Жан Фавье - Франсуа Вийон

• Название: Франсуа Вийон
• Автор: Жан Фавье
• Жанр: История

---

Сомневаться, следовательно, не приходится: душеприказчиков каждый выбирал себе по своему образу и подобию. Ну а что касается Вийона, то, называя своих душеприказчиков, он просто фантазировал. Те, кого он назначил, не были ни его хорошими знакомыми, ни людьми, оказавшимися на его пути в злосчастную пору и вызвавшими его неприязнь, трансформировавшуюся в иронические дары. Речь идет об именитых людях, какими их себе представлял Вийон. Шесть фиктивных душеприказчиков фиктивного завещания олицетворяли успех, в котором жизнь отказала магистру Франсуа де Монкорбье. Их судьба это не что иное, как судьба, к которой бедный школяр Вийон более или менее сознательно стремился и которая ему не удалась.

Не полагаясь на удачу,

Чтоб локти после не кусать,

Я исполнителей назначу,

Которым можно доверять.

Не им на Господа роптать

Они богаты, нет сомненья!

Хочу заранее назвать

Тех, кто оплатит погребенье 1.

1 Там же. С. 122.

Строго говоря, можно было назначить всего троих душеприказчиков, и поэт их назначил: лейтенанта по уголовным делам Мартена Бельфе, председателя кассационного суда Коломбеля и некоего Жувенеля... Назначил троих, то есть необходимый минимум. Однако предусмотрительный Вийон - кто бы мог догадаться о таких его качествах? - назначил также и троих заместителей.

Вот первый - мэтр Бельфе Мартин,

Судья известный, мастер плети;

Сир Коломбель - еще один;

А кто еще? Кто будет третий?

Пусть на себя заботы эти

Возьмет и Жувенель Мишель,

Они втроем за все в ответе!

Я свято верил в них досель 1.

1 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 122. Перевод Ф. Мендельсона.

Лейтенант по уголовным делам при парижском прево - это председатель одного из двух судов - гражданского или уголовного, - составлявших вместе судебное ведомство Шатле. По существу, он являлся главным королевским судьей по Парижу. Мартен Бельфе получил образование в университетах Парижа и Орлеана, имел степень лиценциата по гражданскому и каноническому праву, или, как говорили, степень лиценциата "in utroque", то есть "по обоим". В конце концов, продвигаясь по служебной лестнице законоведения, судья Мартен Бельфе оказался в Парламенте и разбогател настолько, что купил поместье в Ферьере в графстве Бри. Столь же богат был и председатель кассационного суда в Парламенте Гийом Коломбель. Что же касается Мишеля Жувенеля, то это был пятнадцатый сын Жана Жувенеля, того самого Жувенеля, который восстанавливал права города Парижа во времена Карла VI.

Для всех жителей столицы фамилия Жувенель звучала как фамилия человека, возвратившего Парижу честь и благосостояние, серьезно скомпрометированные в 1382 году в так называемом "деле Майотенов". В 1461 году, когда Вийон составлял свое "Завещание", Жан Жувенель уже успел войти в почти мифологическую галерею парижских знаменитостей. Умер он в апреле 1431 года в должности председателя Парламента, восстановленного в Пуатье Карлом VII. В глазах политиков он выглядел эталоном верности. Буржуазия смотрела на него как на пример доблестной непреклонности на службе гражданского мира. Для юристов он навсегда остался великим адвокатом, приехавшим в столицу из Труа и сделавшим там блестящую карьеру, адвокатом, ставшим главным юрисконсультом Карла VI и добившимся восстановления Парламента. В сознании всех парижан Жан Жувенель остался первым купеческим старейшиной после кризисной эпохи, человеком, который, будучи креатурой королевского правительства, сумел стать человеком Города и примирить власть и автономию.

Вийону не довелось быть знакомым с самым великим из Жувенелей. Возможно, правда, он видел когда-нибудь его вдову Мишель де Витри, скончавшуюся в Париже 12 июня 1456 года, в пору, когда мэтр Франсуа уже прожил большую часть своей парижской жизни.

Так или иначе, но в 1461 году, когда Мишель Жувенель нежданно-негаданно стал душеприказчиком некоего нищего шалопая, его семья была одной из самых знаменитых во Франции. Всего одно поколение сменило того юного преуспевшего юриста, а результаты были впечатляющие.

