Иван Сибирцев - Сокровища Кряжа Подлунного

• Название: Сокровища Кряжа Подлунного
• Автор: Иван Сибирцев
• Издательство: Красноярское книжное изд.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1960

«Сокровища Кряжа Подлунного» И. Сибирцева (Иван Иванович Худоногов) — фантастическая повесть, в основу которой положена одна из основных задач современной физики — осуществление медленно протекающей термоядерной реакции. Решение этой задачи практически безгранично расширит энергетические возможности человечества, еще более укрепит его власть над силами природы. Автор описывает созданные капризами природы, уникальные хранилища энергетического сырья нового типа, которые сравнительно просто дают возможность использовать термоядерную реакцию в мирных целях.

---

— Алексей Петрович! Это Стогов? Вы ведь у него учились.

— Пожалуй, да, — отозвался Алексей. — То, что уцелело, очень похоже на Стогова.

— Товарищи Щеглов и Дьяков! Займитесь осмотром двора, сада и надворных построек. Доктор Крылова, произведите наружный осмотр трупа и немедленно доставьте его в морг для дальнейших обследований и восстановления прижизненного облика. Инженеру Климову и начальнику дружины Бардину вместе со мной вести осмотр этой комнаты…

Последние слова Лобова заглушил шум остановившейся на улице против окон кабинета служебной машины. Из нее выпрыгнул молодой человек, одетый в распахнутый парусиновый пиджак поверх синей безрукавой майки.

Расталкивая охранявших дом дружинников, он с криком: — Отец! Отец! — бросился к дверям.

Вздрогнувший от этого крика Лобов проводил юношу взглядом и со вздохом отвернулся. Все его внимание было сосредоточено сейчас на каком-то предмете, который он разглядел в куче углей и мусора.

Глава одиннадцатая БОРЬБА БУДЕТ НЕЛЕГКОЙ

Когда Алексей Петрович Лобов после осмотра полусгоревшего особняка профессора Стогова вернулся к себе в кабинет, его и Щеглова сразу же вызвали к начальнику Управления Ларину.

При их появлении из-за широкого письменного стола поднялся высокий худощавый человек с совершенно седыми волосами. Не дослушав обычного рапорта, Ларин крепко пожал Лобову и Щеглову руки, жестом пригласил их садиться, молча придвинул коробку с папиросами и, вернувшись на свое место, попросил:

— Рассказывайте, Алексей Петрович.

Лобов с минуту задумчиво молчал, как бы собираясь с мыслями. Потом вскинул голову, взглянул на сидевших рядом с Лариным Новикова и секретаря Партийного комитета Управления Уварова, нервно, все еще молча, закурил:

— Рассказывайте же, товарищ Лобов, — уже нетерпеливо потребовал Ларин.

— Простите, Андрей Савельевич, — я несколько отвлекся, — хмуро извинился Лобов и продолжал:

— Данные пожарной охраны, так же как и мои наблюдения, сводятся к тому, что пожар в доме профессора Стогова — не несчастный случай, а результат преднамеренного поджога. Это подтверждают обнаруженные нами в бывшем кабинете Стогова остатки стеклянного сосуда с явными следами легко и бурно воспламеняющихся веществ. Характер этих веществ будет окончательно установлен в лаборатории.

— Но, может быть, это препараты, которыми пользовался Стогов в своих опытах, и их воспламенение все-таки случайно? — спросил Новиков.

— Я думал об этом, Иван Алексеевич, — возразил Лобов, — и, хотя на сосуде есть знак института, вынужден был отказаться от такого предположения. Прежде всего, в доме Стогова вообще не было никакого лабораторного оборудования, да и зачем специалисту по ядерной физике могли понадобиться подобные вещества. У меня родилась такая версия: преступники внесли в дом Стоговых похищенный в институте сосуд с легко и бурно воспламеняющимся составом и специальным взрывателем с часовым механизмом. В установленное время произошел взрыв и пожар… Остальное вам известно, товарищи.

Ларин, все время молча слушавший, встал, несколько раз прошелся по толстым ковровым дорожкам, устилавшим пол кабинета, и сказал с легкой усмешкой:

— Да… целый технический арсенал. Это едва ли какие-нибудь уцелевшие уголовники… А может быть, все это проще: Стогов что-то принес, что взорвалось, и он сгорел.

— Я проверил это предположение, Андрей Савельевич, — заговорил Лобов. — Во-первых, в наши дни уже стали забывать о таких происшествиях, как грабежи и кражи. Во-вторых, если и воскрес какой-либо «последний из могикан», — уголовники есть уголовники. Их прежде всего интересует, чем бы поживиться. А в уцелевшей части дома ничего не тронуто, хотя там были и деньги, и много дорогих вещей.

— Понятно, Алексей Петрович, — сказал Ларин. — Поджог дома и присутствие в нем явно не грабителей вы доказываете достаточно убедительно. Нас интересует главное: судьба Стогова. Каково ваше мнение?

