Анри Труайя - Оноре де Бальзак

• Название: Оноре де Бальзак
• Автор: Анри Труайя
• Издательство: 0b7eb99e-c752-102c-81aa-4a0e69e2345a
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14434-Х

Оноре де Бальзак (1799–1850) – великий французский писатель, основоположник направлений реализма и натурализма в мировой литературе, «отец современного романа», значительно повлиявший на творчество многих авторов XIX века. Г.Флобер и Э.Золя считали его своим учителем, им восхищались знаменитые русские классики – Пушкин, Тургенев, Толстой, Достоевский.

Неутомимый труженик, работавший по 18 часов в сутки, он является создателем грандиозной литературной эпопеи «Человеческая комедия», настоящей энциклопедии буржуазного общества того времени, включающей около 100 романов. Работая над очередным произведением, Бальзак «сливался» со своими героями, почти физически переживал с ними их взлеты и падения, их горе и радости, страдал и наслаждался, влюблялся и разочаровывался. Такое беззаветное увлечение любимым делом не прошло для него бесследно. Его личная жизнь могла бы послужить сюжетом для еще одной эпической драмы под названием «Человеческая трагедия».

Известный литератор и библиограф Анри Труайя в свойственной ему захватывающей манере описывает судьбу гениального романиста, который стремился завоевать весь мир «не шпагой, как Наполеон, но пером».

---

Дело это потребовало от Бальзака не только времени, но и денег: обращения в разные инстанции, переезды, публикация «Письма» обошлись ему по меньшей мере в десять тысяч франков, не считая материального ущерба, вызванного тем, что он вынужден был отложить в сторону свою работу. Хотя был весь в долгах: больших и маленьких, с некоторыми надо было расплатиться немедленно, другие могли подождать, что-то он занимал у друзей, что-то – скорее у недругов. Самым угрожающим выглядел долг Пьеру-Анри Фуллону, который дал ему взаймы под авторские права на «Вотрена» пять тысяч франков, да еще и под огромные проценты. Зная, что писателю нечем расплатиться, угрожал тюрьмой. Бальзак скрывался, садовник Бруэт уверял тем временем судебного исполнителя, что в помещениях, предназначенных для четы Гидобони-Висконти, все принадлежит им, а в домах, которыми владеет его хозяин, нет ничего стоящего. Разгневанный Фуллон продолжал твердо стоять на своем и добился наложения ареста на недвижимость. На этот раз мышеловка захлопнулась. Надо было переезжать. Куда? Надежность улицы Батай вызывала сомнения, вся мебель из мансарды у Бюиссона была продана по требованию Фуллона, оставшееся Оноре перевез в дом номер девятнадцать по улице Басс в Пасси, которым владел мясник Этьен-Дезире Грандемен. Писатель снял его за шестьсот пятьдесят франков на имя Филиберты-Луизы Брюньо или Брюньоль. Но, несмотря ни на что, продолжал цепляться за Жарди. Тучи над его головой продолжали сгущаться. Мать бесконечно жаловалась, что брошена неблагодарным сыном: «Я перестала видеться с тобой из боязни помешать и я бы даже сказала – нарушить твой покой… Уже полгода я живу у своего зятя Сюрвиля, который мне ничего не должен. Для него я – лишний груз, а ему и так достается. Дальше так продолжаться не может. Скажи, сумеешь ли ты выплатить мне часть долга и в чем это будет выражаться… Мне не к кому больше обратиться. Ты должен сказать мне, что делать и на что я могу рассчитывать». При мысли о том, что мать будет жить вместе с ним, Бальзак пришел в ужас: прощай покой, привычки, работа – ураган в лице его матушки сметет и бумаги, и мечты. К тому же у него нет постоянного места жительства. «Я скитаюсь, словно пес, у которого нет хозяина, – отвечает он ей. – Меня одолевают несчастья, и их будет все больше».

