Анри Труайя - Александр I

• Название: Александр I
• Автор: Анри Труайя
• Издательство: 0b7eb99e-c752-102c-81aa-4a0e69e2345a
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-25377-7

Это было время мистических течений, масонских лож, межконфессионального христианства, Священного союза, Отечественной войны, декабристов, Пушкина и расцвета русской поэзии.

Тогда формировалась русская душа XIX века, ее эмоциональная жизнь. Центральное место в этой эпохе занимала фигура русского царя Александра I, которого Николай Бердяев называл «русским интеллигентом на троне». Но в то же время это был человек, над которым всегда висело подозрение в страшнейшем грехе – отцеубийстве…

Не только жизнь, но и смерть Александра I – загадка для будущих поколений. Народная молва о его кончине превратилась в легенду, достоверность которой пытается выяснить знаменитый французский историк Анри Труайя.

---

Все это тяготит царя в дни Шатийонского конгресса. Он по-прежнему стоит на своем и без стеснения заявляет: «Пока Наполеон на троне, я мир не заключу». Он предписывает своему представителю на конгрессе графу Разумовскому занять уклончивую позицию и затягивать переговоры, пока события на театре военных действий не прояснят политическую картину. Таким образом, если большинство участников конгресса – сторонники мира на почетных условиях, посланец царя уполномочен завершить переговоры только после полной, без всяких условий, капитуляции «тирана». Кроме того, со всех сторон раздаются голоса, что Александр, одурманенный абстрактными теориями, собирается предоставить французам самим выбрать форму будущего правления. «По моему мнению, – докладывает Каслри в Лондон, – в настоящее время нам всего опаснее рыцарские побуждения императора Александра. Его отношение к Парижу не соответствует ни политическим, ни военным интересам. Русский император лишь ждет случая во главе своей блестящей армии триумфально вступить в Париж для того, несомненно, чтобы противопоставить разорению Москвы свое великодушие к покоренной столице».

Тем не менее сражения за столом продолжаются, страсти накаляются, и каждая сторона печется о своих выгодах. Прусский министр Гарденберг записывает в дневнике: «Видел короля и императора России. Спор о плане операции и разногласия. Штейн интригует за немедленное выступление на Париж, чего хочет и император Александр. Австрийская партия против этого. Другие сами не знают, чего хотят». Последняя фраза – намек на нерешительность короля Пруссии. В конце концов Фридрих-Вильгельм III уступает авторитету Александра: итак, идут на Париж и там по-братски примут решение, которое предпишут обстоятельства и Божья воля. По настоянию царя конгресс в Шатийоне прерван, и его участники съезжаются в Труа, куда перенесена главная квартира.

Впрочем, еще до окончания конгресса в Шатийоне военный совет государей в Шомоне завершился подписанием особого договора, подтверждавшего продолжение войны. Четыре договаривающиеся стороны (Россия, Пруссия, Австрия, Англия) обязались выставить каждая по 150 тысяч человек, не вступать в сепаратные переговоры с врагом, избавить Европу от господства завоевателя и после победы установить справедливое равновесие между державами. Кроме того, Каслри обязуется от имени Англии в 1814 году предоставить союзникам субсидию в размере 5 миллионов фунтов стерлингов, дабы внести свой вклад в торжество общего дела.

Тем временем война снова разгорается. Наполеон, назначив регентшей Марию Луизу, покидает Париж и едет в армию. С самого начала военных действий он, «надев итальянские сапоги», ошеломляет союзников быстрым и смелым наступательным движением. Шварценберг и Блюхер совершают ошибку, разделив свои силы и направившись в разные стороны: один идет к Обу и Сене, другой к Марне и Пти-Морену. Наполеон без промедления атакует сначала одного, потом другого. Он наносит подряд четыре чувствительных поражения Блюхеру у Шампобера, Монмирайля, Шато-Тьерри и Вошане. Шварценберга, преграждающего путь к Фонтенбло, побивает при Монтере и отбрасывает на правый берег Сены. Перепуганные государи коалиции держат военный совет в Бар-сюр-Об. Король Пруссии и император Франц, вконец деморализованные, заговаривают об общем отступлении, но царь, решительный как никогда, требует, чтобы армии Блюхера был дан приказ не отступать, а двигаться на Париж и осадить его. В случае отказа союзников Александр грозит отделиться от них и все свои войска бросить на Париж. Александр неутомим в спорах с партнерами, которые, по свидетельству очевидца, рядом с ним выглядят простыми адъютантами. Александр набрасывает карандашом по-французски мысли об общем плане операции, приходящие ему в голову при обсуждении статей договора: «1. Не давать сражения при Бар-сюр-Об. 2. Блюхеру по-прежнему действовать отдельно. 3. Главным силам двигаться через Шомон к Лангру. 4. Продолжительность этих движений зависит от обстоятельств».

