Карен Фаулер - Что я не видела

• Название: Что я не видела
• Автор: Карен Фаулер
• Жанр: Научная Фантастика

---

Уилмет зашел с червей и вскоре мы выложили трех. Я упомянула то, как Беверли мне сказала, что ее фотография будет висеть в музее Луисвилла, если она убьет обезьяну. "Это не совсем мое решение", сказал Арчер. "Однако, да, частью моего плана является получение фотографий. И интервью. Возможно - в журналах, определенно - в музее. Все намерение в том, чтобы об этом заговорили люди." И это вызвало дискуссию, будет ли лучше, в целях спасения жизни горилл, если Беверли убьет одну, или это должна сделать я. Была общая тревога, что вид Беверли в пробковом шлеме может неким образом возбуждать, в то время как если это буду я, то это будет по меньшей мере не так привлекательно. Если Арчер действительно желает удержать людей от охоты на горилл, то, согласились мужчины, именно я его женщина. Конечно, все было высказано не так грубо, но суть была именно такова.

Уилмет проиграл трюк, который надеялся довести до тонкости. Мы начали выкладывать карты, и я вдруг увидела, что он открылся лишь с четырьмя червями, что хотя и было вполне достаточно, у него были и туз, и король, все-таки было безрассудно делать. Я и до сих пор так думаю.

"Я ожидал большей поддержки", сказал он мне, "если мы играем вдвоем", словно это была моя ошибка.

"Кто выше, тот и сильней", ответила я поговоркой, а потом вдруг расплакалась, потому что он был такой малорослый, что говорить такое было страшной глупостью. Мой плач захватил меня врасплох больше, чем когда бы то ни было, и самое удивительное, что я, похоже, совсем не прочь была поплакать. Я встала из-за стола и удалилась. Я расслышала, как Эдди извиняется за меня, словно это я открылась с четырьмя червями. "Смена образа жизни", услышала я, как он говорит. Было похоже, словно Эдди знал, что со мной случиться, еще до того, как узнала я сама.

Было так не похоже на него - извиняться за меня. В тот момент я ненавидела его со всеми вместе. Я пошла в нашу палатку и прихватила немного воды и свою винтовку. Никто из нас не уходил в джунгли в одиночку, так что никто и вообразить не мог, что я это сделаю.

***

Небо начало заволакиваться тучами и вскоре погода стала прохладнее. Отчетливой тропы, чтобы ей следовать, не было, только следы антилоп. Конечно, я заблудилась. У меня была мысль делать каждый возможный поворот направо, а потом вернуться той же дорогой, однако план не соответствовал ни ландшафту, ни достижению желательного конца. У меня был свисток, но я достаточно разозлилась, чтобы воспользоваться им. Я рассчитывала, что Эдди в конце концов найдет меня, как он всегда находил.

Мне верится, что я ходила больше четырех часов. Дважды шел дождь, усиливая все запахи зелени джунглей. Временами пробивалось солнце и мхи с листьями покрывались серебристыми каплями воды. Я увидела след кошки, что заставило меня снять винтовку с предохранителя, а потом часто ненадолго снова включать его, когда путь проходил под корнями или под дуплистыми деревьями. Тропинка была неустойчивой и иногда выскальзывала из-под меня.

Однажды я попала рукой в паутину. Она куполом была натянута на шаре, замысловатая и очень красивого бледно-желтого цвета. Я никогда не притрагивалась к такому прочному шелку. Паук был большим и черным с желтыми пятнами на нижней части ног и, судя по трупикам, он переносил свои жертвы в центр паутины, прежде чем их запутывать. Я могла бы принести его с собой, но не в чем было его держать. Казалось предательством к Эдди оставить такого паука, но это несколько выравнивало наш счет по очкам.

Следующее, во что я угодила рукой, был казавшийся мягким лист. Я отдернула руку, полную колючек.

Хотя обратная дорога в лагерь очевидно шла под гору, я начала подниматься. Я думала найти хорошее vista, увидеть горы и сориентироваться. Теперь мой гнев немного улегся и в результате я еще больше страдала от ходьбы вверх-вниз. Снова начался дождь и я высмотрела защищенное сверху местечко, чтобы сесть и полечить ноющую руку. Мне следовало быть замерзшей и напуганной, но я не чувствовала ни того, ни другого. Боль в руке потихонечку стихала. Джунгли были красивы, а звук дождя убаюкивал. Я помню, что пожелала, чтобы я принадлежала этому месту, чтобы я жила здесь. Потом жар навалился на меня с такой силой, что у меня пропали всякие желания.

Какой-то шум вывел меня из этого состояния - треск в бамбуке. Обернувшись я заметила шевеление листьев и спину чего-то напоминавшего громадного черного медведя. Гориллы ходят странным способом - на задних лапах, опираясь на суставы пальцев, но руки у них такие длинные, что они едва сгибают спину. Ясно я видела только мгновение, а потом создание ушло. Но я все еще ее его слышала и решила увидеть его снова.