Если бы только новая любовь осветила его жизнь! Отношения с Гидобони-Висконти стали прохладными, виделись они все реже. Графиню несколько утомлял ритм жизни ее любовника – он слишком много работал, говорил только о работе, деньгах и семье, все судебные исполнители Франции шли по его следу. Бальзак тоже не находил прежнего удовольствия в присутствии этой молодой женщины. Уж не потерял ли он вкус к любви? Оноре стал реже писать Ганской, обращения к ней не казались теперь столь необходимыми. Он поймал себя на том, что поддерживает эту эпистолярную связь из чувства долга, в силу привычки, а ведь еще недавно каждое послание было проявлением его страсти. К счастью, обнаружилась новая поклонница, представившаяся читательницей, попавшей под обаяние недоступного великого человека. Она прислала ему свою вышивку, он горячо благодарил: «Я могу лишь безгранично восхищаться вами, и для этого мне совсем не обязательно быть предметом заботы вашего „романтического склада ума“… Примите мою благодарность и признательность за эти изысканные подарки». Началась тайная переписка, как когда-то с Ганской и Луизой. Комплименты, признания, уловки, недоговоренности. Незнакомка в конце концов назвала свое имя – Элен-Мари-Фелисите де Валет. Бальзак стал называть ее «Мари» – этим именем он уже нарек когда-то двух избранниц своего сердца – герцогиню д’Абрантес и маркизу де Кастри. Элен де Валет, дочь капитан-лейтенанта из Рошфора, в семнадцать лет вышла замуж за нотариуса из Ванна, в девятнадцать овдовела, жила то в любимой Бретани, то в Париже. У нее были «покровители», о которых она благоразумно умалчивала в своих письмах.

В конце 1839 года Бальзак разрешил новой корреспондентке навестить его в Жарди. Сгорая от любопытства, она оказалась перед закрытыми дверьми – хозяин отсутствовал. «Мари» довольствовалась тем, что осмотрела окрестности, насладилась царившей вокруг «интеллектуальной атмосферой», взяла на память в саду какую-то мелочь. В письме, полном смущения и нежного уважения, гостья приносила извинения: «Вы были добры лишь наполовину. Вы позволили мне подойти к порогу вашего прибежища, но двери были закрыты. Тем не менее я благодарна, что вы выполнили половину моей просьбы, и прошу простить меня: сознаю все неприличие воровства, которое я позволила себе совершить у вас. Но я была не в себе, не в себе до того, что плакала от радости, счастья находиться там, где вы творите, к чему вы привязаны. Простите меня, как прощают умалишенных. Чтобы успокоить мою совесть, позвольте взамен преподнести вам письменный прибор, принадлежавший когда-то госпоже де Ламуаньон и доставшийся мне в наследство от этой вдовы, рядом с которой я провела детство, моей благодетельницы». Она также добавляет, что вот-вот расстанется со своей дорогой Бретанью.

Простота и восторги, вот чего ему так не хватало! Бальзак чувствует, как возвращается молодость. Теперь ему недостаточно писем, нужно лицо, взгляд, звук голоса. В начале 1840 года они встречаются. Писатель очарован своей новой «Мари» и немедленно рассказывает ей о своих невзгодах. Она все понимает, утешает и, без особых церемоний, становится его любовницей. Новая возлюбленная предлагает помощь и в его затруднительном финансовом положении – дает взаймы десять тысяч франков. В ответ он дарит гранки «Беатрисы» с собственной правкой (когда-то он сможет вернуть долг!): «Вот гранки, моя работа над „Беатрисой“ – вы заставили меня полюбить эту книгу, как никакую другую, она связала нас дружбой. Я дарю такого рода вещи только тем, кто любит меня, ведь это свидетельства моих долгих трудов и терпения, о которых говорил вам. За этими чудовищными бумагами проходят мои ночи. Среди тех, кому я преподнес нечто подобное, нет сердца чище и благороднее вашего… Addio cara». Его любовнице тридцать пять лет, Оноре не хочется, чтобы между ними стояли деньги. Он спешит уверить ее в полной своей платежеспособности. У него в работе новая пьеса, «Меркаде», не чета «Вотрену», которая, вне всяких сомнений, обречена на успех: «В октябре я верну деньги, которые занял под театр. Я вновь обрел решимость. Больше не отступлюсь… Пишу наспех, чтобы успокоить вас, сокровище мое. Спасибо за письмо, дорогуша».

