Семен Слепынин - Звездные берега

• Название: Звездные берега
• Автор: Семен Слепынин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1976

Там, где благо людей, их духовное совершенствование перестают быть высшей целью, где человек превращается в обезличенный винтик, наука рискует выродиться в зловещую, порабощающую силу. Именно так происходит в повести С. Слепынина «Звездные берега» (1976). Герои повести попадают на планету, напоминающую им родную Землю, но начисто лишенную жизни: бесконечный океан песков покрывает ее поверхность. Причины выясняются позже. Некогда обитатели Харды передали совершеннейшим автоматам управление не только производством, но и чисто человеческими сферами жизни. «Электрон расставил коварные сети, обещая человеку сытую, бездумную жизнь…» И человек превратился в этом мире в придаток саморегулирующейся технологической системы. Супермозг в конце концов «перевел» людей в иное состояние: потому их и нет на этой планете, что «упакованы» они в крохотные информационные ячейки внутри песчинок. Зловещая серо-желтая пустыня оказывается воплощением кибернетического «идеала»…

---

— Ночью я пытался делать вид, что сплю. И все же задремал по-настоящему. Очнулся, когда сзади кто-то связывал руки. Повернуть голову и посмотреть не успел. Хотел крикнуть, но он воткнул подушку с такой силой…

— Он! Он! — Капитан сделал нетерпеливый жест. — Кто — он?

— А может быть, не он, а она? Та самая? — попробовал съехидничать Малыш.

— Это был мужчина, — ворчал Иван, не разделявший веселья Малыша. — Я его, правда, толком не разглядел. Когда попытался вырваться, он так стукнул по голове, что потемнело в глазах.

— Как жаль, что это был он, а не она, — протянул Малыш.

— Хватит паясничать, — оборвал Федор.

— Может быть, вернемся к таисянам? — осторожно предложил Зиновский, когда мы сидели в звездной каюте.

— Не будем терять надежду на взаимопонимание, — ответил капитан. — Но — никаких эксцессов! Слышите, братцы! Никаких эксцессов!..

Дальше случилось что-то непонятное. Сквозь купол каюты мы увидели, как описанная таисянами защитная сфера, до которой было еще далеко, слегка засветилась. От нее протянулись змеисто извивающиеся языки — протуберанцы. Они захватили наш корабль в силовой мешок.

Вот и все… О том, что было до захвата, я вспоминаю безо всяких усилий. Даже сейчас, прикрыв глаза, я снова вижу капитана и слышу его властное: «Никаких эксцессов!..» А дальше, словно споткнувшись, останавливаюсь перед внезапно возникшим черным провалом…

Эксцессы и конфликты, видимо, случались и после предупреждения капитана. Об этом говорит шрам на моей левой щеке. Но как он появился — не помню. Вообще больше не помню ничего. И горше всего — не знаю, что сталось с моими товарищами…

Город Электронного Дьявола

…Тогда, после ухода Актиния, я проспал на диване до вечера. Проснулся, когда на небе выступили звезды. Встал и вышел на балкон. Внизу, управляемый вычислительными машинами, шевелился бесконечный город. Змеились ярко освещенные эстакады и ленты, перекатывались разноцветные искры. В гигантском урбаническом чреве копошились миллиарды людей — одноликая армия стандартов. Сверху, сквозь сонмище огней и паутину эстакад, я пытался разглядеть их. И безуспешно — людей без остатка поглотили электронные джунгли.

Я сел в глубокое кресло-качалку и, положив голову на мягкую ворсистую спинку, стал смотреть на ночное небо. На минуту охватила радость: передо мной распахнулся иной мир — бесконечный простор Вселенной. Но странно — созвездия казались мне еще менее знакомыми, чем прошлой ночью. Вот, кажется, Орел. В клюве созвездия Орла, на планетной системе голубого Альтаира, я был. А потом очутился здесь…

Лучше не думать об этом. Я закрыл глаза. В мозгу почему-то возникла картина морского берега и набегающих на него шумных белопенных волн. Невнятный гул города стал казаться гулом прибоя. Волны одна за другой, как столетия в жизни человечества, набегают на берег и с шуршанием обкатывают камешки и гальку. Точь-в-точь, как этот город обкатывает и шлифует людей, делая их, подобно гальке, гладкими и одинаковыми. Все шероховатости стираются, все выделяющееся, странное, особое приглаживается или выталкивается… А волны все бегут и бегут. Галька на берегу делается все глаже и меньше. Все меньше и меньше, пока не превращается в песок…

Песок!.. Я вздрогнул от какого-то смутного воспоминания. Песок, песчинки… Что-то мучительно знакомое неуловимо просочилось сквозь черную стену, перегородившую память. Но что? Я пытался вспомнить, ухватиться за ниточку, но безуспешно…

— Хранитель Гриони! — послышался голос с соседнего балкона. — Что вы один скучаете? Заходите к нам.

— С удовольствием, — ответил я. Подумал: в самом деле, может, узнаю что-нибудь новое об этом мире.

На балконе за круглым, уютно освещенным столом сидели хозяйка и красивая молодая женщина лет двадцати пяти.

— Моя дочь Элора, — сказала хозяйка, когда я вошел.

