Руслан Хазарзар - Сын Человеческий

• Название: Сын Человеческий
• Автор: Руслан Хазарзар
• Издательство: ПринТерра-Дизайн
• Жанр: Религия
• Год: 2004
• ISBN: 5-98424-005-X

"Сын Человеческий" — это исторический анализ жизненного пути одной из самых величайших личностей мировой истории. Имя этого Человека не сходит с уст миллионов людей. Джизас Крайст (анг.)… Жезю Крист (фр.)… Езус Христус (лат.)… Хесус Кристо (исп.)… Ешуа Хаммашиах (ивр.)… Иэсус Христос (греч.)… Иисус Христос — в такой форме Его имя известно большинству людей христианского мира.

Книга рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг читателей.

Аннотация Центра исследований Российского гуманистического общества при МГУ им. М. В. Ломоносова

Фундаментальный труд Руслана Хазарзара «Сын Человеческий» продолжает традиции Д. Ф. Штрауса и Э. Ж. Ренана и посвящен исследованию причин зарождения христианства. В отличие от большинства постсоветских изданий, посвященных данной тематике, автор «Сына Человеческого» основывается не на современных русскоязычных изданиях, а на древних (до VI века) источниках (Библия, Кумранские рукописи, апокрифы, древнехристианские писатели, Талмуд и др.), представленных на языках оригинала (еврейский, арамейский, греческий и латинский).

Исследовав древние рукописи и установив разночтения и интерполяции, Руслан Хазарзар воспроизводит религиозные воззрения евреев на рубеже летосчислений и выявляет те причины, которые стали основными в установлении новой религии.

Можно утверждать, что в русскоязычной не-религиозной литературе более тщательного христологического анализа не проводилось.

Руслан Хазарзар известен не только как знаток древних языков и (пост)библейских текстов, но и как критик псевдонаучных работ по древнему христианству — как со стороны христианских и теософских, так и со стороны атеистически настроенных авторов.

---

Какой же все-таки был внешний облик Иисуса? В этой связи интересно мнение Цельса, автора труда Правдивое слово (Ἀληθὴς λόγος). Вот что он пишет в изложении Оригена: «Если в теле {Иисуса} был дух Божий, то оно должно было бы резко отличаться ростом, красотой, силой, голосом, способностью поражать или убеждать; ведь невозможно, чтобы нечто, в чем заключено больше божественного, ничем не отличался от другого; а между тем {тело Иисуса} ничем не отличалось от других и, как говорят, было малорослым, безобразным и нестатным (μικρὸν καὶ δυσειδὲς καὶ ἀγεννὲς ἦν)» (Цельс у Оригена. — Orig.CC.VI.75).

Это — точка зрения, типичная для язычника античного общества, воспитанного на греческой и римской мифологии. Непривлекательность внешности Иисуса, по мнению Цельса, целиком опровергает предположение о Его божественной сущности.

В своих полемических диалогах Тертуллиан описывает Иисуса следующим образом: «Но в Его земной плоти не было ничего примечательного; она лишь показывала, сколь достойны удивления прочие Его свойства, — ибо говорили: “Откуда у Него это учение и эти чудеса?” (Мф.13:54). Это говорили даже те, кто с презрением взирал на Его облик, настолько тело Его было лишено человеческого величия, не говоря уже о небесном блеске. Хотя и у нас пророки умалчивают о невзрачном Его облике, сами страсти и сами поношения говорят об этом: страсти, в частности, свидетельствуют о плоти человеческой, а поношения — о ее невзрачности. Дерзнул бы кто-нибудь хоть кончиком ногтя поцарапать тело небесной красоты или оскорбить чело оплеванием, если бы оно не заслуживало этого?» (Tert. De carne Christi.9; cf. Tert. Adversus Iudaeos.14).

Тертуллиан «обезображивает» лик Иисуса consulto, чтобы приурочить внешность Основателя к ветхозаветным стихам Второисаии, которые принимались за пророчества о Мессии: «Нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему» (Ис.53:2). И чуть выше: «Был обезображен паче всякого человека лик Его» (Ис.52:14).

Поэтому Ориген, полемизируя с Цельсом, именно в непривлекательности усматривает доказательство божественной сущности Иисуса (Orig.CC.I.32 и сл., 69).

С другой стороны, Церковь утверждает, что облик Иисуса — прекрасен. Так, Иероним замечает: если бы в облике Основателя и взоре не было чего-то небесного, никогда апостолы тут же не последовали бы за Ним, а те, которые пришли схватить Его, не поразились бы (Hier.Epist.65{146}:8). Самое яркое выражение эта традиция нашла в изобразительном искусстве Ренессанса.

Православная Церковь традиционно утверждает, что образ Иисуса соответствует так называемому Спасу Нерукотворному. «Первое изображение Господа, по преданию, вышло из Его собственных рук. Князь эдесский Авгарь (Абгар V. — Р.Х.) был болен.[300] Слыша чудеса Спасителя и не имея возможности лично видеть Его, Авгарю пожелалось иметь хотя бы образ Его; при этом князь был уверен, что от одного воззрения на лик Спасителя он получит исцеление. Живописец княжеский прибыл в Иудею и всемерно старался списать Божественное лицо Спасителя, но по причине блистающей светлости лица Иисусова не мог этого сделать. Тогда Господь позвал живописца, взял у него полотно, отер лицо Свое, и на полотне отобразился чудный, нерукотворенный лик Господа».[301]