Я понимала, что у меня никогда не будет другого шанса, даже если мы и увидим гориллу позднее, мужчины меня оттеснят. Я все еще была в сильном жару. Рубашка моя промокла от пота и дождя, брюки тоже, и когда бы я ни сгибала колени, они хрустели. Поэтому я сняла все, оставшись только в носках и ботинках. Я оставила остальную свою одежду сложенной на месте, где сидела, взяла винтовку и направилась в бамбук.

Обогнула скалу, пролезла под поваленным стволом, перебралась через корень, и за каким-то деревом открылся самый приятный луг из всех, что надеялась увидеть. Там были три гориллы, один самец, две самки. Это мог быть гарем. Это могла быть семья - отец, мать и дочь. Вышло солнце. Одна самка расчесывала другую, обе щурились на солнышке. Самец сидел на клочке земли, поросшей дикой морковью, выдергивал ее и ел без особого рвения. Я видела его профиль и седину в шкуре. Он слегка подрагивал пальцами, как человек, слушающий музыку. Там были цветы - розовые и белые - концентрическими кругами, там где когда-то были лужи, а теперь не было. Одинокое дерево. Я стояла и смотрела довольно долгое время.

Потом я подняла ствол своей винтовки. Это движение повернуло глаза самца на меня. Он встал. Он был крупнее, чем я могла когда-либо вообразить. На обветренной коже его лица я увидела изумление, любопытство, осторожность. И что-то еще вдобавок. Что-то такое человеческое, что заставило меня ощущать себя голой старухой. Я могла бы застрелить его просто за это, но я понимала, что это будет неправильно - убивать его всего лишь за то, что он более человекоподобен, чем я ожидала. Он заколотил себя в грудь ритмическими ударами, заставив женщин взглянут на себя. Он показал мне зубы. Потом он повернулся и повел своих женщин прочь.

Я следила за всем этим через прицел своей винтовки. Я могла бы попасть в него несколько раз - спасти этих женщин, освободить этих женщин. Но я не видела, что они хотят освободиться, а Эдди говорил мне никогда не стрелять в гневе. Гориллы ушли с луга. Потом я замерзла и пошла за своей одеждой.

Рассел обогнал меня в этом. Он стоял с двумя нашими проводниками, глядя вниз на аккуратно сложенные брюки. Совсем легко - дойти до них, поднять брюки, стряхнуть с них муравьев и надеть. Он повернулся спиной, пока я одевалась, и не смог вымолвить ни слова. Я была еще в большем смущении. "Эдди, должно быть, неистовствует", сказала я, чтобы преодолеть неловкое молчание.

"Да мы все совершенно вне себя. Вы обнаружили хоть какие-то ее следы?"

Вот так я и узнала, что исчезла Беверли.

***

Мы оказались ближе к лагерю, чем я страшилась, но все же дальше, чем я надеялась. Пока мы шли, я по возможности точно передавала Расселу свой последний разговор с Беверли. Я, очевидно, оказалась последней, кто видел ее. Игра в карты прервалась вскоре после моего ухода и мужчины разошлись каждый сам по себе. Пару часов спустя Мерион начал разыскивать Беверли, которой больше не было в ее палатке. Поначалу никто особо не встревожился, но теперь забеспокоились все.

Мне пришлось повторять все что она сказала снова и снова и отвечать на все расспросы, хотя в этом не было ничего полезного, и вскоре я начала чувствовать, словно сама придумала каждое слово. Арчер попросил наших проводников осмотреть землю вокруг пруда и вокруг ее палатки. Предполагаю, к него в голове крутились какие-то ковбойские сцены, о дикаре, который сможет прочесть сломанную веточку, отпечаток ступни, кусочек меха, и сложить все это вместе. Наши проводники осмотрели все с величайшей серьезностью, но не нашли ничего. Мы искали, звали, делали сигнальные выстрелы до тех пор, пока нас не накрыла ночь.

"Ее забрали гориллы", говорил нам Мерион. "Именно, как я говорил." Я пыталась прочесть по его лицу в красных отблесках костра, но ничего не прочитала. По тону его голоса тоже.

"Никаких следов", повторял наш главный проводник. "Никаких знаков."

Тем вечером наш повар отказался готовить обед. Местные много толковали между собой, но говорили очень тихо. С нами они разговаривали как можно меньше. Арчер потребовал объяснения, но не добился ничего, кроме уверток и уклонений.

"Они напуганы", сказал Эдди, однако я этого не видела.

Ночь была еще более резкой, чем предыдущая, а Беверли не была для нее правильно одета. Утром носильщики пришли к Арчеру сказать, что они возвращаются. Никакие меры уговорить их, пригрозить или подкупить, не изменили их намерений. Мы можем уйти с ними или остаться, как выберем; было очевидно, что им на это наплевать. Мне, конечно, не дали выбора, кроме как быть отосланной обратно в миссию с остальным оборудованием, кроме того, что мужчины оставили при себе.