Данил Корецкий - Антикиллер-3: Допрос с пристрастием

• Название: Антикиллер-3: Допрос с пристрастием
• Автор: Данил Корецкий
• Жанр: Боевик
• Год: 2009

Легендарный Лис возвращается!

Самый известный роман классика отечественного детектива Данила Корецкого, наконец-то, получил продолжение. «Антикиллер» и «Антикиллер-2» – книги, которые есть в каждом третьем российском доме. «Антикиллер-3», безусловно, самая долгожданная новинка этого года.

Мир Тиходонска мало изменился: воры и бандиты, разборки и перестрелки, продажные чиновники и алчные московские дельцы, поставившие целью скупить весь город и хладнокровно устраняющие всех, кто этому мешает: от мэра до преступного авторитета. На пути захватчиков становится гроза криминала Лис – Коренев. Новые времена еще более жестоки и беспредельны. Но и Лис теперь уже не тот, что прежде. Дело даже не в том, что майор Коренев стал подполковником, начальником основного отдела РУБОПа. Теперь, кроме природного хитроумия и умения плести сложные оперативные комбинации, у него в руках рычаги управления глубоко законспирированной бандой, унаследованной от убитого Колдуна.

---

Отперев «сельмашевский» замок большим, двухбородковым ключом, показывающим, что его владелец не относится к категории «посторонних», Клоп вошел внутрь, закрыл скрипучую дверь и запер ее на задвижку.

– Надо смазать, – по-хозяйски подумал он, по крутой лестнице пробираясь в недра моста.

Мало кто, кроме специалистов, знает, что в мостах перебрасывают через реки электричество, воду, телефонную связь, иногда газ… Кроме того, для снижения веса и упрочения конструкции мосты обычно строят полыми внутри. Полости эти называются технологическими камерами, которые последние три года служили Клопу квартирой, а следовательно, превратились в комнаты. В самой большой – метров на двенадцать, он настлал деревянный пол, подключившись к кабелю, провел себе свет, на зиму поставил мощный «козел», изготовленный из асбестовой трубы, обмотанной толстой проволокой, и даже плоский телевизор с большим экраном. И пол, и стены покрывали ковры, ковры висели на дверных проемах, и спал Клоп на ложе из положенных друг на друга ковров. Их Батон с корешом по запарке вывезли с небольшого склада, а когда рассмотрели, то оказалось, что на всех одинаковый старомодный рисунок – олень на фоне леса. Сбывать такой приметный товар было стремно,[17] вот Батон и подогнал их Клопу. Бетонное логово сразу стало уютным и богатым, похожим на пещеру Али-Бабы. Правда, без сокровищ.

Зато со всеми удобствами. Васек Слесарь врезался в водопроводную трубу, и в одной из «комнат», поменьше, Клоп обустроил душевую, пока летнюю, с холодной водой, но он надеялся поставить электрический нагреватель. Чтобы не дуло и не лилось вниз, он забил все дренажные отверстия, выложил цементом направляющую канавку. Теперь вода стекала в какую-то дыру и исчезала в неизвестном направлении. В дальней комнате быт устроен туалет: над расширенным дренажным отверстием Клоп поставил ящик на манер стульчака, точь-в-точь как в средневековых рыцарских замках. Только там испражнения падали на крепостную стену, а здесь – в Дон, надо было только следить, чтобы не попасть на какой-нибудь пароходик…

Массивное основание моста постепенно поднималось, анфилада комнат становилась все ниже и ниже, а потом переходила в туннель – метр на полтора, в котором проходили все коммуникации и по которому можно было на четвереньках перебраться на Левый берег.

Клоп быт доволен своим жилищем, правда, днем здесь досаждали постоянный гул и вибрация от плотного транспортного потока, но привычное ухо старого вора как бы отключало посторонние звуки. К тому же он не быт большим домоседом, а ночью шумы практически сходили на нет.

Снизу раздались глухие удары – кто-то колотил в дверь. Клоп знал – кто. По крайней мере думал, что знал, потому что ждал Батона.

«Звонок надо провести, – подумал он, включая фонарь и спускаясь по пологим, мало приспособленным для ходьбы ступеням. И тут же одернул сам себя: – На кой ляд он тут нужен? У меня не притон и не катран.[18] На хер мне вообще эти гости… Если бы не Михалыч…»

Стук не прекращался. Надо будет просверлить дырочку, чтобы видно было, кто там толчется…

Вздохнув и взявшись левой рукой за задвижку, правой Клоп уцепил маленький, но острый плотницкий топорик.

– Ну, кому так не терпится? – недовольно спросил он, перехватывая топорик поудобней: Батон не должен так колотить, он мужик степенный.

Но за дверью действительно стоял Батон, и он действительно не стучал, а стучал Черкес, которого Клоп не звал и не ждал. У него сразу испортилось настроение. Хотя с Черкесом они чалились на иркутской пятой зоне, но Клоп очень не любил неожиданностей.

– Где ты такую дверь надыбал? – широко улыбаясь, спросил Черкес. – Ее и динамитом не пробьешь!

– А ты что, стал динамитом работать? – вопросом на вопрос ответил Клоп, продолжая стоять в проходе и щурясь на незваного гостя.

– Чего стоишь, как вертухай на шмоне? – Батон тряхнул огромной сумкой. Послышался характерный стеклянный звон. – Заводи в хату!

Клоп пожевал губами и незаметно поставил топорик на место.

– Ну, заходите, – пересиливая себя, наконец, выдавил он.

