Интернет-журнал Виноградова - Номер 2, Лето 2009

• Название: Номер 2, Лето 2009
• Автор: Интернет-журнал Виноградова
• Жанр: Проза

---

Савченко принимает решение идти по следу – другого и быть не могло. Собака сразу взяла след и мощно рванула вниз – инструктор только успевал переставлять ноги. Остальные еле успевали, хотя бежать вниз – это не подниматься в гору. Савченко верхом петлял по лесу, осматривая все кустарниковые заросли, но не опережая собаки.

Вот впереди последний спуск перед шоссейной дорогой. Уже слышен звук проезжающих машин, хотя самой дороги еще не видно. Лес становится все реже и реже. Собака стала просто рваться с поводка. Савченко заметил первым, что навстречу группе бежит человек. Вопреки логике он бежит от шоссе и поднимается в гору. Скорее всего, он уже обнаружил поисковые группы, выдвинутые на шоссе. Он еще не видит рвущейся наперерез ему тревожной группы, не видит собаки.

А может быть, это не он? Может быть, это местный житель случайно оказавшийся здесь. И бежит с перепугу. Нет! Это нарушитель – у него на шее наперевес висят ботинки, бежит он босиком. Почему он бежит в сторону границы стало ясно всем, когда увидели, что со стороны шоссе его уже преследует другая наша тревожная группа.

Когда нарушитель преодолел очередной небольшой подъемчик, он поднял глаза и увидел перед собой рвущуюся вперед собаку, четыре направленных на него дул автоматов и буквально свалившегося на него офицера.

Он понял, что это конец. Он проиграл! Но неожиданно для всех, Савченко, прямо с лошади оседлавший нарушителя, вдруг резко буквально отлетает в сторону от него. Тот напоследок, решив показать себя, провел какой-то боевой прием, сбросив с себя лейтенанта. От такой неожиданности кто-то из тревожной группы дал автоматную очередь.

– Отставить! – буквально взревел Савченко, поднимаясь с земли одновременно с обидчиком. Тот стоял уже с поднятыми руками, окруженный со всех сторон направленными на него стволами.

– Какой придурок стрельбы устроил? Перестрелять друг друга захотели? Куда он денется?

– За Вас испугались, товарищ лейтенант, – промямлил стрелявший.

Собака, успокоенная проводником, сидела смирно, но не спуская своего пристального взгляда с нарушителя. Только изредка поглядывала на своего инструктора, как бы ожидая от него одобрения такого поведения.

Эпилог

Вначале нарушитель был доставлен на заставу. Затем был получен приказ отправить его в комендатуру – это в 5км от заставы. И вот на виду у местных жителей по шоссе движется группа – впереди верхом лейтенант Савченко, затем мужчина в грязной оборванной одежде со связанными сзади руками и ботинками наперевес на плече. И завершают два пограничника с автоматами наизготовку.

Действия наряда Гаджиев-Васильев признаны правильными и грамотными. Нарушитель описал всю ночную ситуацию до последней мелочи.

Комендант участка, выражая благодарность наряду, сказал Васильеву: «Твое счастье парень, что ты был с ним рядом и не обнаружил его. Иначе могло так случиться, что не увидели бы мы ни его, ни тебя в добром здравии. Видел, как он Савченко… Считай, родился в рубашке!»

Нарушение границы было предотвращено.

Лейтенант Савченко за захват нарушителя был награжден медалью «За отличие в охране Государственной границы СССР», ефрейтор Гаджиев поощрен отпуском на родину на 10 суток, мл. сержант Васильев получил почетный нагрудный знак «Отличный пограничник» и сфотографирован у развернутого Знамени части.

Вот такая была ночная история с дневным продолжением!

Елена Павлюченко

Я спасу тебя…

Я держала тебя на руках и шептала: «Не уходи, не уходи… Ты нужен мне… Не уходи…».

Мои руки были красные и теплые – от твоей крови, которую никак не могли остановить. Ты открыл глаза, и в сумраке взгляда читалось: «Только ты можешь меня спасти…».

«Я спасу тебя, слышишь? Не уходи, я спасу».

Я не знала, что мне делать, вокруг суматоха, врачи, какие-то посторонние люди, которые постоянно попадались на пути и мешали, мешали, мешали.

Это была «обычная автокатастрофа». Сейчас ведь не ездят, просто катаются.

Ты не хотел никого убивать, поэтому пострадал… Господи, если бы только пострадал!!! Ты умирал у меня на руках, я чувствовала, как холодеет твоя кровь, и глаза становятся небесно-голубыми.

Ты уходил. Навсегда.

