Василий Гиппиус - Гоголь. Воспоминания. Письма. Дневники.

• Название: Гоголь. Воспоминания. Письма. Дневники.
• Автор: Василий Гиппиус
• Жанр: Биографии и Мемуары

В книге представлены письма Гоголя, письма к Гоголю, воспоминания современников о нем. Впечатления читателей и зрителей, просто отзывы о Гоголе. Все эти тексты рисуют облик не только Гоголя-писателя, но и просто — человека и его окружения. А также драгоценные сведения об условиях и обстановке писательской работы Николая Васильевича Гоголя.

Книга печатается по изданию В. Гиппиус «Гоголь» М., «Федерация», 1931, предисловие автора написано в 1929 г. в Перми.

http://rulitera.narod.ru

---

За сентябрь месяц. О том, что знания усовершенствывают словесность, а словесность с своей стороны усовершенствывает знания — примеры в древней Греции, в Риме, в Африке и Европе.

За октябрь месяц. Читана по учебной книге Греча [Ник. Ив. Греч (1787–1867) — филолог, журналист (издатель «Сына Отечества» с 1829 г.) и беллетрист. В 1822 г. издал «Опыт краткой истории русской литературы». ] История российской словесности от начала ее до царствования императора Петра Великого.

Примечание: Сего октября 31 дня на пополуденной лекции в 4-м классе взята мною от пансионера Шимкова принесенная им в класс книжка сочинения Эккартсгаузена, [Эккартсгаузен (1752–1803) — немецкий писатель-мистик. ] содержащая третью и четвертую часть под заглавием «Терпимость и человеколюбие», представленные в виде трогательных повестей — в третьей части — Коллос, происшествие, взятое из времен гонения на веру, а в четвертой Карл Беттенгейм или пример благодарности, какая ныне не в обыкновении — книжка сия больше ко вреду, нежели к пользе ученику послужить может; то при сем и представляется.

За ноябрь месяц. Из высшей словесности о происхождении изящных искусств и словесности и о общем их начале — о подражании природе: продолжали чтение Истории российской словесности от времен Петра Великого до царствования Екатерины вторыя: сочинений однако не подавали по небрежению их.

За декабрь месяц. Об основных правилах высшей словесности, пользе и о унижении добродетели, о уме, гении и вкусе, о ораторской речи, о трех ее действиях научать, нравиться и трогать, о избирании материи, о вникании в оную, о нахождении в ней главных частей для исследования, о изобретении доказательств, о методе связывать их и переходить из одних в другие с правилом Цицерона: ut augeatur et crescat semper oratio [ «Чтобы речь все время увеличивалась и росла». ] и краткий пример из речи того же Цицерона за Милона.

За генварь месяц 1828-го года. Продолжение основных правил высшей словесности — именно: располагать доказательства по возрастающей силе их; избегать двух главных недостатков — не настаивать на то, что ясно, и не оставлять без удовлетворительного изъяснения и утверждения, что без того темно; уметь хорошо располагать доказательства значит дать хороший план сочинению и о совершенствах хорошего плана — о точности, ясности, простоте, богатообильности или плодовитости, о единстве и соразмерности.

За февраль месяц. После основных правил высшей словесности читаны и изъяснены были четыре плана четырех похвальных слов из Бурдалу и Массильона [Бурдалу (1632–1704) и Массильон (1663–1742) — французские проповедники. ] и прочитана с замечанием также плана речь Цицерона за Архия стихотворца.

За март месяц. О слоге вообще, о слоге простом или естественном — и о слоге среднем или умеренном и цветном, о принадлежностях и отличиях их, — занимались сочинениями больших речей.

За апрель месяц. О слоге высоком с изъяснением, что называется вообще высоким и с разделением его на высокое понятий, на высокое изображений и на высокое чувствований.

Старший Профессор Парфений Никольской.

«Гоголевский сборник», 1902 г., стр. 374–376.

Из воспоминаний А. П. Стороженко

[Алексей Петр. Стороженко (1805–1874) — украинский беллетрист (писал и по-русски). «Воспоминание» его приблизительно датируется 1827 годом (упоминание о персидской войне и определение возраста Гоголя — «лет 18-ти»). В том же «Воспоминании» Стороженко передает эпизод, как Гоголь своими рассказами сначала вывел из себя, а потом очаровал украинскую крестьянку.]

…Для ночлега мне отвели комнату в доме, а Гоголь, приехавший днем прежде, расположился во флигеле. На другой день, часу в восьмом, отец мой приказал запрягать лошадей. Я пошел во флигель, чтоб попрощаться с Гоголем, но мне сказали, что он в саду. Я скоро его нашел: он сидел на дерновой скамье и, как мне издалека показалось, что-то рисовал, по временам подымая голову кверху, и так был углублен в свое занятие, что не заметил моего приближения.

— Здравствуйте! — сказал я, ударив его по плечу. — Что вы делаете?

— Здравствуйте, — с замешательством произнес Гоголь, поспешно спрятав карандаш и бумагу в карман. — Я… писал.

— Полноте отговариваться! я видел издалека, что вы рисовали. Сделайте одолжение, покажите; я ведь тоже рисую.

— Уверяю вас, я не рисовал, а писал.

— Что вы писали?

— Вздор, пустяки, так, от нечего делать, писал — стишки.

Гоголь потупился и покраснел.

— Стишки! прочтите: послушаю.

— Еще не кончил, только начал.

— Нужды нет, прочтите, что написали.

Настойчивость моя пересилила застенчивость Гоголя; он нехотя вынул из кармана небольшую тетрадку, привел ее в порядок и начал читать.

Я сел возле него, с намерением слушать, но оглянулся и увидел почти над головой огромные сливы, прозрачные, как янтарь, висевшие на верхушке дерева. Я забыл о стихах: все мое внимание поглотили сливы. Пока я придумывал средство, как до них добраться, Гоголь окончил чтение и вопросительно смотрел на меня.

— Экие сливы! — воскликнул я, указывая на дерево пальцем.

Самолюбие Гоголя оскорбилось; на лице его выразилось негодование.

— Зачем же вы заставляли меня читать? — сказал он, нахмурясь, — лучше бы попросили слив, так я вам натрусил бы их полную шапку.

Я спохватился и только хотел извиниться, как Гоголь так сильно встряхнул дерево, что сливы градом посыпались на меня. Я кинулся подбирать их и Гоголь также.

— Вы совершенно правы, — сказал он, съев несколько слив, — они несравненно лучше моих стихов… Ух, какие сладкие, сочные!

— Охота вам писать стихи! Что вы, хотите тягаться с Пушкиным? Пишите лучше прозой.

— Пишут не потому, чтоб тягаться с кем бы то ни было, но потому, что душа жаждет поделиться ощущениями. Впрочем, не робей, воробей, дерись с орлом!

Я хотел было отвечать также пословицей: дай бог нашему теляти волка поймати; но Гоголь продолжал:

— Да! не робей, воробей, дерись с орлом.

Взгляд его оживился, грудь от внутреннего волнения высоко поднималась, и я безотчетно повторил слова его, сказанные мне накануне: «Ну это хорошо, это по-нашему! по-казацки».

Человек прибежал с известием, что отец меня ожидает. Я дружески обнял Гоголя, и мы расстались надолго.

Через несколько лет после этого свидания показались в свет сочинения Гоголя.

С каждым годом талант его более и более совершенствовался, и всякий раз, когда мне случалось читать его творения, я вспоминал одушевленный взгляд Гоголя, и мне слышались последние его слова: «Не робей, воробей, дерись с орлом!»

«Отечественные Записки», 1859 г., апрель.

Из «списка воспитанников, окончивших в 1828 году полный курс учения в гимназии высших наук с показанием поведения и успехов, по которым выданы им аттестаты»

Данные на Гоголя-Яновского Николая, студента, сына Коллежского Асессора Василия Афанасьевича.

Дата поступления в гимназию — 1 мая 1821 г.

С какими успехами окончил курс наук в гимназии

При каком поведении обучался — Очень хорошем

Закон божий — Очень хорошем

Нравственная философия — Очень хорошем

Логика — Очень хорошем

Российская словесность — Очень хорошем

Римское право — Очень хорошем

Российское гражданское право — Очень хорошем

Российское уголовное право — Очень хорошем

Государственное хозяйство — Очень хорошем

Чистая математика — Средственными

Физика и начала химии — Хорошими

Естественная история — Превосходными

Военные науки — Очень хорошем

География всеобщая и Российская — Хорошими

История всеобщая и Российская — Очень хорошем

Латинский — Хорошими

Немецкий — Довольно хорошими

Французский — Очень хорошем

В поисках профессии Из «материалов для биографии Пушкина» П. В. Анненкова

Не можем удержаться, чтоб не привести здесь забавного рассказа самого Гоголя о попытках его познакомиться с Пушкиным, когда он еще не имел права на это в своем звании писателя. Впоследствии он был представлен ему на вечере у П. А. Плетнева, [В мае 1831 г. Это сообщение, впервые опубликованное еще в 1855 г., не было учтено ни одним из биографов Гоголя. ] но прежде и тотчас по приезде в С.-Петербург (кажется в 1829 году), Гоголь, движимый потребностью видеть поэта, который занимал все его воображение еще на школьной скамье, прямо из дома отправился к нему. Чем ближе подходил он к квартире Пушкина, тем более овладевала им робость и наконец у самых дверей квартиры развилась до того, что он убежал в кондитерскую и потребовал рюмку ликера… Подкрепленный им, он снова возвратился на приступ, смело позвонил и на вопрос свой: «Дома ли хозяин», услыхал ответ слуги: «Почивают!» Было уже поздно на дворе. Гоголь с великим участием спросил: «Верно всю ночь работал». — «Как же, работал, — отвечал слуга, — в картишки играл». Гоголь признавался, что это был первый удар, нанесенный школьной идеализации его. Он иначе не представлял себе Пушкина до тех пор, как окруженного постоянно облаком вдохновения.