Семен Слепынин - Сфера разума

• Название: Сфера разума
• Автор: Семен Слепынин
• Издательство: Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: ISBN: 5-227-00621-0

Увлекательный героический фантастический роман.

---

Спектакль… Смешно подумать, как подобными ироническими словечками я пытался спасти душевное равновесие. Изо всех сил я цеплялся за свои материалистические подпорки. Гнилыми они оказались. Они треснули, развалились. И я ухнул в жуткую невесомость, в бездну мистики…

Луна выкатилась из-за туч и осветила поляну перед окнами. Неподвижно стоявший вампир смотрел на меня с застывшим смехом мертвеца… Он будто читал мои мысли! Вампир шевельнулся, перевел взгляд на крышу и догадался, что в комнату можно проникнуть через трубу. Но он слишком толст для этого. Начнет худеть? Случилось, однако, куда более жуткое. Щеки и рыхлые губы мистера Ванвейдена, его жирные плечи и живот начали гнить, разлагаться и кусками падать на землю. Через минуту вампир сбросил с себя земную плоть, как истлевший скафандр, и ярко забелел скелетом.

Поскрипывая костями, скелет подошел к водосточной трубе и взобрался наверх. Железная крыша загремела под его шагами, а меня начала бить ледяная дрожь. Вскоре скелет выпал из камина. Да так неловко, что с грохотом покатился по полу.

Чертыхнувшись, скелет поднялся, растопырил костяшки пальцев и медленно двинулся ко мне… И тут случилось то, что вспоминалось потом с отвращением и стыдом. Я безобразно заверещал. Животные вопли, прерываемые короткими всхлипываниями, неудержимо рвались из горла. Кажется, я кричал: «Не надо!» — и даже: «Мама!»

Скелет захохотал, протянул костлявые руки к моим запястьям и снял кандалы. Потом повернулся и влез в камин.

Я потерял сознание. Очнулся, когда скелет находился за окном и «одевался» в земную плоть. Минуты через две он стал прежним грузным, но изысканно одетым сотрудником департамента. Мистер Ванвейден постоял немного, одернул фалды фрака, поправил галстук. Потом, позвякивая кандалами, снятыми с моих рук, вразвалочку зашагал и вскоре растаял во тьме.

С бьющимся сердцем я посидел на кровати минут пять. Потом простыней вытер с лица холодный пот и вышел на улицу: надо освежиться, прийти в себя.

По небу мчались рваные тучи, озарявшиеся багровыми всполохами, когда на заводе разливали сталь. Невдалеке, светясь обуглившимися костями, на плахе догорал какой-то изгнанник, опоздавший на дьяволослужение.

Я свернул в сторону леса и подошел почти к самой опушке. Уж не сбежать ли и зажить в лесу вольной жизнью? И вдруг похолодел: там поджидает меня Черный паук! Мое же собственное детище, вымысел еще более жуткий, чем вампир. Нет, из города выходить нельзя. Вспомнил, что паук не может появиться в городе, не приняв человеческого вида. А этого ему делать не положено. Слава богу, хоть это я предусмотрел в своем романе.

Я поспешно повернул назад. Уже недалеко от коттеджа замер: со знаком на моем пиджаке что-то творилось. Слова «вызывает сомнения» засветились ярче обычного. Потом почти погасли, еле-еле мерцая. И снова вспыхнули. Я стоял, с замиранием сердца ожидая результатов спецпроверки. Сейчас в департаменте наверняка анализируют показания кандалов, вычитывают самое затаенное в моей психике. Страх! В этом они поднаторели. С помощью страха они вычерпали из меня все до донышка. И сейчас, подлецы, любуются моим «нравственным вакуумом». Устанавливая идентичность, наверное, сравнивают с моими произведениями — моим «автопортретом».

Слова «вызывает сомнения» еще раз вспыхнули и погасли. Вместо них ровным светом засияло: «Сомнений не вызывает».

Слава богу! На меня в буквальном смысле слова рухнуло облегчение. Одновременно начала рушиться и стена забвения. Будто плотина размывалась под напором воды: стали просачиваться какие-то воспоминания, а в глубине моего «я» зашевелился «он» — мой ночной собеседник. Кажется, он призывал продолжить диалог, начатый совсем в ином мире. В каком? Смутно, неясно мир тот начал выступать из мглы. И вдруг я вспомнил все!

Я поспешил в коттедж. В комнате, где поселились мои конвоиры, все так же валялись на столе карты и горел свет. Я прислушался. Под диваном тихо… Заснули! Я погасил свет, прикрыл дверь, разделся и сел на кровати. Я ждал его голоса, я жаждал встречи с собеседником с каким-то злым нетерпением. В груди у меня так и кипело: ну, подожди!

— Наконец-то, — в ушах моих послышался слабый, но все более крепнущий голос. — Проверку ты прошел, иначе мы не вступили бы в контакт.

— Слушай, ты!.. Это подло! Втравили меня в такой кошмар. Мы так не договаривались. Вы обманули. Это подло!