Нет, я не позволю тебе так просто бросить меня и уйти, без слов, без звука…

Нет, ты не можешь оставить меня одну в этом мире…

Нет, я буду бороться за тебя.

Нет, врачи тебя не спасут.

Нет… нет… нет…

Мысли лезли одна за другой, цеплялись и путались.

Надо успокоиться и принять решение.

Какое? Я сама не знала, но что-то внутри росло, как ком, становилось огромным и опасным.

Тебя везли на каталке и опять мешали, мешали…

«Лена!!! Таня!!! Лед, кислород, вторая свободна?»

Ты открыл глаза и последний раз посмотрел на меня.

Нет!!! Нет!!! Не последний!!!

Теперь я уже знала, догадывалась, чувствовала – твоя жизнь – в МОИХ РУКАХ!!!

Но что делать, я не знала.

И внезапно вспомнилась наша первая встреча.

Глаза светились радостью, и волнением, и предчувствием огромного счастья.

Да, да, как вот этот ком, который внутри… но надо только почувствовать это…счастье, тепло твоих губ… Надо почувствовать… Я…чувствую… чувствую…

Надо только сосредоточиться на этом счастье, тепле… жизни…

Врачи орудовали в операционной, а я стояла за стеклом и не верила собственным глазам.

Вся моя сила любви была сосредоточена на нем, я вся дрожала, холод продирал до костей… Ноги подкашивались… Кажется, сейчас упаду.

«Но ты – живи… живи… ЖИВИ!!!»

Операция закончилась. Его удалось спасти.

Какая-то женщина лежала в дверях операционной, было не до нее.

Яркий луч рассвета осветил реанимационную. Он спал, так спокойно…

Я с изумлением глядела на любимое лицо откуда-то издали, глаза видели. Руки – не могли. Сердце чувствовало. Мы вместе. Я рядом. Я навсегда.

Он открыл глаза. «Я здесь, любимый!!!»

Его взгляд обвел комнату, остановился на окне.

«Я здесь, любимый!!!»

Но он меня не видел.

Владимир Сердюков

Клерк

Невероятное множество обид я вытерпел от своего начальника. Но, когда мне стало известно, что он переспал с моей женой, я поклялся отомстить ему.

В то время я был при государственной службе, а мой начальник, Александр Иванович, ныне покойный – чиновником высокого ранга. Он завел специальный журнал, в котором клерки, к коим я тоже относился, по утрам писали время своего прибытия на службу.

Ровно в девять утра, когда по всем установленным инструкциям должен начаться рабочий день, начальник забирал журнал к себе и все опоздавшие ставили свои подписи уже в его кабинете. Заодно им предстояло написать объяснительную записку с причиной опоздания.

О том, что мне изменила жена, я узнал от соседки. Эта старая бестия была всегда подробно осведомлена обо всех делах в доме. Оказывается, она давно стала замечать, как господин приятной наружности, среди бела дня подолгу бывал в моей квартире. Из описания внешности гостя не было никаких сомнений, что это и был мой начальник. Я вспомнил, что именно в эти дни он загружал меня срочной работой, а сам куда-то исчезал.

После очередного опоздания я привычно писал в его кабинете объяснительную записку, но мне было необычайно легко это делать. Я уже не испытывал к нему неприязни, а даже, наоборот, во мне возникала жалость к нему, ведь он будет скоро покойником. Не смотря на жалость, мне так и хотелось написать в этой записке что-нибудь такое издевательское. «Что вы все улыбаетесь, как будто пишите анекдот?» – спросил вдруг меня начальник. Я вздрогнул и тут же сделал серьезное лицо.

У Александра Ивановича была одна слабость: страсть к быстрой езде. Каждый вечер, возвращаясь домой после службы, он разгонял свой Мерседес до безумной скорости – 200 километров в час. На его жаргоне это называлось «тапкой в пол». Но это еще не все. Александр Иванович был растяпой. Ну разве можно оставлять ключи от своей машины на столе, в своем кабинете. Даже уходя на совещание, он забывал о них.

Вот, что я предпринял. На педаль «газа» его машины я приспособил потайную защелку, которая не отпускала назад педаль, если ее отжать до упора.

Рабочий день подходил к концу, и мне захотелось увидеть, как закончится его последняя поездка. К концу рабочего дня я вызвал такси.

Вечер был изящный. «Куда ехать?» – спросил таксист, повернув ко мне свое добродушное лицо. «Вот за этой синей машиной», – сказал я и уселся поудобнее. В такси пахло не то бензином, не то угарным газом, и я приоткрыл окно. Было бы неплохо, чтобы моя жертва узнала, кто и за что ее убил. Но сделать этого было уже невозможно.