Александр Плонский - По ту сторону вселенной

• Название: По ту сторону вселенной
• Автор: Александр Плонский
• Издательство: Краснодарское кн. изд-во,
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 1991

Александр Филиппович Плонский (родился в 1926 году) — русский прозаик и ученый.

Доктор технических наук, профессор, автор около 40 научных монографий. Лауреат 1-й и 2-й премий Всесоюзного конкурса на лучшее произведение научно-популярной литературы, лауреат премии журнала «Вокруг света» за фантастический рассказ «Экипаж». Работает профессором кафедры "Радиоэлектроника" Государственной морской академии им. адмирала Ушакова. Ветеран Великой отечественной войны. Почетный работник морского флота России. Живет в Новороссийске.

Александр Плонский — автор 79-и научно-фантастических рассказов и двух сборников — «Плюс-минус бесконечность» (1986) и «Будни и мечты профессора Плотникова» (1988), романов «По ту сторону Вселенной» и «Алгоритм невозможного».

---

— Она исключение. Ей бы жить среди ангелов, а не среди нас, грешных.

— Вы вспомнили одно мое занятие, — сказал Игин. — Правда, с оговоркой «бывший». Я, в самом деле, бывший управитель, и с этим ничего не поделаешь, тут вы правы. Но, к счастью, еще и системник. Им и умру. Для меня киберзавод, объединение, индустриал, общество в целом — прежде всего система. А для анализа такой сложной системы, как общество, пригоден лишь компьютер высшего интеллектуального уровня. Согласны?

— Допустим. Ну и что?

— Так вот, он у меня, как вы знаете, есть. Но я был бы плохим системником и к тому же никудышным управителем, если бы полагался только на компьютер.

Что-то здесь, — Игин тронул голову, — или здесь, — он стукнул могучим кулаком в грудь, — иногда оказывается в конфликте с компьютером. И бывает трудно их примирить. До сих пор мне это удавалось, однако теперь…

Рассказать?

— Ну? — недоверчиво буркнул Стром.

— На Мире передо мной всегда стояла задача, рамки которой заранее были жестко установлены самой технической иерархией, а масштабы соответствовали моему положению. Здесь же я свободен в выборе. Совершенно свободен, понимаете?

— Чего-чего, а свободы у нас предостаточно. Только что с ней делать!

— Мне, например, вздумалось построить системную математическую модель нашего общества…

— И что, система неустойчива? — заинтересовался наконец Стром.

— Напротив, очень устойчива, в этом весь фокус. Но ведь идеал устойчивости — абсолютный нуль! Выравниваются потенциалы — хорошо! Уменьшается градиент — хорошо! Падает дисперсия личностных мнений — тоже хорошо. Если верить компьютеру, — все хорошо. А я чувствую нутром: слишком хорошо. И это «слишком» меня пугает. Надо разобраться, а без вашей помощи не смогу. — Игин утер пот с побагровевшей шеи. — Поможете?

— Вы знакомы с моей теорией дисбаланса? — спросил Стром.

— Самую малость, — виновато признался Игин. — Я был далек от высоких материй.

— Так знайте, — простер жилистую руку футуролог, — что ваше «чем лучше, тем хуже» полностью согласуется с нею. Наше общество, действительно, достигло почти абсолютной устойчивости. В нем практически нет флуктуаций… за редким исключением, — поправился он, взглянув на Джонамо. — Но это устойчивость замкнутой, эгоистической системы, которая предельно оградила себя от внешних воздействий, не признает перемен.

— Консервативная система? — понимающе заметил Игин.

— Да, человечество привыкло к стационарному режиму. На Мире царят благодушие, успокоенность, слепая вера во всемогущество техники. Люди боятся ответственных решений. Прежде чем сделать что-либо неординарное, из ряда вон выходящее, должны получить благословение компьютеров. Это ли не явные признаки духовного вырождения? Видите, чем чревата наша хваленая, ставшая самоцелью «вершина благополучия»!

Увлекшись, собеседники не заметили, как Джонамо, прикрыв крышку рояля, подсела к ним.

— Милые мои мужчины, — услышали они ее мелодичный голос. — Оказывается, все мы думаем об одном и том же. Вершина? Помните, что сказал мудрец? «За всем, что достигло вершины развития, сразу же наступают сумерки богов».

— Сумерки богов… — повторил Стром, как бы проверяя на прочность поразившее его словосочетание. — Право же, лучше не скажешь!

— Конечно, нужно радоваться достигнутой вершине, — взволнованно продолжала Джонамо. — Однако за ней обязательно должна быть новая. Иначе жизнь остановится. Давайте же, друзья, искать эту вершину вместе!