Жан Жувенель, адвокат, получивший титул барона, имел шестнадцать детей, из любви ко всему латинскому превратившихся в Ювеналов и благодаря дерзкому приобретению воображаемого поместья Юрсен породнившихся с римской аристократической семьей Орсини. Второй из этих отпрысков, Жан Жувенель дез Юрсен, в 1461 году занимал должность архиепископа Реймса; он написал историю правления Карла VI. Он же позволил себе сделать выговор Карлу VII в Генеральных штатах. А в 1461 году короновал Людовика XI. Не менее известен был и второй из детей Жана Жувенеля, кавалер Гийом Жувенель. С 1425 года он являлся советником в Парламенте Пуатье, а впоследствии стал канцлером Франции. Похоронили его в Соборе Парижской Богоматери. Что же касается его брата Жака, шестнадцатого отпрыска бывшего купеческого старейшины, то он, побывав архиепископом в Реймсе еще до Жана, затем стал патриархом Антиохским, патриархом хотя и без епархии, но одним из первых лиц в католической церкви. Во времена авиньонских пап он имел бы все шансы стать папой.

Тогда почему же вдруг Мишель? Почему Вийон лишил себя удовольствия обременить обязанностями душеприказчика канцлера или, например, архиепископа? Потому, что у него была одна-единственная цель: назвать любое знаменитое имя? Родившийся в восемь часов вечера во вторник 15 января 1401 года - его отец скрупулезно регистрировал все даты рождений и крещений, Мишель Жувенель был на три десятка лет старше, чем Франсуа де Монкорбье. Совершенно исключено, чтобы их пути могли пересечься во времена учебы. А с 1456 года Жувенель занимал пост судьи в Труа. Весьма маловероятно, чтобы Вийон знал этого королевского чиновника, брата двух архиепископов, иначе, чем других своих душеприказчиков, то есть очень и очень издалека.

Однако, назначая именитых людей, дабы они проследили за исполнением его завещания, поэт шутил лишь наполовину. Он включился в свою собственную игру. Ему пришла на ум фамилия: Жувенель. У каждого студента в подсознании рождаются порой самые безумные по своей честолюбивости планы. Но вот что касается имени, которое назвал псевдозавещатель, то оно принадлежало человеку, которым мог бы стать и сам Вийон. Архиепископ, патриарх, канцлер это все судьбы исключительные. Тогда как судейский королевский чиновник это вполне реальная профессия, вполне доступная карьера.

Вийон выдал здесь свое разочарование. Все три его душеприказчика магистры. Бывшие школяры, юристы, королевские чиновники, они отнюдь не фигурировали среди знаменитостей, но в то же время им не грозила и полная безвестность. Их положение защищало от ударов судьбы, как от тех, что получают, так и от тех, что наносят. Оно защищало их также и от рискованных искушений, порождаемых от нищеты и от неуверенности. Бельфе, Коломбель и Жувенель - это как раз те люди, которые служили примером маленькому секретарю магистра Гийома де Вийона.

Однако рано или поздно с мечтами приходится расставаться. Франсуа не тот человек, на котором подобные именитые граждане, компетентные правоведы и почтенные собственники должны были бы остановить свой внимательный взгляд. Поэтому он спускается на землю, хотя творческое воображение и продолжает работать. Но вдохновение длится не вечно. Нужно как-то закончить повествование. И тогда Вийон назначает заместителей. О них речь уже шла. Это честные и порядочные люди, которые приложат все силы, чтобы выполнить условия завещания и организовать похороны; это некий мелкий дворянчик, богатый не столько доходами, сколько спесью, это содержатель публичного дома - короче, хорошо известные Вийону люди. Похоже, ему не в чем их упрекнуть. Он их попросту презирает.

Но коль откажут в просьбе сей

Корысти мелочной в угоду,

Я попрошу моих друзей,

Из тех, что познатнее родом,

Взять на себя мои расходы.

Филипп Брюнель подаст пример,

За ним, из нашего прихода,

Мэтр благородный Жак Рагьер,

А третьим будет Жам Жако.

У всех троих достатка много,

И раскошелятся легко,

Страшась всевидящего Бога.

Ведь лучше не сыскать предлога,

Чтоб место обрести в раю! 1

1 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 123. Перевод Ф. Мендельсона.

Филипп Брюнель де Гриньи был известен в Шатле главным образом своими ссорами и процессами. В "Завещании" от 1456 года Вийон оставил ему два развалившихся замка недалеко от Парижа, в том числе замок Бисетр, который при герцоге Жане де Берри, за полвека до описываемых событий, был хорошо известен. Вийон не обходит вниманием и его противника. Все намеки, содержащиеся в стихах, более чем прозрачны, как в случае с де Гриньи, так и в том, что касается даров Жаку Рагье, которому поэт завещал на Сене вверх от Сен-Жермен-л'Осеруа водопой для лошадей.

Затем получит де Гриньи

Бисетра замок укрепленный,

Шесть псов - не то, что Монтиньи!

И башню славную Нижона,