Бальзак не успевает завершить пьесу, как его чувства оказываются перед серьезным испытанием. Он уверен, что его любовница – идеальная женщина, с пылким сердцем и незапятнанным прошлым. Некий Эдмон Кадор, на самом деле журналист Роже де Бовуар, раскрывает ему истинное положение дел: Элен де Валет – вдова Гужон, у нее внебрачный сын, она богатая содержанка, жизнь ее – череда приключений, в списке тех, кто пользовался ее благосклонностью, последним числится автор этих разоблачений. Итак, ангельская Элен – нимфоманка, зарабатывающая своим телом, готовая к любым компромиссам. Теперь она проводит лето в Бретани, быть может, одна, быть может, с другим мужчиной. Оноре отказывается верить, что так обманут, требует от «Мари» объяснений. Та перепугана, отвергает все обвинения (на что потребовалось не одно послание): «После вашего письма жизнь моя – сплошной кошмар, когда я отвечала вам, не владела собой. Думала только об одном, как заставить вас поверить, что никогда не любила господина Кадора. Теперь вам нужны детали и правда по каждому его обвинению. Попробую рассказать вам все, но, Боже мой, вы должны верить моим словам, ведь я буду говорить с вами, как с Господом». Дальше она намекает на некие предложения, которые делал ей Кадор, на письмо, которое ему отправила, на его наглый визит и на сопротивление, которое ему оказала, будучи женщиной порядочной: «Я никогда не принадлежала этому человеку… Он забавлял меня, я терпела его из страха и кокетства… Но повторяю, сама дала ему в руки оружие против себя. Он может сказать, что я ему принадлежала. Ложь, но вы можете этому поверить… Господин Кадор очень тщеславен. Он был бы счастлив, если бы его имя упоминалось в связи с именем человека вроде вас… Мне придется расплачиваться за преступное легкомыслие, но вы, любимый мой, должны оставаться в стороне… Если ему удастся скомпрометировать мое будущее, вернусь к своему одиночеству, которое оставила только ради вас. Здесь, на полуострове Рюк, есть монастырь… и моя подруга, отправлюсь к ней. Об этом с радостью думаю уже шесть лет. Мне не хватало лишь нового несчастья, чтобы решиться».

Бальзаку кажется, что теперь он сам стал персонажем романа: предательство, поруганная невинная женщина, испорченная репутация, монастырь. Он готов все понять, все простить. Ее очередное письмо – еще одна выдумка, впрочем, не без лирики: «Я должна была лучше понять вас и больше доверять вам. Мы обсудим это, раз вы были так добры и приняли участие во мне… Десять месяцев в году я свободна и живу одна. Я бы предпочла свободу и скромную мансарду художника на улице Кастильон роскошной квартире, где я – узница… Я имею дело с самым порядочным в мире человеком, ради меня он пожертвовал богатством и положением… И я ни за что на свете не причинила бы ему никакого горя. Поэтому я так боялась этого отвратительного Эдмона Кадора, который мог меня скомпрометировать… Я хотела бы, чтобы ничего этого не было, я оставалась для вас дикой девчонкой из дикой Бретани… Но господин Кадор сказал вам мое имя, рассказал о моем ребенке, и вы захотели откровений. Теперь вы знаете обо мне все – и хорошее, и плохое… Буду в Париже 15 августа… Адресуйте свои письма на почту, так будет безопаснее. Меня беспокоит, что вы так много работаете. Это должно быть вредно для вашего здоровья… Норе, что бы ни случилось в вашей жизни или в моей, если вы будете нуждаться в слепой преданности женщины, можете рассчитывать на меня. Addio».