Николай Егоров - Операция "Дозор"

• Название: Операция "Дозор"
• Автор: Николай Егоров
• Издательство: Ростовское книжное издательство
• Жанр: Книги
• Год: 1977

Действие повести происходит в пионерском лагере. Главный герой ее — пятиклассник Пантелей, мечтающий совершить подвиг, вырабатывает план захвата обнаруженного им «шпиона», вместе с другими пионерами участвует в военной игре, организованной пограничниками. О веселых приключениях ребят, их радостях и огорчениях, победах и неудачах рассказывается в этой книге. Имена героев, события, место действия повести вымышлены.

---

1

Место для засады - лучше не бывает! Над невысоким обрывом словно карниз, нависли густо переплетенные ветви. Тут хоть сто лет таись - не обнаружат. Однако сейчас в распоряжении Пантелея ста лет не имеется. И даже часа. С минуты на минуту могут хватиться, что его в отряде нет, и потому надо поскорее выбираться отсюда. Да как выберешься, если между засадой и отрядным участком на пляже лежит ровная и совершенно открытая россыпь прокаленной прибрежной гальки?

Орионовна возвышается на своем любимом, большом, как стол, камне. Кругленькая, с кругленьким лицом, она сидит, поджав ноги, и страдает от жары: на глаза надвинула соломенную шляпку, на плечи набросила махровое полотенце и то и дело промокает уголком розовые потные щеки. Сильный свет солнца падает на неподвижную поверхность моря, дробится и, отражаясь, бьет в глаза. Орионовна отворачивается от моря и с тоской смотрит на заросли, что дугой огибают бухту и пляж. Она, небось, охотно ушла бы с этой каменной сковородки в лес. И самое опасное теперь - на нее напороться.

Орионовна - воспитательница пятого отряда Ирина Родионовна. Вожатым в отряде - Валерий Васильевич. Он сейчас стоит на границе между отрядами, у самой воды, и что-то рассказывает вожатой шестого отряда Валерии Васильевне, улыбается и плавно разводит руками. Валерия Васильевна, высокая, красивая, увлеченно слушает Валерия Васильевича, даже темные очки сняла и будто под музыку помахивает ими. Но все равно не проскочишь - Валерий Васильевич наблюдателен и сразу засечет.

Вот как все обернулось: уходил в засаду, а угодил в мышеловку! Скоро прозвучит сигнал: первая очередь - в море! В этот момент и всполошатся.

Пантелей согнулся, как бегун перед высоким стартом. Рукой легко уперся в корявый ствол граба. В этом положении легче стоять и можно без промедления ринуться вниз, лишь бы представился удобный момент…

Конечно, ему влетит. Пусть влетит! Время он провел не зря и не зря пострадает. То, что он увидел, для первой разведки - вполне достаточно.

Справа, если смотреть на море, выделяется низкий мыс. Это наверняка Митрич Малый, другого такого, похожего на нож, не видно. Слева - мыс Митрич Большой. Он еще дальше вдается в море, и загривок у него, как у зубра. Все совпадает с тем, что рассказывали ребята, которые уже во второй, а то и в третий раз приезжают сюда.

Между мысами - лесистые склоны. С двух сторон сбегают они к сухому в эту летнюю пору руслу Кристинина ручья. Выше по ручью синеет теснина - Кристинина погибель. Ближе к морю, на покатых полянках, в тени дубов - постройки лагеря. А перед ними, у берега, - голубая фанерная хижина бородатого плаврука Эммануила Османовича. К хижине цветными ребристыми крыльями примыкают прямоугольные навесы. Когда дует ветер с моря, крылья дрожат и чудится, что все это вот-вот взлетит и на бреющем понесется над волнами.

На мысу Митрич Большой возвышается башня. Наблюдательный пункт пограничников. Где-то там и прожекторы, стремительными лучами которых по ночам озаряются берег и море.

На пути к Митричу Большому - нагромождение оранжевых глыб. Точно стадо моржей выбросилось из воды и сгрудилось под низким обрывом. Больше некуда, а «моржи», глупые, все лезут и лезут. И конца им не видно. Из моря торчат лохматые, в зеленой щетине, каменные морды животных. На второй день после приезда в лагерь штормило, среди глыб бушевали волны, и слышался рев, словно «моржи» пришли в ярость…

Оранжевые камни впредь из виду не выпускать. Почему? На то «есть свои веские причины. Веские и тайные…

Эммануил Османович вышел из голубой хижины, по лесенке взбежал на крышу. У него растет брюшко, и он все время втягивает его. Оттого плечи невольно вздергиваются, и шея кажется совсем короткой. На голове плаврука - фуражка-мичманка. Лицо обрамлено узкой черной бородкой.

Эммануил Османович положил руки на перильца, посмотрел на море, на небо. Наверное, он воображал себя старым морским волком, стоящим на капитанском мостике. Одно его слово - и выбегут на палубу корабля матросы, кошками взберутся на реи, переставят паруса, и фрегат ляжет на новый курс.

Но время шло, матросы не вылезали из кубрика, и Эммануил Османович махнул рукой. Это был знак горнисту. Тот поднес трубу к губам, и над пляжем прокатились сверкающие медные звуки.

Ребята вскочили, рванулись к воде.

