Сергей Синякин - Злая ласка звездной руки (сборник)

• Название: Злая ласка звездной руки (сборник)
• Автор: Сергей Синякин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-17-012752-9

Невероятные события в славном городе Бузулуцке продолжаются…

Местный партактив, оказавшись в Иудее две тысячи лет назад, пытается решить мировые проблемы бузулуцкими методами и изменить ход истории. Как вы думаете, что из этого выйдет?

Нечто странное и уму непостижимое произошло вдруг ни с того ни с сего в районном центре Михайловка. Опустилась с неба сфера и закрыла весь город… Что это? Козни нечистой силы, происки спецслужб, а может — долгожданный первый контакт с инопланетной расой? И каково это — испытать на собственной шкуре злую ласку звездной руки?..

---

— Чему ты удивляешься, Портвиний? На бабу только цыкни, она тебе в любом виде затанцует! Рабыни, наверное. Из тех, что в наложницы не годятся и для гладиаторских школ не подходят!

— А я т-тебе так с-скажу. Баба на рис-сталище — зрелище отвратительное. Особенно если она с м-мечом или т-тре-зубцем. Не зря же даже п-плебс п-палец вниз загибает, когда б-бабы дерутся!

Луций Сцений гулко захохотал, размахивая обжаренной бараньей ногой.

— Миром они править будут! Фаллос тонок! Империя вечна, квириты! Да здравствует цезарь!

— Аве! — нестройно откликнулись от столов хриплые голоса.

— Мардук этот никакой не предсказатель, а простой шарлатан, — сказал рассудительный и начитанный Публий Сер-вет. — Как он там говорил? Земля, говорит, круглая, и Атлантов, значит, никаких нет. А он вниз заглядывал? Если его послушать, то получается, что эта его терра инкогнита на противоположной от нас стороне. Как же там её жители ходят? Вниз головой?

Легионеры снова дружно захохотали.

А чего не посмеяться над очевидными нелепостями? Мардук далеко, не услышит. А ведь прав наш Публий! Головастый цивис! Круглая Земля! Мардук, квириты, точно хлебного вина перепил! Трезвому до такого ни за что не додуматься.

— Представляете? — Публий Сервет взял вторую баранью ногу и ловко проиллюстрировал свой рассказ. — Идет тамошняя матроночка, а все её прелести для обозрения открыты. Ха-ха! Вот бы нашего Тулия Мунилу туда! Хорошо бы он там смотрелся, квириты!

У столов захохотали ещё громче. Все знали, что Тулию Муниле было что показать.

Неожиданно к столу протиснулся дюжий легионер в шлеме. Другие шлемы сняли, не воевать шли — выпивать, а этот и на отдыхе был готов, как говорится, к боевым действиям. По внешнему виду было видно, легионеру есть что сказать, а атлетическое сложение воина требовало к нему повышенного внимания.

— Квириты, — сказал воин и выждал, когда вокруг стола затихнут. Бесцеремонно он налил себе в чашу вина из пифоса, стоящего на столе, разумно добавил в него воды, отпил немного, словно испытывая общее терпение. — Не знаю, что там будет через тысячу лет, и подземные колесницы я оставлю на совести этого пьяного дурака, только вот… — Он разорвал наискось тунику, и стоящие у стола легионеры невольно охнули. Рослый легионер был от горла до пупа расписан затейливыми синевато-черными рисунками. Фантастические драконы и змеи соседствовали с фигурками обнаженных женщин, стреляли друг в друга лучники, рубились на мечах гладиаторы, триремы плыли от соска к соску — казалось, что на легионере не было кусочка чистой кожи. На груди, в обрамлении затейливых завитушек, темнела великолепно исполненная голова быка. Бык был как живой, казалось, что глаза его были налиты кровью, а из ноздрей валил дым.[8]

— Вот это да! — восторженно пробормотал молоденький легионер. — Да ты, похоже, прямо из мастерской Гнея Ци-рулиса!

— Вот так, — удовлетворенно сказал рослый легионер. — И не смывается ничем пакость эта! Чем я только не терся, квириты, даже известь негашеную испробовал. Неделю в казарме отлеживался, думал уж, что боги меня приберут. А рисуночки даже не побледнели.

Он присел на почтительно освобожденный край скамьи, допил вино из чаши и начал свой рассказ, который и бывалым воинам был в диковину, а уж молодые легионеры, понятное дело, слушали рассказчика разинув рты.

— Зовут меня Помпеем Клодием. Мать меня так назвала в память о триумфах великого Помпея и надеялась, что часть его славы когда-нибудь падет и на меня. Но мне не повезло. Осиротел я рано, отец погиб во время германского похода Тиберия, а все вы знаете, что за жизнь у бедняков на Сицилии. Слезы это, а не жизнь! А подрос я немного, тут, как обычно, вербовщики подкатили. Хочешь увидеть мир и выбрать стезю, достойную мужчины? Вступай в легионы божественного принцепса! Да что я вам, квириты, рассказываю? Вы и сами через это прошли. И оказался я на наших кораблях. Триремой нашей командовал Германик Отон, из того самого семейства, он ещё вроде Вителию родственником доводился. Любил он рабов бичом похлестать, вина ему не надо было! Ну, собственно, речь-то не о том.

