Федор Достоевский - Том 12. Дневник писателя 1873. Статьи и очерки

• Название: Том 12. Дневник писателя 1873. Статьи и очерки
• Автор: Федор Достоевский
• Жанр: Русская классическая проза

В двенадцатом томе Собрания сочинений Достоевского печатается «Дневник писателя» за 1873 г., а также его статьи, очерки и фельетоны, помещенные в газете-журнале «Гражданин» (1873–1874, 1878) и литературном сборнике «Складчина» (1874). В «Приложении» печатаются «Объяснения и показания Ф. M. Достоевского по делу петрашевцев», представляющие большой биографический интерес и имеющие некоторую перекличку со статьями «Дневник писателя».

http://rulitera.narod.ru

---

Строка «Упорствуя, волнуясь и спеша» приведена и в воспоминаниях о Белинском Тургенева, на которые Достоевский неоднократно ссылался в период работы над «Бесами». Отмечая, что Белинский хотел уже «сегодня» или «завтра» видеть результаты своей деятельности, Достоевский касался одного из основных пунктов своих расхождений с революционно-демократическим крылом русского освободительного движения. Так, еще в записной книжке 1860–1862 гг. он бросил упрек участникам «Современника»: «Куда вы торопитесь? (Чернышевск<ий>) Общество наше решительно ни к чему не готово. Вопросы стоят перед нами. Они созрели, они готовы, но общество наше отнюдь не готово! Оно разъединено».

39

…у Знаменской церкви. — Речь идет о церкви Знамения пресвятой богородицы, находившейся на Знаменской площади напротив Московского вокзала.

40

…Николаевской железной дороги, тогда еще строившейся). — Николаевская (после 1923 г. — Октябрьская) железная дорога, связавшая Петербург с Москвой, была построена в 1843–1851 гг. Эпизод встречи Достоевского с Белинским рассказан в подготовительных материалах к «Бесам» с дополнительными подробностями (см.: XI, 73).

41

В последний год его жизни… — Белинский умер 26 мая (7 июня) 1848 г.

42

…в Тобольске — увидели этих великих страдалиц… — Встреча с женами декабристов была описана Достоевским в письме к M. M. Достоевскому от 22 февраля 1854 г.: «Хотелось бы мне очень подробно поговорить о нашем шестидневном пребывании в Тобольске и о впечатлении, которое оно на меня оставило <…> Ссыльные старого времени (то есть не они, а их жены) заботились об нас как о родне. Что за чудные души, испытанные двадцатипятилетним горем и самоотвержением. Мы видели их мельком, ибо нас держали строго. Но они присылали нам пищу, одежду, утешали и ободряли нас». Известны письма Достоевского к женам декабристов: Наталье Дмитриевне Фонвизиной (20-е числа февраля 1854 г.) и Прасковье Егоровне Анненковой (18 октября 1855 г.). Об участи жен декабристов Достоевскому напомнила и поэма Некрасова «Русские женщины», первая часть которой — «Княгиня Трубецкая» (Отеч. зап. 1872. № 4) — была уже ему известна (отзыв о поэме в целом см. С. 87). Эпизод встречи «декабристок» с «петрашевцами», и в том числе с Ф. M. Достоевским, рассказан в воспоминаниях M. Д. Францевой (см.: Ист. вест. 1888. № 6. С. 628–629).

43

…выучил читать одного каторжного… — О том, как Достоевский выучил читать дагестанского татарина Алея (Али) по русскому переводу Нового завета, рассказано в «Записках из Мертвого дома» (ч. 1, гл. 4: «Первые впечатления»).

44

…Да и самый суд-то присяжных — не в виде дара получили. — Участие присяжных в судебном процессе было введено в Англии Генрихом II (1133–1189). В России во время подготовки судебной реформы ее противники апеллировали к русской исторической традиции, не находя там опоры для введения суда присяжных. Впоследствии сторонник демократических принципов судопроизводства А. Ф. Кони, подчеркивая радикальный характер реформы суда, писал: «…не в истории русского права и не в старом суде пришлось составителям судебных уставов искать опоры для своей решимости ввести суд присяжных. Им пришлось обратиться к нравственным свойствам русского народа — опереться на веру в его способности и в духовные силы своей страны» (Кони А. Ф. Собр. соч. M., 1967. T. 4. С. 213).

45

«Это отчасти славянофильский голос» — «Больно, дескать, очень приговорить человека». — Подобную точку зрения некоторые из славянофилов развивали еще в 1863 г., возражая против введения суда присяжных. Автор статьи в аксаковском «Дне» «По поводу будущего суда присяжных» утверждал, например: «Не отличая преступлений юридических от нравственных, или, точнее сказать, смотря на все преступления без исключения с точки зрения нравственной, русский человек считает себя в глубине души таким же виновником или даже еще больше, чем тот, кого приходится судить <…> При таких воззрениях, естественно, не поворачивается язык произнести слово осуждения, а тем менее положить наказание» (День. 1862. 17 ноября. № 46). Тогда же в журнале братьев Достоевских «Время» была напечатана статья «Наши будущие присяжные», автор которой, П. H. Ткачев, отвечая сомневавшимся славянофилам, писал: «Русский человек слишком снисходителен к другим, говорят, склонен более прощать, чем осуждать, слишком совестлив, осмотрителен и даже нерешителен, когда дело доходит до окончательного приговора; тем лучше, тем лучше, пусть живая струя жизни, гуманности, человечности широким потоком вольется в сухой безжизненный формализм наших официальных судов!» (Время. 1863. № 4. С. 106–107).

46

К числу таких сокрытых в русском народе идей — Вы согрешили и страдаете, но и мы ведь грешны… — В «Записках из Мертвого дома» (1861) Достоевский подчеркивал социальный аспект этой народной идеи. Там противопоставлялись как несовместимые представления о преступлении народа и «начальства»: «Арестант, например, хоть и всегда наклонен чувствовать себя правым в преступлениях против начальства, так что и самый вопрос об этом для него немыслим, но всё-таки он практически сознавал, что начальство смотрит на его преступление совсем иным взглядом <…> Преступник знает притом и не сомневается, что он оправдан судом своей родной среды, своего же простонародья, которое никогда, он опять-таки знает это, его окончательно не осудит, а большею частию и совсем оправдает, лишь бы грех его был не против своих, против братьев, против своего же родного простонародья» (ч. 2, гл. 2. «Продолжение»).

На антагонизм между «народным сознанием права и писанным законом» обращал внимание и П. H. Ткачев на страницах журнала «Время». Он писал, что «полнейшее отрицание выработавшихся в народном сознании понятий о праве должно было подорвать всякий кредит, всякое доверие к официальному суду, сделать его чем-то чуждым, ненавистным народу; народ стал соболезновать, симпатизировать осужденным; слово преступник он заменил словом несчастный» (Время. 1863. № 4. С. 108).

Достоевский в данном случае имел в виду новый суд, с участием присяжных, которые должны были, с его точки зрения, выносить приговор подсудимому, руководствуясь этой «народной правдой и верой» (С. 20). В «Записках из Мертвого дома», признавая, что «можно судить <…> с таких точек зрения, что чуть ли не придется оправдать самого преступника», Достоевский тем не менее со всей категоричностью утверждал: «…несмотря на всевозможные точки зрения, всякий согласится, что есть такие преступления, которые всегда и везде, по всевозможным законам, с начала мира считаются бесспорными преступлениями и будут считаться такими до тех пор, покамест человек останется человеком» (ч. 1, гл. 1. «Мертвый дом»). В главе «Среда» Достоевский имел в виду в первую очередь именно такие «бесспорные преступления», о чем свидетельствуют приведенные им примеры.

47

Я был в каторге — не переставал считать себя преступником. — Достоевский был осужден к четырехлетним каторжным работам 22 декабря 1849 г.; срок его пребывания на каторге в Омской крепости истек 15 февраля 1854 г. Психологию преступников в «Записках из Мертвого дома» (1861) Достоевский оценивал иначе: «…в продолжение нескольких лет я не видал между этими людьми ни малейшего признака раскаяния, ни малейшей тягостной думы о своем преступлении <…> большая часть из них внутренне считает себя совершенно правыми» (ч. 1, гл. 1. «Мертвый дом»).

48

…строгим наказанием, острогом и каторгой — Самоочищение страданием легче… — Прежде в «Записках из Мертвого дома» Достоевский ставил под сомнение возможность раскаяния и исправления преступника, подвергшегося изоляции. Он писал: «Конечно, остроги и система насильных работ не исправляют преступника; они только его наказывают и обеспечивают общество от дальнейших покушений злодея на его спокойствие. В преступнике же острог и самая усиленная каторжная работа развивают только ненависть, жажду запрещенных наслаждений и страшное легкомыслие» (там же). В то же время в «Записках» говорилось и об очистительной функции терпения и страдания. Но тогда Достоевский считал, что такая идея может зародиться только в душах «отчаявшихся», «кого покинула последняя надежда» (см. там же. Ч. 2, гл. 7. «Претензия»).

49

Еще недавно я жил несколько лет сряду за границей — читал там всё, что касалось русских судов… — Преследуемый кредиторами, Достоевский уехал по настоянию жены за границу 15 апреля 1867 г. и вернулся в Петербург 8 июля 1871 г.