Фарид Фазлиахметов - Дерзость

• Название: Дерзость
• Автор: Фарид Фазлиахметов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

С особым подъемом поем нашу любимую:

Слушают отряды песню фронтовую

Сдвинутые брови, твердые сердца.

Родина послала в бурю огневую,

К бою снарядила верного бойца...

Ох какая встреча будет у вокзала

В день, когда Победой кончится война,

И письмо родное мать поцеловала,

И над самым сердцем спрятала жена

Конечно же, всем нам очень хотелось дожить до этих встреч, остаться не только в памяти родных и близких людей, но и увидеть своими глазами то послевоенное будущее, которое нам представлялось удивительно прекрасным. С такими мыслями мы пели в вагоне эту песню, уходя в немецкие тылы под Москвой, пели в вагоне поезда, уносившего нас навстречу памятному бою под Сухиничами, пели и здесь, в лесах Белоруссии.

Вспомнили также и спели всем хорошо известные старинные русские песни "Раскинулось море широко", про Ермака и Стеньку Разина. С песней о Волге я в мыслях уносился на родину, и воскресало прошлое - когда мы, мальчишки, на закате солнца выходили в лодке на зыбкую багряную дорожку реки и тоже пели про удалого Степана и других героев давно минувших дней...

А потом слушали, как поет Леня Садовик. Он знал множество цыганских песен, прекрасно играл на гитаре и пел самозабвенно, отдаваясь песне всей душой. Слушать его было огромным наслаждением. Вот только не знали мы тогда еще, что слушаем Леню в последний раз...

А восходящее солнце между тем уже позолотило верхушки сосен. Наступал новый день.

Собрав свои нехитрые пожитки, мы ушли на новое место. Снова поставили шалаши из еловых веток, натянули сверху плащ-палатки, окопали вокруг, чтобы дождевая вода не подтекала внутрь, застелили пол лапником и сеном. Последние дни беспрерывно шли дожди, стало холодно и очень неуютно. Наверное, от этого и на душе было как-то нехорошо.

Вечером 8 сентября Леня Садовик и Геннадий Зелент попросились на железную дорогу.

- Куда же вы в такую погоду? - пытались их отговорить наши девчата. Но уговоры не подействовали. Ребята настолько втянулись в свою опасную и трудную работу, что ни дня не могли просидеть без дела, их словно магнитом тянуло на "железку". Шарый и я хорошо понимали ребят, сами в душе чувствовали то же самое. Поэтому и не запретили.

Леня с Геннадием взяли десятикилограммовый фугас, мину и с наступлением темноты тронулись в путь. Нам оставалось только ждать. Ждать и надеяться, что операция пройдет благополучно. Поначалу ничто не предвещало дурного исхода, наоборот, казалось, что погода поможет - ребятам в такое ненастье легче будет подобраться к полотну железной дороги и устроить крушение.

Но ровно через час вечернюю тишину разорвал треск автоматных и пулеметных очередей. И почти сразу же все стихло. Мы почувствовали недоброе. Весь вечер и всю ночь никто не сомкнул глаз, надеялись и ждали: вот-вот вернутся товарищи. Но они не вернулись.

А случилось вот что. Возле деревни Ставищи, на картофельном поле, немцы устроили засаду. Ничего не подозревавшие ребята подошли к месту засады вплотную. Огонь был открыт без предупреждения. В несколько секунд все было кончено.

Чуть позже нам стало известно, что в засаде участвовали охранники со станции Деревцы, а с ними у нас были старые счеты. Именно под Деревцами был ранен Геннадий Зелент - пуля попала в глаз и вышла за ухом, и погиб Володя Прищепчик. Произошло это так.

После подрыва эшелона под Тальной на железной дороге Минск - Осиповичи группа в составе Самуйлика, Золотова, Зелента и Прищепчика перешла железную дорогу Осиповичи - Слуцк возле станции Деревцы, углубилась в лес и расположилась на отдых. На рассвете ребят окружили гитлеровцы. Прозвучала короткая команда:

- Рус, сдавайсь!

Володя первым открыл огонь из винтовки, за ним Самуйлик из автомата. Немцы залегли, притаились. Огонь не открывали, видно, решили взять наших живьем.

Самуйлик правильно оценил обстановку и подал команду идти на прорыв.

Ребята вскочили, прорвались через фашистские цепи и, отстреливаясь, стали уходить. Прищипчик был ранен в ноги, упал и подняться уже не смог. Пока были патроны, Володя отстреливался, а потом... О чем он думал, когда вытаскивал гранату? О том ли, что вот умирает в восемнадцать лет, не повидав отца и сестер, которые были совсем недалеко от этих мест, или о чем другом - никто этого никогда не узнает. Когда немцы стали окружать его, он рванул чеку.

Володя Прищепчик погиб. Рядом с ним упало несколько фашистов.

К началу войны Володя окончил среднюю школу. Вступил в комсомол. Был настоящим патриотом своей Родины. Когда началась война, Владимир попросился в армию. Его послали в Москву, на курсы по подготовке к действиям в тылу противника. В группе, которую возглавлял Шарый, вместе с Леней Садовиком Прищепчик ходил в тыл противника под Москвой, участвовал в бою под Сухиничами, был смелым и очень выдержанным бойцом. И вот Володи не стало. Его убили охранники из Деревцов.

Решение о ликвидации гарнизона на станции было принято, однако силенок у нас для осуществления этой операции явно недоставало. Но здесь произошло событие, которое все расставило по своим местам - наши ряды неожиданно пополнились целым взводом свежих бойцов. А это уже позволяло рассчитывать на успех.

Прав оказался тот крестьянин, из Макаровки, который сказал, что немногие из военнопленных действительно добровольно стали на путь измены и записались в батальоны "Березина" и "Днепр". Шарый не забыл этот разговор и сразу же после того, как мы обосновались под Осиповичами, стал искать возможность установления контактов с военнопленными. И вскоре достиг успеха. 10 сентября на нашу сторону перешел взвод из батальона "Березина".

Не могу сказать, что наши бойцы очень обрадовались этому событию. Решение было несомненно рискованным. В группу, которая насчитывала менее тридцати человек, мы приняли примерно столько же хорошо обученных кадровых солдат с двумя пулеметами. Будь у них недобрые намерения, могло бы произойти непоправимое.

Вновь прибывшие оказались дисциплинированными, исполнительными бойцами и, казалось, были очень довольны крутым поворотом в своей судьбе. Но на войне главное испытание - бой. Как-то они поведут себя в деле?

Операция по разгрому гарнизона станции Деревцы была назначена на 14 сентября. "Добровольцев" решили взять с собой.

Вышли из лагеря поздним вечером. В полной темноте прошли деревню Ставищи. За околицей наша разведка обнаружила брошенную телегу и сбрую. Войлочная подкладка чересседельника была еще теплой. "Неужели кто-нибудь из полицаев?" подумал Самуйлик. - Если предатель успеет предупредить гарнизон, операция будет сорвана, а этого допустить нельзя.

Не дожидаясь подхода основных сил, разведчики на велосипедах устремились вдогонку. Впереди на пригорке на фоне ночного неба стал вырисовываться силуэт всадника. Он ехал рысью. Самуйлик и двое "добровольцев" решили держаться от него на таком расстоянии, чтобы тот не мог увидеть или услышать преследователей. За Михалевщинами, где прямая дорога ведет на Осиповичи, а другая круто сворачивает влево на Деревцы, разведчики прибавили ходу и вскоре догнали всадника. Им действительно оказался полицай, который, увидев троих неизвестных в форме власовцев, не изъявил никакого беспокойства - принял за своих.

- Далеко ли путь держишь? - обратился к нему Самуйлик по-белорусски.

- В Деревцы, - ответил полицай. - Дело важное, есть сведения, партизаны идут на станцию, - сказал, соскочив с коня, предатель.

- Вот оно что! А какой там нынче пароль и отзыв?

- Зачем вам это, ведь вы со мной поедете?

- Нет, так нельзя. Мы устроим засаду, задержим бандитов и будем ждать подкрепления из гарнизона.

- Понятно. Пароль "Берлин", отзыв "Минск".

На этом разговор закончился. Труп предателя разведчики отнесли в болото и стали дожидаться своих.

К Деревцам подошли в полночь. Отряд притаился в лесу недалеко от немецкой казармы. Мне с группой подрывников и бывших власовцев пришлось сделать небольшой крюк, чтобы обойти казарму и выйти к железной дороге. Нам было поручено порвать телефонную связь с Осиповичами, взорвать семафор, входные и выходные стрелки со стороны города, занять здание вокзала и в случае необходимости встретить огнем полицаев, которые могли подойти из деревни Деревцы на подмогу гарнизону, или отступающих из казармы фашистов. Диверсия должна была надолго прервать нормальную эксплуатацию железной дороги Осиповичи - Слуцк. Имелась и более конкретная цель - не допустить переброски подкрепления из Осиповичского гарнизона.

Сигналом для начала атаки основных сил должен был послужить первый взрыв на железной дороге. Выставив охранение, мы приступили к делу.

- Петя, полезай на столб, - приказал я Токареву.

- Один момент!

Петр сбросил сапоги и быстро взобрался на столб. Усевшись на перекладину, ножницами для стрижки овец стал срезать провода. Они с визгом скручивались в спираль и падали на землю недалеко от столба.