К. Селихов - Здравствуй, Артек!

• Название: Здравствуй, Артек!
• Автор: К. Селихов
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1961

---

Делегаты съезда строителей коммунизма горячо приветствуют юных ленинцев. Это им строить коммунизм и жить при коммунизме! Какие вдохновенные мечты у наших ребят: покорить всемогущий атом, растопить Ледовитый океан, строить могучие гидроэлектростанции, быть похожими на Гиталова и Гаганову… И среди самых заветных желаний —

Мы в космос мечтою
взвиваемся дерзкой,
Чтоб где-то Артек там
создать пионерский.

Промчатся годы. Вырастут Клава, Маня, Жильда, их новые друзья. Но кем бы они ни стали в жизни, они всегда будут помнить артековские костры и песни, артековскую горячую и нерушимую пионерскую дружбу. Ведь для каждого из них

Стало паролем для встречи навек
Заветное, гордое слово «Артек»!

Маленький каюр

Всё селение вышло провожать Иненликея. На нём была новая кухлянка, новые мягкие сапоги из оленьей шкуры, за плечами — вещевой мешок.

Растерянно и смущённо мальчик оглядывался по сторонам.

— Смотри не подкачай, каюр! — говорили мужчины, хлопая Иненликея по плечу. (Каюр — так называют на Чукотке погонщиков собак).

— Возьми, Иненликей, это тебе, — растроганно проговорила старая Рентытваль, протягивая мальчику праздничный наряд. — Никогда не расставайся с ним…

— Смотрите! Гивылькут идёт.

Да, это был он, старик Гивылькут, искусный косторез, который долго хворал и несколько месяцев не показывался из своей яранги. Толпа почтительно расступилась перед стариком. Он медленно подошёл к Иненликею, достал из-за пазухи кухлянки два желтоватых моржовых клыка и протянул их мальчику.

— Спасибо! — поблагодарил Иненликей.

Он хотел ещё сказать старому Гивылькуту, что желает ему выздоровления, но не успел. Прибыл вельбот. Иненликей сел в него и помахал рукой провожающим. Но как только вельбот отчалил от берега, мальчику расхотелось уезжать. Ему стало очень тоскливо. Вот он уезжает. А как теперь без него упряжка? Кто вовремя накормит собак? Правда, он приказал маленькому Гынону, своему брату, присматривать за ними. Но невелика надежда на Гынона…

Собаки — гордость Иненликея. Отец подарил их мальчику, когда ему исполнилось двенадцать лет. С тех пор маленький каюр и лайки — неразлучные друзья. Пожалуй, никто из ребятишек посёлка не умеет так ловко управлять нартами, как он, и никто не умеет так звонко выкрикнуть «ара-ра-ра-ярах», когда упряжка приближается к селению. Ветер свистит в ушах, упряжка несётся, словно на крыльях, Иненликей хорошо изучил повадки своих собак. Рослую лайку с серебристым отливом шерсти надо ставить в голову упряжки. Она — вожак. А вот лайку с тёмным пятном на лбу — только в конец упряжки. Если пристегнуть её в середину — быть драке. Если надо, Иненликей может заставить упряжку пройти за час даже 20 километров.

Однажды в тундре заболели олени. Иненликею поручили привезти на стойбище ветеринарного врача. Маленький каюр выполнил задание председателя колхоза. Но, когда возвращался домой, поднялась пурга. Колючий снег бил в глаза. По-волчьему завывал ветер. Иненликей потерял дорогу. Собаки, сбившись в кучу, легли на землю. Мальчик прилёг рядом и согревался их теплом.

Пурга утихла так же неожиданно, как началась. Тучи снега, подхваченные порывами ветра, неслись уже где-то далеко в море, блуждая между ледяными торосами. На небе сотнями огней вспыхнуло северное сияние. Иненликей откопал нарты и двинулся в путь.

В день отъезда на Большую Землю собаки не отходили от своего хозяина ни на шаг. Они будто чуяли скорую разлуку. Иненликей стащил из ямы, где хранилась оленина, большой жирный кусок и устроил для упряжки прощальный обед. Мать заметила пропажу. Но почему-то не наказала Иненликея.

…Вот за мысом уже скрылось селение с заброшенными ярангами по левому берегу речушки и новыми домами по правому. С давних пор чукчи прозвали это место «холодным ветром». Здесь и зимой и летом дуют ветры.