Орионовна тоже вскочила, предупреждающе вытянула вперед руки:

- Это - не для вас! Это - для нас! Вы - ждете нашу команду.

Ребята знали, что без разрешения воспитателя к воде подходить нельзя, но всякий раз, услышав сигнал, они кидались к морю.

Орионовна и Валерий Васильевич взялись наводить порядок, а Пантелей оттолкнулся от дерева, скользнул вниз и вприпрыжку понесся к отряду. Ему всего несколько секунд нужно было на то, чтобы добежать до отряда, завернуть за спину Орионовны, затем вылететь из-за нее и занять свое место в шеренге, в двух шагах от воды. А там - сигнал - и купайся себе! И то, что он встанет в шеренгу чуть-чуть позже других, может пойти ему на пользу - не спешил человек, ждал команды воспитательницы!

Все складывалось наилучшим образом: он бежал к отряду, а Орионовна и Валерий Васильевич все еще были заняты самыми нетерпеливыми ребятами.

Все обошлось бы, если бы не Ленка Яковлева.

- Пантелей! Давай! Быстрей! - завопила она. - Смотри опоздаешь! Без моря останешься!

И тут же, точно хлыстом по воздуху ударили, раздался возмущенный крик Бастика Дзяка:

- Чего одешь?! Пдооили тебя!

Бастик не выговаривает «р», и тем, кто впервые слышит мальчугана, кажется, что у него насморк.

- Не твое… дело!!! - до невозможности повысила Ленка голос.- Панте-лей!!! Скорей!!! - Она схватила свою рыжую челку, дергала, едва с корнем не вырывала: дескать, чего ты медлишь, растяпа!

Козлом скакавший по галечнику, Пантелей от этого сдвоенного крика замер в нелепой позе - на одной ноге, руки в стороны.

Валерий Васильевич обернулся и засмеялся.

Розовое лицо воспитательницы порозовело еще сильнее.

- Поди-ка сюда, - угрожающе, ровным голосом позвала Орионовна. - Ну…

Пантелей приблизился не спеша, но с выражением полнейшей покорности: чтобы побыстрее отделаться от старшего, надо меньше сопротивляться. Пусть воспитательница мораль почитает - выслушаем, скажем, что понимаем. Пусть она накажет - вытерпим. Лишь, бы с расспросами не наседала.

- Где ты был? Почему ты отсутствовал? - Орионовна, как назло, начала с расспросов и не торопила с ответом - поставила голову боком, направила ухо на Пантелея: дескать, я вся внимание - подумай и выкладывай по порядку.

Пантелей разглядывал маленькое, розовое, просвеченное солнцем ухо и молчал.

- Так!… Хорошо же ты начинаешь лагерную смену! Третий день всего - и уже самовольная отлучка неизвестно куда и неизвестно зачем… Что ж, буду знать, каков ты. Кстати, напомни свою фамилию… Ну!

Пантелей замялся и тихо произнес:

- Кондра… шов…

- Не расслышала, повтори.

Пантелей скупо прибавил:

- Кондратов моя фамилия!

- И вовсе нет!!! - радостно заорала Ленка Яковлева. - Кондрашин его фамилия! Я знаю - Кондрашин!

Орионовна недоверчиво взглянула на Ленку.

- Кондрашин, Кондрашин! - закивала Ленка. - Мы в одною доме живем, в одном классе учимся!

- Зачем тебе это понадобилось - искажать свою фамилию? Ну?

В глазах Бастика Дзяка отразилось безграничное любопытство, но сейчас главное было - выручить товарища, и Бастик подсказал:

- Он нечаянно…

Пантелей опустил голову, исподлобья посмотрел на Ленку и одними губами неслышно проговорил: «Погоди же, Чемодан для Грамот».

Ленка подергала челку и тоже одними губами ехидно бросила:

- Да-с!

«Даскнуть бы тебе!» - вертелось на языке Пантелея, но он перехватил взгляд Капы Довгаль и сдержался.

Черные мохнатые глаза Капы Довгаль сначала изучающе остановились на Пантелее, потом нашли Ленку, и она проглотила то, что» хотела добавить к своему «да-с!»

Капа вообще говорила мало. И самым неприятным было, когда: она, отворачиваясь, негромко и протяжно выговаривала: «Стыыы-доба!» Значит - все, не стоишь ты того, чтобы обращать на тебя внимание и принимать всерьез.

Орионовна больше не могла ждать и сообщила Пантелею, будто он слепой и глухой - не знает, что здесь к чему:

- Сейчас все твои товарищи пойдут купаться. И у тебя… - Она сделала паузу, дала Пантелею возможность осознать сообщение и добавила: - И у тебя будет время помолчать. Здесь вот - на берегу. Иди же на свое место!

Пантелей послушно отошел и сел на ташки-вьетнамки.

- Накрой голову, - потребовала Орионовна. Она не собиралась выпускать его из виду.

Пантелей надел пилотку.

Ребята плескались в узкой полоске воды между берегом и пенопластовыми поплавками на капроновой веревке. Валерий Васильевич стоял у самой черты ограждения, и все равно вожатому было по пояс.

Орионовна памятником высилась на своем камне, считала головы мальчишек и девчонок и строго предупреждала: