Анри Труайя - Лев Толстой

• Название: Лев Толстой
• Автор: Анри Труайя
• Издательство: 0b7eb99e-c752-102c-81aa-4a0e69e2345a
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23274-1

Духовное наследие Л.Н.Толстого – великого русского писателя, художника, мыслителя – воспринимается неоднозначно. Для одних он – еретик, восставший на основы православия, для других – философ и гуманист, опередивший свое время на несколько столетий, для третьих – «лавка древностей», «музей прошлого». Ярлыков навешано на Толстого много, но ясно и другое – он продолжает волновать умы и сердца многих людей разных возрастов и разных национальностей. Его философия и литературное наследие являются бесценным достоянием всего человечества. Анри Труайя предлагает читателям составить собственное мнение о личности и творчестве этого величайшего деятеля русской культуры XIX–XX столетия.

---

Она рассчитывает обрести во Вронском союзника и друга, а не только любовника. В одном из первых вариантов романа автор наделяет его кристально чистой душой, но так же, как и Каренина, шаг за шагом лишает его положительных качеств. Конечно, Вронский не только красивый офицер, тщеславный и не слишком умный, он принадлежит столичной «золотой молодежи», для которой любовные интрижки сродни охоте. В петербургском обществе люди делились на два сорта, абсолютно между собою несхожие. К самому низкому относились люди вульгарные, глупые и смешные, которые верили, что муж должен жить только со своей женой, девушка быть чистой, женщина целомудренной и стыдливой, что надо растить детей, зарабатывать на жизнь, платить долги, и в другой подобный вздор. Но был свет, где требовалось быть элегантным, благородным, отважным, веселым, не краснея предаваться страстям и надо всем смеяться. В этом, втором мире чувствует себя Вронский прекрасно, но уверенность пропадает после встречи с Анной, им овладевает страсть, и даже когда связь их утрачивает прелесть новизны, его все еще поражает грация, изящество, глубина чувств этой женщины. Но он отказывается видеть в ней мать, любовь к сыну раздражает его и сбивает с толку. Анна понимает это и скрывает от него свою боль, почти физическую, которую испытывает при встрече с мальчиком. Непонимание Вронского обрекает ее на одиночество. Грусть ее была тем более сильной, что не находила отклика. Он не могла и не хотела довериться Вронскому. Знала, что он никогда не поймет глубину ее страдания, холодно ответит, если она только намекнет на свою боль, и она будет презирать его за это, и боялась этого.

Развитие отношений Анны и Вронского Толстой наблюдает пристальным, острым взглядом клинициста, тщательно описана каждая стадия болезни. Приходит в негодность не только связь между ними, но сами их существа, не выдержав испытания совместной жизнью. Общество не прощает им того, что они презрели его законы, они живут в пустоте – без поддержки, друзей, цели. Анна, считавшая себя достаточно сильной, чтобы не обращать внимания на общественное мнение, под моральным гнетом смиряется и вынуждена жить в изоляции. У нее есть две радости в жизни – сын и любовник. Первого у нее отняли, второго она тоже может лишиться. Ее страшит, что Вронский сожалеет о своей вольной жизни. Упрекая его в том, что бывает у людей, которые ее осуждают, чувствует себя обманутой, брошенной, целиком отдается ревности и старается удержать любовника прежде всего своей красотой и физическим наслаждением, которое ему доставляет. Но Вронский, увидев Анну в театре, «совсем иначе теперь ощущал эту красоту. В чувстве его к ней теперь не было ничего таинственного, и потому красота ее, хотя и сильнее, чем прежде, привлекала его, вместе с тем теперь оскорбляла его». Ожидая, что в любой момент он бросит ее, Анна пытается любыми средствами разбить его равнодушие, теряет покой и в конце концов решает, что лучше всего будет, если она уйдет из жизни. «Зачем эти церкви, этот звон и эта ложь? Только для того, чтобы скрыть, что мы все ненавидим друг друга….» – внутренний монолог ее, все более сбивчивый, продолжается до последнего мгновения, пока молодая женщина не бросается под поезд.

Распределяя свет и тень на своем полотне, Толстой хотел ярче всего осветить Кити и Левина с их счастливым законным браком. Кити, целомудренная и таинственная девушка, в браке выказывает практическую сметку, чем изумляет мужа: «он удивлялся, как она, эта поэтическая, прелестная Кити, могла в первые же не только недели, в первые дни семейной жизни думать, помнить и хлопотать о скатертях, о мебели, о тюфяках для приезжих, о подносе, о поваре, обеде и т. п.». Это крик души не Левина, но Толстого, который всегда превыше всего ставил умение женщины заниматься домом и детьми. По мере продвижения повествования писатель все больше идентифицирует себя с Левиным. Он уже частично воплотил себя в Николиньке Иртеньеве, Нехлюдове, Оленине, Пьере, но такого полного отождествления с персонажем еще не было, ибо дарит ему события своей жизни, питает своими мыслями, своей кровью. Любовь Левина и Кити, их объяснение, венчание, колебания жениха до последней минуты, забытая в сундуке рубашка, жизнь молодой четы в деревне, рождение первого ребенка – все это собственные воспоминания Толстого. Соня должна была быть весьма удивлена, когда, переписывая черновики, обнаружила, что начало их совместной с Левочкой жизни описано с такой точностью и деликатностью. Смерть брата Левина – до мельчайших деталей смерть Дмитрия Толстого, отношения Левина со своими мужиками освещены собственным опытом автора. В эпилоге устами Левина Толстой высказывает свое мнение по поводу военной операции в Сербии.