Справа по борту тянутся голые серые сопки. Слева — море. Вода в нём чёрная и кажется густой. Далеко на льдине лежит моржиха и моржонок. Моржиха на середине, моржонок у самого края. В случае опасности он сразу же нырнёт в воду. Оба греются на солнышке. Но сегодня даже моржи не интересуют Иненликея. У него дома на стене висит двустволка. Тоже подарок отца. Когда дарят ружьё — верят, что рука тверда, а глаз меткий. Правда, Иненликей ещё ни разу не уходил в море на большую охоту. Он только слушал по вечерам длинные рассказы стариков-охотников да стрелял по весне уток. Но однажды он доказал, что из него выйдет отважный охотник. Случилось это зимой. Взрослые ушли на собрание. Вдруг заливисто залаяли собаки у крайней яранги. В ней жила старая Нотан с сыном, не захотевшая переселяться в новый дом. Затем послышались крики. Иненликей схватил ружьё и выбежал из дома.

Большой белый медведь-шатун в поисках пищи забрёл в селение. Он осторожно обошёл крайнюю ярангу. Затем отодрал полог и забрался в неё, насмерть перепугав Нотан. Но в это время подоспели собаки Иненликея. Лайки клещами вцепились в медведя. Тот, отмахиваясь от них, выскочил из яранги. Тут-то его целился и выстрелил. Всё произошло молниеносно. Его похвалили за находчивость.

На другой день старая Нотан переселилась в новый дом.

…Вдали показалась бухта Лаврентия.

Иненликей думал, что будет добираться до Большой Земли много дней и ночей. Но всё вышло иначе. Вначале он летел на маленьком самолёте. Когда тот поднимался в небо, Иненликей закрывал глаза и долго не открывал их. Но когда за окном увидел море, где плавали льдины, успокоился: «Если упадём, то в море… — думал он, — уцепимся за льдину и выплывем». Мальчик не раз слышал о том, как спасали охотников, которых уносило на льдине в открытое море. Спасаться не пришлось. Самолёт спокойно сел на землю, как легко садятся на скалы белокрылые чайки. Потом Иненликей летел на длинном, как сигара, самолёте. Несколько раз поднимался к солнцу и снова опускался на землю. Даже сбился со счёта и огорчился. Как же он обо всём расскажет своему другу Гивылькуту?

В Артек Иненликей приехал поздно вечером. Дежурному вожатому Николаю Николаевичу сразу же понравился крепкий круглолицый мальчуган со слегка приплюснутым носом и узкими глазами-щёлочками. Из щёлочек выглядывала пара угольков.

— Как тебя зовут?

— Иненликей.

— А фамилия твоя?

— Иненликей.

— А отчество?

— Иненликей.

— Ну ладно. Иди спать. Завтра подробнее разберёмся в твоей родословной…

Иненликея проводили в палатку. Уснул он сразу и крепко.

Утром его разбудил горн. Иненликей встал. По привычке неторопливо натянул тёплую кухлянку, меховые сапоги, которые у чукчей называются торбаза, и, выйдя из палатки, неуклюже, как медвежонок, заковылял в строй.

Его остановил дружный весёлый смех. Только сейчас, глядя на полунагих ребят, мальчик понял свою оплошность. Он растерялся и не знал, что делать.

Солнце слепило глаза. С моря дул тёплый ветер.

— Свою одежду надо оставить на складе, — добродушно сказал вожатый. — У нас тепло, и вряд ли тебе понадобятся меховая кухлянка и торбаза…

А когда Иненликей ушёл, вожатый сказал пионерам:

— Нашему новому другу с Чукотки многое непонятно. Многого ещё не знает. Но я прошу помнить — это смелый пионер. Он объехал на своих собаках все окрестные колхозные стойбища, собирая подписи за мир. К тому же он отлично учится, и на его счету один убитый белый медведь…

Никто из ребят не напоминал Иненликею о его первой зарядке.

Для мальчика началась жизнь, полная чудесных открытий. Каждый день он узнавал новое, необычное. Он увидел вечнозелёные кипарисы. И высокие горы. И он узнал замечательных ребят.

Володя Белкин учил его плавать, Керим объяснял, как собирать коллекцию минералов, француз Рене научил говорить по-французски два слова: «Рене» и «бьен».

Каждый старался сделать маленькому каюру что-нибудь приятное.

Как-то раз после завтрака вожатый повёл Иненликея в приморский парк, подвёл его к голубой беседке.

Мальчик заглянул туда и вскрикнул от неожиданности. На тонких, хрупких ножках в беседке стояла дикая козочка.

— Её зовут Лаской! Ухаживай за ней, — сказал Николай Николаевич.

— Спасибо! Бьен… растерянно проговорил Иненликей.

Ласка привязалась к маленькому каюру, как лайка. Она сопровождала его всюду, даже в кино и на линейку. Он любил гладить маленькую козочку. Шелковистая спинка Ласки напоминала ему крохотных оленят, далёкое селение и, конечно, любимую упряжку.

Когда Ласка однажды заболела, Иненликей дежурил возле неё круглые сутки. Никто не мог уговорить мальчика оставить хоть на час маленькую козочку. Через два дня Ласка снова появилась на пионерской линейке на своём обычном месте.