Лобов ответил не сразу, чувствовалось, что он стремился наиболее точно сформулировать свои выводы.

— Никаких доказательств, кроме моих личных впечатлений, у меня пока нет. Но после того, как будут восстановлены прижизненные черты лица у трупа и сделана дактилоскопия пальцев, — все сомнения рассеются.

— Но вы же, насколько я понимаю, — снова вмешался Ларин, — не имеете отпечатков пальцев самого Стогова?

— Имею. Мною изъят и доставлен на экспертизу заступ, которым пользовался во время работы в саду один только Стогов. Рукоятка заступа от частого пользования почти отполировалась. Там должны быть отпечатки пальцев Стогова.

Ларин и Новиков с чуть заметными улыбками переглянулись друг с другом. Во взгляде Новикова сквозило удовлетворение несомненными успехами своего способного ученика. Наконец, Ларин нарушил паузу и, обращаясь теперь уже к Щеглову, спросил:

— Вы, Сергей Дмитриевич, не имеете дополнений к докладу товарища Лобова?

— Мы уже обменялись с Алексеем Петровичем мнениями о наших выводах. Мне еще хотелось бы сообщить вам, что мы обнаружили возле дома два сильно изгрызенных окурка. Как нами установлено, профессор Стогов не курил. Кроме того, на подоконнике окна, возле которого лежал труп, обнаружен след мужского ботинка. Все это еще раз доказывает, что, если Стогов и погиб, то все равно в доме были посторонние, и это не несчастный случай.

Всю эту довольно длинную речь Щеглов произнес одним духом и, закончив ее, победоносно оглядел окружающих, словно хотел сказать: смотрите, какой я молодец, ни одной подробности не забыл.

Ларин, все время задумчиво шагавший по комнате, вернулся на место, но не сел, а остался стоять, опершись о стол большими, широкими в ладонях руками, перевитыми синеватыми узелками вен.

Охваченный тягостными впечатлениями осмотра дома Стогова, увлеченный своим докладом, Лобов только сейчас заметил, что его начальник выглядел в этот июньский день не совсем обычно.

Андрей Савельевич, и без того не по годам моложавый, утаивший от судьбы, как любовно подшучивали в Управлении, лет десять, а то и пятнадцать, казался сегодня юношески молодым. Вся его худощавая фигура дышала большой внутренней силой и собранностью. Всегда энергичное и волевое лицо стало сейчас еще сосредоточеннее, расправились, сделались совсем неприметными морщинки и складки, только поперек лба, между бровями пролегла глубокая резкая борозда.

Наконец, Ларин заговорил, и Лобов вновь удивился необычности его сегодняшнего поведения. Ларин сам не любил употреблять громкие фразы и требовал такой же простоты от подчиненных. Поэтому непривычно торжественно прозвучали сейчас его слова:

— Серьезная опасность нависла над нашим Крутогорском, товарищи. Где-то здесь, в черте или вблизи нашего молодого прекрасного города затаился враг, злобный, хитрый, беспощадный. В своей подлой попытке нанести нам как можно больше вреда, в своем безумном стремлении взять реванш за победу сил мира во всем мире, помешать росту могущества нашей страны, враг поднял руку на все, что нам дорого, он готов разрушить все, что создано нашим трудом.

Враг нанес нам первый предательский удар. Вы знаете, что в последнее время мы усилили охрану всех расположенных в Крутогорской области объектов и строек, связанных с ядерной энергетикой. Была усилена также и охрана ученых, разрабатывающих эти проблемы. Наше внимание было сосредоточено, главным образом, на охране института ядерных проблем, охранялась также и дача профессора Стогова, где в последний месяц он жил. За его пустовавшим эти недели домом наблюдения не велось. Как показывают печальные события минувшей ночи, поступив так, мы допустили серьезный просчет, которым не замедлил воспользоваться враг.

Ларин умолк и твердо, но медленно, так что почувствовалось, какой болью отзываются в его сердце эти слова, добавил:

— Это, прежде всего, мой просчет, моя ошибка, товарищи, и я готов понести за них любую ответственность.

Ларин вновь сделал паузу и закончил:

— Но дело не в признании своих просчетов. Наш с вами партийный и гражданский долг, товарищи, в максимально короткий срок установить судьбу Стогова и, если профессор жив, выручить ученого из постигшей его беды. Вторая наша задача неотделима от первой, — раскрыть и обезвредить врага, проникшего в наш город. И третья — мы обязаны встать непреодолимой стеной на всех возможных путях врага. Для этого нам необходимо проникнуть в его замыслы и цели.

Ларин, наконец, опустился в кресло.

— Как только Иван Алексеевич, — Ларин кивнул в сторону Новикова, — доложил мне о происшествии в доме Стогова, я связался с Москвой. Узнав о случившемся у нас, товарищи рассказали об одном происшествии десятилетней давности. Тогда в доме одного известного ученого, занимавшегося оборонной техникой, тоже произошел пожар. Владелец дома погиб в огне.