Он что-то говорил. Но голоса его почти не слышал — так я был разъярен. Ругательства и проклятия сыпались из меня, как горох из разорванного мешка. Он торопливо уговаривал, но до моего сознания доходили лишь отдельные слова: «Успокойся… Расскажи, что видел… Вместе подумаем… Руганью делу не поможешь…»

Пожалуй, он прав. Минуты три я помолчал, собираясь с мыслями. Потом стал рассказывать обо всем, что со мной приключилось. Наконец я так разошелся, что начал рассказывать образно, иногда с искорками юмора, что собеседнику моему особенно понравилось.

— Молодец! Давно бы так.

— Но… что это? В твоем голосе я слышу боль.

— Погиб мой друг и напарник. Помнишь, ты говорил о монахе, погибшем после спецпроверки? Это он.

— Вон оно что! Это был мой дублер! Тогда понятно, почему в лесу оказался второй конь.

— Его конь осиротел…

— Что поделаешь, — мне хотелось как-то утешить собеседника. — Ваши ученые многое предусмотрели, кроме мистической спецпроверки. К нему ночью кто-то приходил. Не обязательно вампир. Может, кое-кто и пострашнее. Вот он и не выдержал.

— Но ты ведь выдержал.

— Мне повезло. С первых же минут я был приучен к неожиданностям.

— Алкаш?

— Не только. Гораздо важнее другая встреча. В ночном лесу к кошмарам подготовил этот… — Я слегка замялся. — Ну, этот… Черный паук.

— Как? — удивился он. — И твой паук материализовался? Удостоился чести?.. Поздравляю!

— Не ехидничай. Он чуть было не съел меня в лесу, очень похожем на ваш. — В моем мозгу, как озарение, пронеслась догадка, и я воскликнул: — Постой! А что, если пауки, вампиры и прочая гадость — это продолжение вашего дивного мира?

— Ты прав. Увы, это продукты нашей высокой цивилизации.

— Однако продукты у вашей цивилизации довольно странные.

— И весь мир наш покажется тебе странным. Частично ты видел его. А сейчас увидишь как бы изнутри. За считанные секунды, протекшие во внешнем мире, ты проживешь почти всю мою жизнь и тогда сам все поймешь. Начнешь с детства. Как я завидую тебе! Для меня оно позади, а ты к нему подключишься… Нет, ты заново родишься! После нескольких сеансов новой жизни ты психически, нравственно изменишься, станешь почти таким, как я. Это важно, ибо конь…

— Не говори о нем. Мне страшно и стыдно за себя. Как он посмотрел на меня! С каким омерзением!

— А ведь ты должен на нем вернуться. Но конь не подпустит чужака с гадкой душонкой… Ты не обижаешься?

— Нет, нет! Валяй. Продукты вашей цивилизации ко многому приучили. От них я слышал и не такое. Кстати, Шопенгауэра я здесь так и не встретил. Говорят, он не материализовался.

— Тоскуешь по своему любимцу? — насмешливо спросил он. — Еще увидишь в своей новой жизни. А сейчас вспомни наши тренировки и приведи свою психику в особое состояние.

— Состояние альфа-ритма? Помню.

— Перед этим отрешись от внешнего мира, забудь о нем.

Легко сказать — забудь. За окном послышался шум, в кустах заскакали тени, душу опять оледенил страх. Кто там еще? Неужели им мало вампира? Но тени улеглись, тихо и мирно сияла луна.

Страх отступил, и взамен вновь заерзало злое чувство. Змей-искуситель! Соблазнил меня «магией приключений». Да будь она проклята, такая «магия»!

Конечно, я свалял дурака, согласившись на авантюру. Но отступать уже некуда. Я вздохнул, сел за стол и… взялся за перо. Попробую вспомнить, с чего все началось. Привычная писательская работа лучше всего поможет отрешиться от окружающего. И… Попробую писать на немецком языке. Его здесь никто не знает.

Через полчаса, в половине первого ночи, я окончательно сбросил напряжение, лег и на удивление легко ушел в особое, наиболее спокойное состояние духа, состояние альфа-ритма. Незаметно и тихо погрузился в удивительный сон…

Это был сон-пробуждение! Надо мной склонилось лицо в сиянии утренних лучей, и я воскликнул:

— Мама!

— Вася проснулся! — засмеялась мама. — Смотрите! Засоня Василь встает…

Все… Кратковременная вспышка во мраке. Ни с чем не связанная картина, клочок жизни, выхваченный из небытия. Что было со мной до этого? Что после? Лучик вспыхнул и погас.

И снова пробуждение… Снова утро, но уже другое. Мне уже года два. На ярко освещенной стене прыгают, скачут тени. «Воробьи!» — рассмеялся я и вскочил на ноги… И опять мгла забвения, но уже тонкая, как кисея. Кажется, я бегу босиком по мягкой траве, и сзади меня кто-то окликает… Но почему меня зовут Василь? И почему могу летать в воздухе, как птица?