В конце концов все склоняются перед волей Александра. Измученная, оборванная армия Блюхера выступает по раскисшим дорогам. Потерпев поражение у Краонна, она занимает позицию у Лаона, откуда Наполеону, несмотря на упорные атаки, не удается ее выбить. Французы овладевают Реймсом, но теряют крепость Суассон, сданную трусливым и бездарным комендантом Моро, однофамильцем генерала. Падение города расстраивает стратегически превосходный план Наполеона, но силы союзников раздроблены, и движение на Париж кажется вождям коалиции чересчур рискованным. В этот момент Александру наносит визит представитель французских легитимистов барон де Витроль, тайно посланный Талейраном. Витроль передает записку, написанную симпатическими чернилами герцогом де Дальбергом[47] под диктовку князя Беневентского: «Вы двигаетесь как на костылях. Станьте на собственные ноги и пожелайте всего, что в ваших возможностях». Витроль уверяет, что весь Париж против Наполеона и, едва завидев на горизонте армии союзников, с радостью откроет им ворота. Но когда он заговаривает о восстановлении на троне Бурбонов после низложения корсиканского тирана, Александр его прерывает. «Если бы вы их знали, – говорит он, – вы были бы убеждены, что бремя короны им не по силам… Может быть, разумно организованная республика больше соответствовала бы духу французской нации? Не могли же идеи свободы, давно зародившиеся в вашей стране, исчезнуть, не оставив следа?» Витроль не верит своим ушам. «Император Александр, царь царей, объединившихся для спасения Европы, стоит за республику!» – восклицает он. Опомнившись от испуга, он с удвоенной энергией заклинает царя ускорить наступление, как можно быстрее овладеть столицей и восстановить монархию. В сущности, эти речи не так уж неприятны Александру. Его фраза о возможности республиканского правления во Франции – всего лишь словесная уступка вольнолюбивым мечтам юности, поклон в сторону Лагарпа. В основе его убеждений – монархический принцип. «Господин Витроль, – произносит он, – в тот день, когда я вступлю в Париж, у меня будет только один союзник – французская нация. Обещаю, что наш разговор будет иметь серьезнейшие последствия».

Однако в данный момент между Парижем и Александром стоит все тот же непредсказуемый, неуловимый Наполеон. 20 марта 1814 года Александр направляется в Асир-сюр-Об, где, как считают, должна решиться судьба кампании. Ранним утром он в сопровождении брата Константина и многочисленной свиты прибывает на место, спешивается, поднимается на высоту, с которой легко обозреть поле сражения, и произносит: «Что ж, Шатийонский конгресс распущен, дипломатам указано на дверь, посмотрим, что будет дальше». Сражение из-за нераспорядительности и медлительности Шварценберга, этого чемпиона полумер, упустившего из рук победу, никому не дает перевеса. Между тем Наполеон, не веря, что союзники рискнут идти на Париж, двигается к Сен-Дизье с целью ударить в тыл союзным армиям. Но допускает промах, раскрыв свои намерения в письме к Марии Луизе. Письмо перехвачено казаками и передано Блюхеру, переславшему его Александру. Царь только что вернулся из церкви, где отслужил панихиду по отцу: ровно тринадцать лет назад Павел I был убит при молчаливом согласии сына. Мрачная годовщина. Поглощенный воспоминаниями о той трагической ночи, Александр, прочитав перехваченное послание, созывает военный совет. Австрийцы настаивают на отступлении к Рейну, чтобы уберечь арьергард армии. Царь не скрывает возмущения этой чрезмерной осторожностью. На следующий день в его руки попадает еще одно перехваченное письмо, в котором Савари уговаривает Наполеона вернуться в Париж, где роялисты готовят переворот. Теперь Александр принимает окончательное решение и собирает в мэрии городка Сомпью, где остановился на ночлег, военный совет. «Наши армии соединились. Будем ли мы преследовать Наполеона и атаковать его превосходящими силами, – спрашивает он генералов, – или пойдем прямо на Париж?» Генерал Толь считает, что в данных обстоятельствах возможно только одно решение. «Надо двигаться к Парижу форсированными маршами со всей армией, – предлагает он, – а десятитысячный кавалерийский корпус послать вслед за Наполеоном, маскируя движение главных сил». Генерал Дибич, сделав несколько замечаний, со вздохом заключает: «Если Вашему Величеству угодно восстановить на троне Бурбонов, тогда лучше со всеми силами идти на Париж». – «Речь идет не о Бурбонах, – возражает Александр, – а о низложении Наполеона». Однако когда приходит время принять решение, он колеблется: может быть, он недооценивает опасность? Он делится своими сомнениями с князем Голицыным: «В глубине моего сердца затаилось какое-то смутное чувство ожидания, непреодолимое желание положиться во всем на Божью волю. Заседание совета продолжалось, но я на время покинул его и поспешил в свою комнату. Там колена мои сами собой подогнулись, и я излил перед Господом мое сердце». Озарение нисходит на Александра – он уверовал, что повинуется Божьей воле. Всевышний, став русским, указывает ему образ действий. Отныне прочь сомнения! Царь встает, одергивает мундир, возвращается в зал заседаний и объявляет свою волю – немедленно идти на Париж.