В конце концов, эти двое четыре года жили с ним, в одном бараке, даже кушали вместе.[19] Черкес как-то раз впрягся за него во время «разборки» с дагестанскими наркоторговцами и заточкой проткнул одному дагу обе щеки. Да и вообще – за колючкой все на виду. Скрытая гниль, если она сидит в человеке, рано или поздно вылезает наружу. Но за Батоном и Черкесом косяков не числилось, они считались правильными пацанами. А то, что Батон привел кореша без спроса, так никакой подлянки в этом, скорей всего, нет.

Клоп повел гостей в свое убежище. Ему не нравилось, когда сюда приходят посторонние. Да и «дела» ему давно надоели. Много лет он работал на износ, бился на двух фронтах и очень сильно устал. Хотелось отдыха, покоя, одиночества. Если бы не просьбы Михалыча, он бы просто гулял по набережной, может, попробовал бы ловить рыбу, спокойно смотрел телевизор и никаких пришельцев к себе не пустил, будь они хоть трижды «семенники»…

В узких коридорах едко пахло бетонной пылью, осенью и зимой здесь царил запах сырости. Но человек ко всему приспосабливается. У него диапазон выживаемости, как у крысы.

Когда зашли в «жилую комнату», Черкес покрутил головой, демонстрируя орлиный профиль. За тонкий загнутый нос, узкие жгуче-черные усы, пристальный взгляд черных цыганских глаз он и получил свою кликуху.

– Ну, ты, в натуре, как барыга! Клево зашхерился! Кривоватая улыбка раздвинула тонкие губы Клопа. Тускло блеснула стальная фикса.

– А чего делать? Я откинулся, а дом сгорел. Соседей расселили кого куда, а мне – в лоб: иди туда, откуда вышел! Вот и пришлось самому шустрить… Паша Железняк мне дверь подогнал, пристрелил ее дюбелями к бетону, так и обжился постепенно…

В его голосе звучала законная гордость.

– И чо власть, не гонит? – поинтересовался Черкес, обходя галерею помещений. В дальних еще остались квадратные и круглые отверстия, сквозь которые виднелись набережная и мутные воды Дона. Черкес несколько раз плюнул вниз, и ему это понравилось. – Менты не «наезжали»?

Клоп вздохнул. Он боялся, что в один далеко не прекрасный день придут какие-нибудь инженеры или как их там, приведут участкового – и выгонят к чертовой матери… Но что поделаешь… Воровская жизнь приучила Клопа к тому, что в любой момент можно потерять все – вещи, свободу, жизнь. Пока не трогают – и ладно.

– За три года ни одна падла не «наехала».

– Харэ порожняки гонять![20] – Батон брякнул принесенной сумкой. Достал водку, хлеб, паштет, сыр, банку соленых огурцов, пакет с чебуреками.

– Гуляем, братва!

– Что, лабаз ломанули? – как бы из вежливости поинтересовался Клоп.

Обычно на такие вопросы отвечать не принято. А задавать – тем более. Чужаку за них и язык отрезать можно. Однако среди своих другие расклады.

– Лабаз не лабаз, – хохотнул Батон. Его круглое рыхлое лицо напоминало булку непропеченного хлеба. А маленькие, глубоко посаженные глаза будто выдавили в белой мякоти пальцами. – Шкет с пацанами палатку на набережной сломали. Ну, и отстегнули долю, как положено… А чебуреки рядом, в «Крепости» взяли.

Водка сразу ударила в голову, обволокла душу теплым мягким дурманом. Растеклась по телу тихая хмельная радость. Сочно хрустнули на зубах соленые огурчики. Следом за ними хорошо пошли еще теплые чебуреки. Все трое ели быстро и жадно, также бестолково и спешно пили. Без разговора, без тостов, как принято у зэков и животных – набить утробу, пока не отобрали. Одна бутылка глухо упала на ковер, вторая, третья…

– Вот по твоей теме! – вспомнил вдруг Батон и выложил из карманов четыре дешевых мобильника. Клоп их осмотрел, проверил, обращая внимание на наличие заряда.

– Пятьсот, больше не дам!

Батон безразлично хлопнул белесыми ресницами, и Клоп, опасливо озираясь, извлек из своей «постели» несколько купюр.

– На, держи…

– А насчет остального, на днях перетрем с людьми, – сказал Батон, разливая четвертую бутылку. – Есть пацаны, на хату нацелились, только у всех вопросы: с чего ты вообще вдруг делюгу ищешь? Вроде отошел уже…

– Бабки нужны, – глядя в сторону, хмуро пояснил Клоп.

Черкес засмеялся.

– А кому не нужны? Только не пойму – сколько ты на этих мобилах заработаешь? Одни слезы…

– На хлеб с колбасой хватит. Небось не каждый день такая хавка с неба падает…

Допив водку и доев закуску, сытые и пьяные блатные развалились на коврах, закурили, пуская вверх ядовитый дым.

– Да, в «пятерке» бы такую жратву! – сказал Черкес. И вдруг быстро сел. – Слышь, Клоп, у тебя мост качается!

– Это у тебя в мозгах качается, – обиженно ответил Клоп. – Нажрался уже…

– Кажись, и вправду качается, – кивнул Батон. – Ты-то уже привычный, а мы нет.

– А тут вообще кайфово, – протянул Черкес и хищно прищурился. – Слышь, Клоп, можно я к тебе телок водить буду? Разложу тут, куда ей деваться – кричи не кричи…