Авраам Иехошуа - Господин Мани

• Название: Господин Мани
• Автор: Авраам Иехошуа
• Издательство: Библиотека Алия
• Жанр: Современная проза

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

А. Б. Иехошуа (родился в 1936 году в Иерусалиме) — известный израильский прозаик, драматург и эссеист. Уже первые его рассказы, печатавшиеся в пятидесятых годах, произвели сильное впечатление близкой к сюрреализму повествовательной манерой, сочетанием фантастики и натурализма. Их действие развивается вне четких временных и пространственных рамок, герои находятся как бы во власти могучих внешних сил.

В последующих рассказах А. Б. Иехошуа, написанных в шестидесятые и особенно семидесятые годы, в пьесах и романе «Любовник» все ярче выявляются проблемы современного израильского общества. Сущность этих проблем писатель стремится раскрыть через внутреннее восприятие героев. На их личную жизнь и психику тяжелым грузом ложится арабо-израильский конфликт, войны, которые приходится вести еврейскому государству, и то обстоятельство, что евреи в Израиле вынуждены вмешиваться в судьбу другого народа.

В 1990 году А. Б. Иехошуа выпустил многоплановый роман "Господин Мани", состоящий из пяти диалогов, причем в каждом из них читатель слышит голос только одного собеседника, и лишь по его репликам можно догадаться о реакции других. Повествование свободно переходит от событий восьмидесятых годов нашего столетия к событиям конца, середины и начала девятнадцатого века, а география охватывает Израиль, Центральную Европу, Крит, Грецию, Турцию.

"Господин Мани" — это сага об одной еврейской семье, представители которой испытали на себе все превратности еврейской судьбы и выжили, несмотря на проблемы самоидентификации, возникавшие в каждом поколении. Роман побуждает размышлять о "жизни идей", об их влиянии на конкретные судьбы, подчас роковом. В этом произведении А. Б. Иехошуа, как и в других его романах и повестях (например, «Молхо», "Лето 1970"), нет недостатка в философских метафорах, символах и аллегориях, с помощью которых автор настойчиво пытается привлечь внимание читателей к вечным вопросам человеческого существования.

---

— Да, сэр. Мой отец, сэр, к сожалению не удостоился чести родиться в Соединенном Королевстве, но он прибыл туда в раннем возрасте. В то время как моя мать…

— Из России, сэр, но совсем-совсем ребенком. Погода действительно очень пасмурная…

— Мы тоже были удивлены: кто мог подумать, что здесь такая зима. Ведь у нас, англичан, принято представлять Иерусалим как город, где всегда солнечно, по крайней мере я всегда так думал. Но вот уже несколько месяцев, с тех пор, как мы вступили сюда, идет проливной дождь, и старожилы клянутся, что такой зимы в этом столетии здесь еще не бывало. Но даже в те дни, когда с утра небо кажется беспросветным, скажем, как сегодня, все же на минуту-другую обязательно проглянет солнце. Это все-таки не Глазго и не Лидс, где, если уж зарядит ливень, то на весь день.

— Даже сегодня, сэр, можно надеяться…

— Нет, регулярных и достоверных прогнозов Погоды пока еще здесь у нас нет, сэр. Воздушные шары Королевской метеорологической службы, висящие над Каиром, не и состоянии охватить Палестину. Но барометр, прибитый у входа во французское консульство, дает нам хоть и скромный, но надежный прогноз на несколько часов. Перед тем, как явиться к вам, сэр, я весьма основательно ознакомился с его показаниями и счастлив сообщить, что к полудню есть надежда на прояснение.

— Гурвиц, сэр.

— Да, сэр, именно так. Первая буква «эйч». Я надеюсь, что вы смогли выспаться ночью…

— О…

— О…

— О, я очень сожалею, сэр, а ведь эта гостиница считается лучшей в Иерусалиме. Сам сэр Эдмунд останавливался здесь, и, насколько я помню, ни у кого из окружавших его офицеров не было особых нареканий. Я крайне огорчен.

— Да, сэр, это мне известно. Повара действительно еще не освоили блюда английской кухни, слышал я и про то, что во всем Иерусалиме нельзя достать нормального бекона. Супруга губернатора тоже жаловалась на это нашему бригадному генералу. В то же время до меня дошли слухи, что именно в этой гостинице повар научился готовить отменную овсянку в лучших английских традициях. Стоит попробовать, сэр.

— Я понимаю, господин полковник., — Сам город, сэр, невелик, захолустен и — после нескольких месяцев пребывания здесь я это с полной уверенностью могу сказать — скучен до предела. Население разношерстно, скопище маленьких очень замкнутых общин. С одной стороны, нищета и невежество, с другой — мессианские претензии; как и следовало ожидать, между славным именем этого города, а также тем, что написано о нем, и жалкой действительностью нет, сэр, ничего общего.

— Что здесь примечательного? Немного, сэр. Мечеть, очень известная и действительно впечатляющая, называется мечеть Омара, сэр, вы о ней вне всякого сомнения уже слышали, несколько церквей, самая знаменитая из них церковь Гроба Господня, однако меня, сэр, если позволите, она очень разочаровала; куда привлекательней как раз небольшие церквушки за стенами Старого города — в них есть своя гармония и своя прелесть. Когда у вас, сэр, появится желание осмотреть достопримечательности, мы в прокуратуре позаботимся, чтобы у вас был хороший гид.

— Что примечательного у евреев? Да, пожалуй, и ничего, кроме, может быть, их самих. К нашему удивлению, оказалось, что они составляют большинство в городе несмотря на то, что за годы войны многие из них были изгнаны или сами покинули Иерусалим. В смысле архитектуры у них нет ничего кроме нескольких убогих синагог, ну, и конечно, этой стены, сохранившейся от их Храма, перед которой они стоят.