Так называемый Спас Нерукотворный в православной иконографии

По западному преданию, нерукотворенный образ Спасителя в терновом венке отобразился во время Его крестного пути. Когда с изнеможенного под тяжестью креста Иисуса шел в большом количестве кровавый от тернового венка пот, то в это время одна иудейка, по имени Вероника, отерла Его лицо платом, и в этот же момент на плате отпечатлелся нерукотворенный лик Спасителя в терновом венке. Это лик называется Вероникиным.[302]

Существуют и другие предания, связанные с нерукотворенным образом Спасителя. Два из них, например, относят к евангелисту Луке, которого христианская традиция одарила, кроме прочих талантов, даром живописца. Церковное мифотворчество приписывает кисти Луки иконы Божией Матери и апостолов Петра и Павла. Более того, православная догматика считает евангелиста автором Смоленской и Владимирской икон Богоматери.[303]

Первое предание гласит, что после вознесения Иисуса ученики Его стали просить Луку изобразить им лицо Господа; он отказывался, говоря, что человеку сделать это невозможно, но после трехдневного поста, плача и молитвы согласился и нарисовал на доске контуры лица черным по белому; но прежде, чем Лука взялся за кисть и краски, все ученики увидели на доске внезапно появившийся нерукотворенный Лик.

Согласно второму преданию, еще при жизни Иисуса Лука трижды пытался изобразить Его лик для исцеления кровоточивой жены своей, Вероники, и трижды, сравнивая написанное лицо с живым, убеждался, что сходства между ними нет. «Чадо, лица Моего ты не знаешь; знают его лишь там, откуда Я пришел», — сказал ему Христос; а Веронике: «Буду сегодня есть хлеб в доме твоем». И она приготовила трапезу. Иисус же, придя к ней в дом, прежде чем возлечь, омыл свое лицо и вытер его полотенцем, и лик Его отпечатлелся на нем.

По поводу этих легенд отметим, что иудейский Закон запрещал изображать и поклоняться каким бы то ни было образам (Исх.20:4–5; Втор.5:8–9; Пс.113:12–16 = Т’hиллим.115:4–8), а евангелист Лука не был знаком ни с Иисусом, ни с Его непосредственными учениками.

Итак, нерукотворенные образы мы можем с полным правом считать фальшивками; а вот что касается Туринской плащаницы, то по вопросу о ее подложности в христианском мире полного единодушия нет. Не углубляясь более в разрешение всех загадок Туринской реликвии и оставив в стороне все pro и contra по поводу ее подлинности, отметим, что профессор Дьюкского университета в городе Дарем (США, штат Северная Каролина) А. Вангер утверждает, что ранневизантийская иконография Христа дает несколько случаев чрезвычайно близкого совпадения пропорций и деталей лица на плащанице с лицом Христа на нескольких монетах и иконах периода правления Юстиниана I и Юстиниана II (VI и VII вв.). А осенью 1977 года английский историк Ян Уилсон выступил в Лондоне на международном симпозиуме с гипотезой, согласно которой «нерукотворный образ», известный нам с древности по преданию, был ничем иным, как погребальной плащаницей Христа; она могла хранится в сложенном виде, так что был виден только лик, а впоследствии ткань была развернута полностью.[304]

Как бы то ни было, у нас нет веских причин отвергать официальное мнение по поводу подлинности Туринской плащаницы: эта реликвия была создана в XIV веке. А что касается совпадений между раннехристианской иконографией и изображением на плащанице, то их вполне можно объяснить общей традицией.

Что же касается попыток определить по Туринской плащанице рост Иисуса, то они не увенчались успехом. Как сообщает Зенон Косидовский,[305] итальянский профессор Николо Миани и прелат Гило Риччи пришли к выводу, что рост Иисуса равнялся 162,56 см, а по расчетам скульптора и специалиста по анатомии профессора Лоренцо Феррии — 182 см; дело в том, что очертания на полотне смазаны и лишены четкости.[306]

Обличие Иисуса «благообразно и отвратительно (formonsum et foedum)», — читаем мы в Деяниях Петра (Actus Petri cum Simone.20). И перед глазами встает два нерукотворенных образа Спасителя: римский, на Вероникином плате, — страдающий раб; и византийский, восточный, на Авгариевом плате, — торжествующий Царь. Какой же из этих Ликов более соответствует историческому Иисусу?

По этому поводу будет интересно рассмотреть опубликованное в 1474 году так называемое Послание Лентула, якобы представляющее собой отчет проконсула Палестины римскому сенату.[307] Вот что говорится в нем об Иисусе: «Вид его выразителен, так что всякий, видящий его, любит его или страшится. Темно-русые, почти гладкие до ушей, а ниже вьющиеся, на концах более светлые, с огненным блеском, по плечам развевающиеся волосы, с пробором посередине головы, согласно назорейскому обычаю (in morem Nazareorum). Гладкое чело и безмятежно-ясное; линии носа и рта безукоризненны. Борода густая, того же цвета, что и волосы, не очень длинная, разделенная посередине. Взгляд прямой, проницательный, глаза сине-зеленые,[308] меняющиеся. Страшен во гневе, ласков и тих в увещании; весел с достоинством. Как замечено, он иной раз плачет, но никогда не смеется. Держится гордо и прямо, руки и плечи его полны изящества. В беседе возвышен и краток. Прекраснейший из сынов человеческих».

Такой вот панегирик якобы прислал в сенат высокий римский чиновник, который, по странному обстоятельству, даже цитирует чуждый ему Ветхий завет (Пс.44:3). Впрочем, еще в XV веке Лоренцо Валла установил, что этот апокриф не древнее XII века.

Существуют еще два апокрифа о внешности Иисуса — один у Иоанна Дамаскина (ок. 675–749) в сочинении Три слова против порицающих иконы (730 г.), другой — у последнего церковного историка Никифора Каллиста (XIV в.).