В Левине воплощены мысли и сомнения Льва Николаевича по вопросу земледелия в России. С одной стороны, разумно было бы дать возможность мужикам выкупить землю, поскольку именно они ее возделывают, но, будучи помещиком, он страдает, видя, как раздрабливаются крупные землевладения, хозяева продают их по смехотворной цене, а если не продают, то управляющие за их спинами обкрадывают, так что куда ни посмотри, наблюдается обеднение дворянства. Он пытается примирить мужиков и хозяев, говоря, что положение народа должно быть изменено в корне, что бедность должно сменить всеобщее богатство, основой которого станет согласие во имя общих интересов. Другими словами, революция без кровопролития, которая, начавшись в округе одной губернии, охватит Россию и всю планету.

Но теория далека от практики: когда в мир идей проникают живые люди из плоти и крови, механизм начинает сбоить, сто частных правил делают негодным одно всеобщее. Несмотря на все усилия, Левину не удается приобщить крестьян к делу материального преуспевания их хозяина.

Помимо хозяйственных забот, его мучают вопросы метафизические. После свадьбы он чувствует грусть и страх, но любовь оказывается надежной защитой от неотвязной мысли о смерти. После того, как у него на руках умер брат, Левин одержим мыслью о собственном невежестве в том, что касается вопросов жизни и смерти. Появление на свет ребенка заставляет по-иному взглянуть на бытие, ему кажется, что, живя той жизнью, какую ведет большинство, он отказывается от главного во имя второстепенного. «Левин вдруг почувствовал себя в положении человека, который променял бы теплую шубу на кисейную одежду и который в первый раз на морозе несомненно, не рассуждениями, а всем существом своим убедился бы, что он все равно что голый и что неминуемо должен мучительно погибнуть». Он читает Библию, философов, мечется от сомнений к молитве, усиливает собственное смятение попытками найти ему объяснение. Окружающие считают его человеком сильным, уравновешенным, счастливым отцом семейства, а он отворачивается при виде веревки и не берет с собой на прогулку ружье, чтобы избежать соблазна самоубийства. Средство от подобных тягостных раздумий одно – физический труд. И Левин предается ему самозабвенно – усталость мешает думать. «Теперь он, точно против воли, все глубже и глубже врезывался в землю, как плуг, так что уж и не мог выбраться, не отворотив борозды». Работая плечом к плечу со своими крестьянами, начинает мало-помалу проникаться их мудростью. Кто-то из крестьян раз заметил, что один человек только для нужды своей живет, тогда как другой – для души, Бога помнит. «Слова, сказанные мужиком, произвели в его душе действие электрической искры, вдруг преобразившей и сплотившей в одно целый рой разрозненных, бессильных отдельных мыслей, никогда не перестававших занимать его». То, что не смог выразить ни один философ, ни один из отцов Церкви, простой мужик знает и так: жить для души и помнить Бога. Но какого Бога? «И точно так же, как праздны и шатки были бы заключения астрономов, не основанные на наблюдениях видимого неба по отношению к одному меридиану и одному горизонту, так праздны и шатки были бы и мои заключения, не основанные на том понимании добра, которое для всех всегда было и будет одинаково и которое открыто мне христианством и всегда в душе моей может быть поверено». Ему кажется, что, придя к этому, он обретет внутренний покой, о котором так долго мечтал, но его ждут новые мучительные искания.

За четыре года работы над «Анной Карениной» (1873–1877) Толстой вложил в это произведение все волновавшие его тогда вопросы, а потому романист частенько уступает место эссеисту, течение рассказа приостанавливается, чтобы дать автору возможность высказать свое мнение касательно сельского хозяйства, воспитания детей, психологических и физиологических аспектов взаимоотношений между людьми. В мире, где живут Левин и Анна, как и в том, где живет Толстой, обсуждают иллюстрации Доре к Библии, романы Золя и Додэ, физические теории, Спенсера и Шопенгауэра, профсоюзы рабочих. Здесь читают газеты и яростно спорят по поводу обязательной военной службы. Можно сказать, что роман стал для Льва Николаевича своеобразным «Дневником писателя», и сам он признает двенадцать лет спустя в письме к Русанову, что иногда ему все еще хочется писать, в особенности роман наподобие «Анны Карениной», в котором он без усилий мог бы вывести все то, что сам смог понять и что могло бы стать полезным другим.