втянули его в каравеллу.

— И вам здесь хорошо живется, мадам Мэри-Энн?

— О да, сэр. Мистер Генри — очень хороший человек, сэр.

Ворота медленно распахнулись.

— Одну минуту, сэр. Вы забыли, сэр.

Черная рука положила рядом с ним на сиденье розовую кассету. Да, да, значит, он все-таки ее уронил. Когда же это было?

— Спасибо, мадам Мэри-Энн. Прощайте.

— Прощайте, сэр.

Каравелла дрогнула, плавно выкатилась на улицу, развернулась и застыла против ворот. Здесь, в кабине, все было знакомо и неопасно. Чувствуя, как тяжесть огромными пластами соскальзывает с его сердца, сенатор видел меж сходящихся створок ворот Мэри-Энн, спешащую к дому.

Улица была пуста, как и несколько часов назад. Сенатор шумно вздохнул. Руки дрожали. Такими доуправляешься.

Он сидел, силясь собрать по крупицам распавшиеся ум и тело. Вот, значит, что такое умничка. Да, это и в дурном сне не увидишь. А что в этой кассете? Продолжение?

Сенатор тупо взял в руки кассету и с удивлением ощутил ее тяжесть. Те на совещании были легкие.

Пластиковая крышка легко открылась. Под ней оказалась вторая крышка, металлическая. На ней был наклеен лист бумаги с отпечатанным на машинке текстом:

«Я добр, но я в заботе и печали.

Меня в беде покинули друзья.

Года всю силу разума умчали.

Кого ж теперь зову на помощь я?

Не открывайте крышку до тех пор, пока не выучите это стихотворение и не утвердитесь в том, что произносите его про себя с полным убеждением и ни о чем другом не думая.