14. Референдум

Вот уже несколько месяцев Председатель Всемирного Форума пребывал в состоянии мучительного единоборства с самим собой. До сих пор он жил, твердо веруя в правильность своих поступков, незыблемость убеждений, несокрушимость идеалов. Ему не приходилось заниматься переоценкой ценностей, собственные взгляды, подкрепленные компьютерной мудростью, представлялись единственно верными, неоспоримыми. Не оттого ли его так возмутило неистовое обвинение, брошенное ему в лицо Стромом? И даже не тон, каким тот говорил с главой всемирного правительства, — Председатель был достаточно умен, чтобы не ударяться в амбиции, — а сама суть, посягавшая на фундаментальные устои общества.

Прежде Председатель не испытывал угрызений совести, потому что никогда не кривил душой, действовал в полном согласии с совестью. Но после разговора с Джонамо совесть перестала быть спокойной, начала подтачивать монолит убеждений. Мысленно возвращаясь к этому разговору, Председатель варьировал его, искал убедительные аргументы и… не находил их. В словах молодой женщины была логика, подсказанная не только сердцем, как считала она сама, но и проницательным, острым, возвышенным умом.

Все это время он выполнял привычные действия, как хорошо отлаженная машина, чей ход запрограммирован до мелочей и огражден от посторонних возмущений.

Однако впервые осознал себя такой машиной, в которой нет ничего личностного, и понял, что лишь заученно и прилежно нажимает кнопки гигантской системы в соответствии с предписанным регламентом.

А ведь раньше Председатель был совершенно убежден в обратном, хотя привычно именовал себя «слугой общества»! Он и мнил себя слугой, иначе его можно было бы счесть лицемером, но слугой не в обычном понимании, а обладающим действенными полномочиями влиять на исторический процесс и направлять эволюцию человечества в безопасное русло.

И еще Председатель ловил себя на том, что постоянно думает о Джонамо не только, как о сильном противнике или потенциальном союзнике, но и как о женщине, сумевшей потеснить первую, казавшуюся пожизненной, любовь. Он мысленно возвращался к их встрече в Оультонском заповеднике, которая чуть было не закончилась трагически. Вновь и вновь протягивала ему огненно-рыжий комочек хрупкая, взволнованная, но не сломленная испугом женщина. Вновь и вновь звучали ее слова: «Иначе я не могу».

Тогда это показалось эпизодом, не затронуло чувств, не проникло в сознание.

Председатель решил, что случай свел его с взбалмошной, экзальтированной женщиной. Он и не подумал узнать ее имени — зачем, все закончилось благополучно, и можно забыть этот нелепый случай. И в самом деле забыл, выбросил из памяти, хотя напоследок отметил, что женщина молода, красива и, видимо, очень одинока.

Узнав в знаменитой пианистке оультонскую незнакомку, Председатель поразился: «Бывает же такое!». Но все еще не представлял, сколь значительное место займет в его жизни эта странная представительница прекрасного пола, которая сейчас больше похожа на инопланетянку, чем на женщину Мира, пусть даже самую незаурядную. Чтобы прийти к такому выводу, достаточно всмотреться пристальнее в ее лицо, словно списанное со старинной фрески. А пугающий взгляд удлиненных немигающих черных глаз? А полная царственного достоинства манера держаться? Нет, в Оультонском заповеднике она была иной — проще, понятнее. Потому и не пришло в голову поинтересоваться ее именем…

После третьей же, последней, встречи Джонамо стала истинным наваждением, точно и впрямь сумела околдовать Председателя. И пусть у нее в мыслях этого не было, тем вернее достигла она результата, о котором, несмотря на женскую проницательность, нисколько не подозревала.

Председатель сохранял видимость оптимизма и уверенности в себе. Но как трудно давалось ему вынужденное притворство!

Назревавший в его душе кризис неожиданным образом ускорили события, последовавшие за сенсационным открытием экипажа исследовательского звездолета «Поиск».

Впервые и при обстоятельствах драматических удалось установить связь, хотя и одностороннюю, с инопланетной цивилизацией. В том, что такие цивилизации существуют, ученые не сомневались, но эта уверенность основывалась на философских представлениях и не была подкреплена опытом. Поиски инопланетян были прекращены еще столетие назад, когда начал угасать интерес ко всему, что находится вне Мира.

Неудивительно, что открытие, сделанное «Поиском», застало всех, включая Председателя, врасплох. Как поступить, чем ответить на призыв о помощи?

В том, что принят сигнал бедствия, сомнений не было. Компьютеры, не сумев полностью расшифровать сообщения гемян, тем не менее дали несколько вероятных вариантов. Они различались в деталях, но совпадали по смыслу: инопланетяне молят о спасении.

Спасательная экспедиция, по предварительным оценкам, потребовала бы колоссальных, полностью непредставимых затрат, поглотила бы значительную часть экономических ресурсов, которыми располагает Мир, заставила бы людей поступиться вошедшим в плоть и кровь комфортом. А стоит ли идти на это ради спасения абстрактных «личностей»?

Председатель представил себе армаду звездолетов, несущихся к Геме.