— Да, стоят как вкопанные… молятся…

— Чтобы осмотреть все святые места, вам, сэр, хватит полдня, здесь все свалено в одну кучу, смешано, нагромождено, расстояния смехотворные, в этом, я бы сказал, есть даже некая трагичность…

— За стенами, сэр, есть несколько новых кварталов, разбросанных по холмам. Там, как ни странно, я даже нашел несколько милых местечек, согревающих душу в эти серые дни, но для того, чтобы проникнуться их очарованием, сэр, по-моему, надо прожить здесь некоторое время.

— Да и вокруг смотреть почти нечего… Если господин полковник знает Грецию, то я осмелюсь сказать, что этот район напоминает юг Пелопонеса.

— Нет, сэр, я, к сожалению, в Греции не бывал, но так считают знающие люди, и я говорю это с их слов — оливковые плантации и виноградники, пологие холмы, деревеньки, пастухи в черном. Есть, конечно, Вифлеем, расположенный всего и нескольких милях отсюда, это очень милый, я бы сказал, ласкающий глаз городок, который стоит на холмах, там есть церковь Рождества Христова, а в ней англиканский священник, очень приветливый, рассказывающий о себе библейским языком, что, конечно, весьма забавно. Я бы рекомендовал также съездить в Иерихон, к Мертвому морю, где в него впадает Иордан, там чувствуется присутствие космических сил, и если правду говорит "Бедекер",[36] то это самое низкое место в мире, и если вам, сэр, уж суждено было оказаться здесь, то стоит побывать в самой низкой точке мира, потому что до самой высокой не так легко добраться, ха-ха…

— Извините, сэр, я не расслышал названия.

— Уже записал, сэр. Это что, новый сорт?

— У нас есть офицер, ирландец, который уделяет этому много внимания. Он установил связь с армянской церковью, в подвалах которой хранятся самые изысканные вина. Я сегодня же попрошу его раздобыть бутылку.

— Хорошо, пять бутылок, сэр.

— Все записано, сэр. Может быть, вы хотите еще какой-нибудь сорт?

— Во всяком случае, мы приложим все усилия. В течение дня мы, по крайней мере, получим исчерпывающую информацию. Что-нибудь еще, сэр? Сигареты? Табак?

— Прекрасно. Итак, заседания суда начинаются завтра с утра. Ровно в восемь у входа в гостиницу вас будет ждать машина. Ехать не больше пяти минут. Мы уже подготовили небольшой зал на Русском подворье, это вне стен Старого города, рядом с православной церковью; он вполне удобен даже по тем стандартам, к которым мы привыкли.

— Извините, сэр?

— О… о… Хоть я не проверял, но абсолютно уверен, что акустика достаточно хороша, господин полковник, да и людей ведь будет немного, и еще — прокуратура намерена потребовать, чтобы большинство заседаний проходили при закрытых дверях — мы не хотим раскрывать свои источники, агентов, неплохо поработавших в тылу врага. И вообще, сэр, если не произойдет ничего непредвиденного, слушание займет не более двух-трех дней.

— По фамилиям, господин полковник, вы их уже, наверное, знаете. Ведь вы, конечно, просматривали папку, переданную вам вчера сержантом, — там они указаны, а вечером, я надеюсь, вы встретитесь с ними лично, на приеме, который устраивает в вашу честь губернатор. По правую руку от вас будет сидеть подполковник Кипор из австралийского батальона, он специально прибыл вчера из Иордании, по левую руку — майор Джахавалла, индиец. Что касается защитника, то такового у подсудимого нет — он отказывается наотрез, и пока переубедить его не удалось, не хочет никого: ни еврея, ни араба, ни англичанина — никого. Он очень упрям, наш подсудимый. В молодости он изучал год-два юриспруденцию в Бейруте и считает, что в состояние и вправе защищать себя сам. Как бы то ни было, я попросил старшего лейтенанта Брайана Освальда быть наготове и в случае необходимости занять место защитника. Вот, пожалуй, и все, за исключением разве что свидетелей.

— О да, конечно, прошу прощения. Обвинение… От обвинения будут двое — старший лейтенант Гарольд Грей и, собственно, я — в качестве прокурора.

— Да, сэр.

— Совершенно верно, сэр.

— Да, сэр, майор Кларк возглавляет нашу прокуратуру.

— О, сэр, я был уверен, что факт его отсутствия вам уже известен. Его письмо, адресованное вам, было вложено в ту же папку.

— Я понимаю, сэр. Итак, буквально в двух словах: майор Кларк отбыл три недели назад в Англию, в поместье Белинхайм для заключения брака. Разумеется, с разрешения бригадного генерала.

— Подробности мне неизвестны, сэр, знаю только, что речь идет о дочери лорда Бартона и что свадьбу нужно было сыграть как можно скорее, чтобы не возникла некая ситуация, которая могла бы поставить лорда в неудобное положение. Дальнейшие объяснения, по-моему, излишни, сэр.

— Он познакомился с ней в Париже. Доводилось ли вам, сэр, встречаться с майором Кларком? Он обладает редким обаянием.

— К сожалению, это все, что я знаю, сэр, но я могу выяснить, о ком идет речь — о старшей или о младшей.

— Как вам угодно, сэр. Таким образом, майор Кларк не сможет выступать прокурором на этом процессе, и он возложил эту обязанность на меня.

— Совершенно верно, господин полковник. В нашей прокуратуре есть офицеры старше меня но званию, и все-таки майор Кларк предпочел возложить эту обязанность на меня.

— Я изучал право в Кембридже, сэр, с 1913 года по 1916-й, до призыва в армию.

— Нет, я не закончил курс. Из-за войны, сэр.

— Нет, сэр, сначала во Франции.