Сами знаете, служба на триремах не мед. Не можешь — научим, не хочешь — заставим. Соленой водички довелось хлебнуть полной глоткой. На Рейн нам ходить не довелось, а вот с пиратами на море мы повоевали достаточно. Самые отчаянные из персов были. Эти жалости не знали. Кто в живых оставался, их в такие места в рабство продавали, что неизвестно где и находятся. Шрамы вам показывать не буду, но верьте, квириты, на слово — ран было достаточно. Такого, что я пережил, ни в Помпее, ни в Бальбе, ни в Мацелде показывать и представлять не будут. Не раз нам всем приходилось держать волка за уши.

Но главное случилось после того, как Германик посетил Египет и отдал концы в Сирии. В Египте, говорят, Германику в руки попали секретные папирусы тамошних жрецов, а после того, как Германика наместник Сирии кончил, папирусы эти попали к нашему цезарю. А говорилось в тех папирусах о землях, которые лежали за Геркулесовыми Столбами. По папирусам выходило, что земли те очень богаты, а люди, что на этих землях живут, дружелюбны и приветливы. И богаты необычайно. Им золото дрессированные муравьи приносили, так они из этого золота даже лопатки делают, навроде тех, с которыми мадианитяне не расстаются. Ну, цезарь, ясное дело, как речь о золоте зашла, сразу задумался, как ему это золото для нужд Великого Рима отжалеть.

Короче, в путешествие это мы отправились на шести триремах. Воду и продовольствие взяли в испанских провинциях, цезарь про то тамошнему наместнику твердо приказал, не ослушаешься. И пошли мы шестью триремами за Столбы…

— Так за Столбами и воды-то нет, — охнул кто-то из слушателей. — Рассказывают, что вода там липкая и тягучая, как патока. А выход из Столбов охраняют Великие Кракены!

Разрисованный Помпеи Клодий в упор посмотрел на сомневающегося.

— Кто там был, квирит, — ты или я? — с кривой усмешкой спросил Помпеи. — Нет там никаких кракенов. Змея морского видели, здоровенный такой, вполне мог трирему заглотить вместе со всеми людьми, а кракенов не видел никто. И ледяные горы мы два раза видели, но близко к ним не подплывали. А вода там обычная, как в Адриатике, соленая такая вода и простирается до самой этой терры инкогниты, понял?

Плыли мы туда около двух месяцев. Вода в бурдюках испортилась, солонина зачервивела, и питались мы ячменными лепешками, да слава Юпитеру, над морем рыбы летали. Иной раз столько их на палубу падало, что варили мы суп и тем спасались от голода.

— Это ты, Помпеи, загнул! — усомнился под одобрительные выкрики Публий Сервет. — Летающие рыбы! А быков летающих ты там не видел?

— Да ты, Помпеи, не обижайся, шутят ребята. Ты рассказывай!

Кто-то из легионеров услужливо подлил ему в чашу вина. Помпеи с достоинством кивнул, хлебнул неразбавленного ионийского и продолжил:

— Земли там действительно оказались богатыми. И люди там жили приветливые, хотя и краснокожие. Мужики все вот так же разукрашены. — Он снова приоткрыл свою разрисованную грудь. — Это у них знаками доблести считается. А имена они друг другу дают звериные или птичьи. Зоркий Сокол, там, или Храбрый Медведь… Вот и меня уговорили после одного из возлияний Вакху… — Разрисованный Помпей снова отхлебнул неразбавленного вина. — Чуть не помер после того. Все тело горит, словно в муравейнике без сознания полежал…

— А птичье имя тебе какое дали? — снова поддел Публий Сервет. — Быстрый Дятел?

Помпеи Клодий побагровел, сгреб обидчика за грудки, посмотрел в его помертвевшие глаза и, как всякий сильный человек, внезапно успокоился.

— Вот и у нас такой был, — сказал он. — Плинием Кнехтом его звали. Малый рослый, но вроде тебя — дурак дураком. Из чужестранцев он был, латынь плоховато знал и чуть что — сразу позорными жестами изъяснялся. С него все наши неприятности и начались. Поначалу-то все хорошо было. Мы этих краснокожих луки делать научили, копья им за меха меняли. Красивые меха, у нас таких до Негропонта,[9] а может, и дальше не найдешь. Перец их научили сажать да жарить. Все было бы нормально, если бы не этот самый Плиний Кнехт. Сами понимаете, путь туда неблизкий, а баб на корабле не было. Многие греческие обычаи переняли, — Помпеи легионерам подмигнул, и заявление его те встретили улыбками: мол, знаем мы эти греческие обычаи, сами не раз в дальних походах бывали, прекрасно обходились без гетер! — А этот Кнехт, он, квириты, был не от мира сего. Лежит на палубе и ноет — бабу хочу!

А среди тамошних девок очень даже симпатичненькие были, даром что с красной кожей… Вот одна из них этому самому Плинию и приглянулась. И, конечно, не сдержался он, квириты. Но на нашу беду девка эта была дочкой вождя тамошнего племени, и держали её на черный день в девственницах. Чтобы, значит, когда жрать нечего будет, тамошнему богу в жертву принести. А тут такой конфуз! Да… Ночью они на нас и напали. Из шести трирем от берегов три отчалили. Да и то в каждой триреме раненых хватало. И Плиний этот успел на нашу трирему прыгнуть. Хотели мы его на мачте стремглав распять, глядим, а он еле дышит, и так его Харон приберет. Лишили мы его за дела его имущества. — Помпеи порылся в сумке и бросил на стол монету. — Мне вот это досталось…