Рихтер - Хроники Торинода: вор, принц и воин

• Название: Хроники Торинода: вор, принц и воин
• Автор: Рихтер
• Жанр: Фэнтези

Элиа – сын конюха. Наследник престола далёкой страны. Ольг – сын благородного тана. Сирота и хладнокровный убийца. Кларенс – сын лекаря. Вор. Трое таких разных мальчишек, жизни которых поломал недобрый мир, встречаются на его дорогах и идут дальше вместе. Хотя менее похожих людей, чем они, ещё поискать. И каждый из них ищет своё… вот только найти это своё можно лишь вместе.

---

Айран резко взмахнул мечом, клинок Ольга просвистел в воздухе, встречая его. Сталь встретилась со сталью. От удара – как потом клялся Кларенс – в воздухе полетели искры…и меч Айрана оказался слабее меча келонских мастеров. Блестящий голубой клинок с хрустом переломился на весу, превращаясь в два обломка.

Ольг неуловимым движением приставил меч к его горлу. В Келоне мечи делали остроконечными, так, чтобы можно было и рубить и колоть врага.

– Не убивай,- прохрипел Айран. Тан смолчал, но мысли его ясно читались на лице. Он презирал человека, напавшего на женщину, и даже ответить за свой поступок достойно не сумевшего. Можете сколько угодно говорить мне про молодых, ничего не знающих о жизни юнцов, но даже безрассудный вор Кларенс повел себя мужественней.

– Руки марать не хочу,- прорычал Ольг и, убрав меч, отвернулся и пошагал туда, где должны были находиться Элиа и Фалина. Сзади послышался шорох, раздался крик Кларенса: "БЕРЕГИСЬ!", и, разрезая воздух, пролетела толстая арбалетная стрела. Когда Ольг обернулся, он увидел, что Айран медленно оседает на землю с воткнутым в грудь болтом. Из ослабевшей руки на землю со стуком упал тонкий, богато украшенный кинжал.

Прятавшийся за кустами Кларенс облегченно вздохнул:

– Ну, держись, тан,- прошептал он, усмехаясь,- Я теперь тебе ничего не должен.

К Ольгу, плача, бежала Фалина.

* * *

Солнце клонилось к горизонту, когда они наконец вышли из леса и начали разводить костры для ночлега. Из-за раненых они двигались медленно, и Ольг для виду досадовал задержке, а внутри радовался каждой минуте промедления. Фалина держалась достойно – помогала перевязывать раненых, готовить еду и разводить костер – но все-таки не отходила далеко от него.

Из пяти людей, взятых Фалиной для свиты, двое так и остались на лесной поляне. Тяжело раненый в голову Салим, был раньше солдатом, а ныне служил в замковой страже. Отслужился, горько сказал он Фалине. Элиа возразил:

– В Форое должен быть хороший лекарь. Тебя излечат.

У Салима хватало жизненного опыта, чтобы понять, что наступающая слепота вряд ли исцелима.

– Не думаю, но…спасибо, малыш.

Кларенс, напряженно вслушивался в разговор и молчал.

Двое других – уже старики – служили раньше отцу Фалины. Они держались хорошо, несмотря на раны.

Отряд Айрана, точнее те, кто от него остался, забрали тело своего незадачливого вождя и своих друзей и быстро убрались. Их никто не задерживал – Ольг только брезгливо сплюнул, когда Айрана назвали его врагом. Враги, учил его отец, это как друзья, только по другую сторону – такие же доблестные и сильные. Те, которые не бьют ножом в спину. Он дал Кларенсу покрасоваться, не упомянув, что ждал от Айрана такого удара. Но всякое могло случиться, и Кларенс действительно спас ему жизнь.

– Ты выплатил свой Долг,- сказал Ольг, когда все, кроме стонавшего от боли Салима, уснули. Даже Элиа, обычно засыпающий очень тяжело, утомился и тихо уснул возле Фалины.

Кларенс кинул в костер шишку и теперь смотрел, как она шипит и плюется язычками пламени.

– Верно,- сказал он, наконец,- Но я останусь. Хочешь ты этого или нет, но Элиа – мой друг.

– Ты ведь даже не знаешь куда мы идем…

– А мне плевать,- лаконично сказал Кларенс. Ему было все равно, ибо впервые за долгие годы он вдосталь ел, пил чистую воду из ручьев, чувствовал, что есть кто-то за плечом. И еще – Ольг почему-то напоминал ему отца.

Ольг тяжело, по-стариковски, вздохнул. Он ждал этих слов, но все же тайно надеялся, что Кларенс не останется с ними. Не потому, что так уж не любил паренька, а потому, что у каждого человека своя дорога, свой путь.

Ольг уже почти засыпал, когда Кларенс спросил его:

– Скажи, ты, правда, меня так ненавидишь, как стремишься показать?

Тан перевернулся на другой бок, лицом к мальчишке и серьезно ответил:

– Конечно, нет. Спи, Кларенс, завтра трудный день.