Я слегка поклонился и назвал себя.

— О, вы очень старомодны. — По красиво очерченным полноватым губам Элоры скользнула надменная улыбка. И вообще в ее стройной фигуре, во всем облике было что-то аристократически высокомерное. Еще бы — дочь Великого Техника!

Мать ее была куда проще. Глаза, окруженные веером морщинок, смотрели на меня так приветливо и добродушно, что я охотно согласился выпить чашку горячего напитка — что-то вроде кофе.

— Мы заметили, что вы смотрите на звезды, — сказала Элора. — Занятие необычное для хранителя Гармонии. Да и похожи вы больше на ученого, чем на хранителя.

— Я собирался стать ученым… А вы сами хорошо знаете звездную карту?

— О чем вы спрашиваете? — удивилась хозяйка и с гордостью за дочь воскликнула: — О небеса! Как ей не знать. Она возглавляет космический отдел в Институте времени и пространства.

— Понимаете, я что-то не смог сегодня сориентироваться. Покажите, пожалуйста, звезду, которая точно расположена над Северным полюсом, — попросил я Элору, почти не сомневаясь, что она назовет слабую звездочку в рукоятке Малого Ковша. Только где этот ковш? Я так и не нашел его.

— Ну, это слишком легкий вопрос, — улыбнулась Элора. — Над полюсом — одна из самых ярких и красивых звезд северного неба.

— Как? — воскликнул я. — Вы уверены?

— Вот она, — Элора, подняв голову, указала пальцем на Вегу.

— Вега! — Забывшись, я привстал и заговорил вдруг на родном русском языке. — Вега!.. Вега должна стать Полярной звездой через двенадцать тысяч лет… Значит, я странствовал сто двадцать веков?! Сто двадцать!..

— О небеса! — прошептала хозяйка, сложив в испуге руки на груди. Она, видимо, сочла меня душевнобольным.

— Что с вами? — Темные глаза Элоры смотрели на меня встревоженно и чуть насмешливо. — Вы будто чем-то ошарашены. И на каком это языке вы говорили?

— На древнем, — быстро ответил я, желая выпутаться из неловкого положения. — На забытом древнем языке я продекламировал стихи о звездах.

— Стихи? О, это так не соответствует духу нашего времени.

— А что же ему соответствует? — Мне хотелось поскорее переменить тему разговора.

— Странно… — Элора покачала головой. — Первый раз слышу, чтобы Хранитель задавал такие вопросы и читал стихи… Или, может быть, вы хотите поймать меня на неосторожном слове? — Взгляд ее стал жестким и пристальным. — Уверяю вас, я всегда говорю то, что думаю. И искренне верю, что старинные произведения искусства и природа воспитывали не пригнанные друг к другу индивидуальности. Это порождало разброд и хаос, в то время как прогресс возможен только в условиях стандарта и гармонии…

Она произнесла еще несколько фраз в том же духе и отчужденно замолчала. Я почувствовал, что пора прощаться. Очевидно, мне здесь не очень доверяли. А может, Элора и правда искренне убеждена в неизбежности и полезности стандартизации и измельчания человека?

Когда я уходил, лицо ее было задумчивым и печальным. В широко открытых глазах отражались извивающиеся огни супергорода. И мне показалось, что в черной бездне глаз за этими пляшущими бликами мелькает глубоко запрятанный, неосознанный ужас. Нет, Элора не так проста. Ей самой неуютно и даже страшно в этом мире…

Медленно тянулись дни. С утра до вечера я слонялся по городу. Спускался в подземелья, возносился на эстакады, разговаривал с десятками людей. Нет, разумеется, я не собирался выполнять «провокаторские» обязанности. Цель у меня была одна: понять, где я, и попытаться найти какой-то выход, какую-то щель, чтобы выскользнуть из этого дьявольского капкана.

«Ну хорошо, — рассуждал я, — очертания созвездий изменились, география планеты — тоже… Но история-то должна остаться незыблемой! Достаточно познакомиться с историей, чтобы стало ясно — Земля это или какая-то совсем другая планета».

Однако познакомиться с историей оказалось не так-то просто. Точнее, невозможно. Как объяснил мне Актиний, к которому я время от времени являлся, Конструктор Гармонии с того и начал, что постарался вытравить из умов всякую память о прошлом планеты. Все исторические сочинения были конфискованы и уничтожены, историки поставлены вне закона. В новых книгах о минувших временах говорилось предельно кратко и в самых общих словах: дескать, людям тогда жилось трудно и тревожно, а вот сейчас, в Электронной Гармонии, легко, бездумно и весело. Правда, мне удалось узнать вроде бы важную деталь: жители города называли свою планету Хардой. Но было ли это новым названием Земли на неузнаваемо изменившемся за долгие века языке или именем какой-то совсем иной планеты, оставалось только гадать… Может быть, в каких-то тайных архивах и сохранялись еще исторические документы, но даже Актиний не имел к ним доступа. О минувших веках он знал немногим больше рядового потребителя.

Так я и жил: неведомо в каком времени и пространстве, зашвырнутый в этот безликий мир неведомо кем, неведомо как и неведомо зачем…