Зеленые, как два изумруда, глаза сверкнули в свете костра. Невероятно было слышать, как Ольг говорит с ним без насмешки и легкой аристократичной брезгливости, не заставляя собеседника чувствовать себя кем-то низшим. Впервые Кларенс увидел не грозного тана, а усталого юношу, почти ровесника себе, который вынужден возиться с книжником Элиа, да и с ним тоже. Юношу, у которого тоже за спиной немалое горе.

– Я…я больше не буду спорить с тобой,- вырвалось у него,- И мешать не буду. И воровать.

Ольг усмехнулся одними только губами:

– Зарекался дятел дерево долбить…Спи.

– Правда, Ольг,- Кларенсу вдруг показалось очень важным, чтобы Ольг понял его, чтобы не прогонял больше и не отговаривался расхожими словами про свой путь.

Тан вдруг рассмеялся:

– И кем же мы будем? Король без королевства, тан без замка и вор, который поклялся не воровать?

– Я такую клятву не приносил,- с достоинством сказал Кларенс. Свежий ночной ветер шевелил его легкие русые волосы, то и дело сбрасывая их на лоб. Он рассеянно убирал их обратно, не сводя глаз с лица Ольга,- К тому же, я не всегда был вором.

– Ага,- хмыкнул Ольг,- Да еще и не самым удачливым, впридачу.

– Ты встретил меня не в самый лучший день,- возразил Кларенс. Хотя, вообще-то, тан был прав,- Мой отец был лекарем, а мать происходила из небогатого, но знатного рода.

– Ты это Элиа расскажи,- посоветовал тан,- он сказки любит.

Кларенс нахмурился, но Ольг внезапно тронул его за плечо:

– Ладно, не обижайся, на обиженных воду возят. Я тебе верю, правда, верю. Если останешься, будешь у нас за лекаря – вон как хорошо раны перевязывал. Отцовская наука или жизнь научила?

– Отец,- прошептал Кларенс.

– А меня отец учил тому, как наносить эти раны. Не знаю чему Элиа у своего учился, да и учился ли вообще…но он – твой друг. И мой. Поэтому, ты будешь с нами, пока сам того желаешь. Я не могу приказывать тебе, да и свой Долг Жизни ты уже выплатил, но я не против, если ты будешь прикрывать мне спину,- выговорил Ольг и добавил сердито,- А теперь спи.

Кларенс повернулся на другой бок и закрыл глаза. Где-то в душе поднималось победное чувство, оттого, что даже Ольг, сам Ольг, признал его за равного, за сильного.

А Ольг спал и даже во сне видел девичье синеглазое лицо. Фалина проснулась, бережно укрыла дремавшего рядом с ней Элиа теплым плащом, а сама перебралась к тану.

– Ты чего?- спросил он, мгновенно, как воин, выныривая из сна. Девушка тихо рассмеялась:

– Рядом с тобою теплее.

* * *

Небо было синее-синее, как глаза Фалины. Элиа залюбовался белыми кучерявыми облаками, которые висели так низко над землей, что казалось – подпрыгни повыше и дотронешься до мягкого, теплого, белого. Облака принимали разные формы, и Элиа называл их по имени: вот суровый бородатый воин в старинном шлеме и с мечом, правее пасется тонконогая белая лошадка подстать его любимцу Дону, а вон там, чуть повыше плывет по небу огромное морское чудовище, о котором рассказывал отец. Плывет, помахивает хвостом и пускает белоснежный фонтан из отверстия на спине.

Кто-то провел ладонью перед глазами:

– Эй, ты где?- раздался насмешливый голос. Элиа нехотя заставил себя выйти из своего сказочного мира, где облака были китами, маленькие озера превращались в громадное море, а причудливый корень в лесного хранителя.

– Да здесь я, – раздраженно сказал он. Кларенс усмехнулся:

– Посмотри-ка на нашего тана.

Ольг шел пешком, что-то рассказывая по дороге Фалине, а она склонила голову на его плечо. Каштановые волосы весело блестели на солнце, только у Ольга они были с полосками седины, а у девушки с золотым мерцанием.

– По-моему,- сказал Элиа,- Они влюбились друг в друга.

– Ну как же,- ехидно заметил Кларенс,- Она красивая. Даже…очень красивая,- признал он.

Элиа вскинул на него глаза, спросил проницательно:

– Тебе она тоже нравится?

Чистое лицо Кларенса залила краска. Казалось, что даже длинные русые волосы и те покраснели от такого предположения. Парень чуть слышно выругался сквозь зубы. Элиа давно уже заметил, что ругань для Кларенса – что-то вроде защиты от такого вот смущения и от страха.

– Не нравится,- бросил Кларенс, отматерившись. Краска сползала с лица пятнами, лоб, нос и подбородок уже побелели, а щеки все еще пунцовели. Элиа подумал, что зря мужчины не носят с собой зеркал, можно было бы показать Кларенсу это зрелище. Потом ему стало стыдно за такое отношение к другу: все-таки неправильно желать плохого. Хотя, надо признать, Кларенс с ним особо не церемонился, даже Ольгу иногда говорил такое, от чего доблестный тан сначала так же краснел, а потом начинал обещать всевозможные кары, от выкручивания ушей до простого мордобития. Иногда даже брался за выполнение обещания, но потом махал рукой, мол, горбатого могила исправит.