Айла Дьюар - Непричесанные разговоры

• Название: Непричесанные разговоры
• Автор: Айла Дьюар
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 5-86471-398-8

Люди любят поговорить по душам. Сигарета, чашка кофе, а то и чего покрепче, и откровенный разговор – что может быть лучше? В таких беседах не просто изливаешь душу, но познаешь себя – свои мечты, страхи и тайные желания. Если на душе тоска и хочется сбежать куда глаза глядят, то разговор с близким человеком – самое лучшее лекарство.

Фантазерка Эллен и бунтарка Кора много пережили, на долю каждой выпало немало синяков и шишек. Безрассудная юность, любовь, материнство, отчаяние, радость, предательство, мгновения счастья – всего в их жизни хватало. И вот им уже за тридцать, жизнь, кажется, вошла в колею, но счастья нет как нет… Неожиданная встреча быстро перерастет в дружбу, многое изменит и на многое откроет глаза.

В ироничном и теплом романе Айлы Дьюар каждая женщина найдет частичку себя и услышит свой голос. Отличное чтение для всех тех, кто не боится непричесанных разговоров.

---

Глава шестая

Лучшее средство от похмелья – прогулка, считала Кора. В воскресенье, после ночи «Кровавой Мэри», она встала в шесть, налила полную фляжку кофе, собрала рюкзак и отправилась в горы. От Эдинбурга до Глен-Долл и Джокс-роуд – почти три часа езды. Кора любила эти места: здесь все время кто-то гуляет, есть кому улыбнуться, кивнуть. Полное одиночество в глухих местах – далеко не всегда хорошо.

Кора остановила машину, надела дорожные ботинки и скорым шагом двинулась по лесной дороге. Ей хотелось успеть углубиться в лес, подальше от других гуляющих, а она знала, что как только начинаешь думать (на прогулке вечно всякие мысли лезут в голову), шаг замедляется. Чем сложнее мысли, тем медленней шаг. Когда воспоминания обрушивались на Кору лавиной, она останавливалась, хваталась за голову и стонала: «О боже, боже! Что я наделала!»

Изо дня в день, годами терзалась она, что была плохой матерью. Ей казалось, что всю жизнь она только и знала, что поучать да командовать. «Нельзя!» «Где ты шлялся до поздней ночи?» «Пока не выучишь уроки, гулять не пойдешь». И так далее и тому подобное. Если у тебя есть дети – хочешь не хочешь, приходится их воспитывать. Когда у Коры родился малыш, никто ее не предупредил, что в конце концов он вырастет.

Кора шагала и громко перечисляла все самое ненавистное:

– Кроссовки. Откуда мне было знать, что они понадобятся?

Пройдя через ворота вольера с оленями, Кора пошла по тропинке. Деревья-великаны, густой смолистый запах, лесная прохлада. Следы оленей на мягкой земле у края тропки.

– Барахло, – продолжала Кора. – Всякая детская дребедень, о которой я понятия не имела, пока ее у меня не стали клянчить. Как они здорово врали: «Ах, у всех есть, а у меня нет!» Игровые приставки, трансформеры, горные велосипеды. Господи. Никто мне о них не рассказывал!

Кора очутилась у развилки: одна тропа круто взбиралась вверх сквозь густые заросли, а другая, широкая, вела дальше в лес. Кора выбрала ту, что потруднее, и пустилась вверх по склону холма в чащу. Дышать стало трудно, заныли икры.

Утром, перед уходом, Кора, встав на четвереньки, сунула голову в холодильник в поисках чего-нибудь съестного, и тут в кухню зашел Сэм.

– Что ты делаешь?

– Стою на четвереньках, ищу, чем бы поживиться, и ругаюсь последними словами. Я мать как-никак – чего же ты еще ждал?

– От тебя, мам, ничего другого.

– Не смей мамкать.

– Прости.

– Перестань со мной так разговаривать.

– Как?

– Свысока. Как сейчас. Этого я не потерплю.

Он засмеялся.

– Мне нечего взять на прогулку, – вздохнула Кора.

Сэм принес ей из своей комнаты шоколадный батончик и бутылку воды:

– Вот, возьми. Только не вздумай есть, пока не доберешься до леса. Я же тебя знаю! Вечно тебе не терпится!

Год назад Сэм ушел из дома и поселился с подружкой. А когда они расстались, вернулся. Но стал чужой, взрослый. Больше им не покомандуешь. А жаль. Поэтому Колу доставалось за двоих, ведь Коре нужно было кого-то воспитывать.

Тяжело дыша, Кора продиралась сквозь чащу. Впереди ждут чудесные картины, награда за тяжкий путь.

– Родительский день! – продолжала свой список она. – Терпеть его не могла! Торчишь на жестком стуле и ждешь, когда с тобой заговорят, как с маленькой. (Раз-два, вдох-выдох.) Ох уж эти мальчишки. Неряхи, оболтусы!

Наконец Кора выбралась из зарослей, и перед ней открылся удивительный мир, который был спрятан за густой стеной сосен. Река, бурые холмы с остатками пурпура – октябрь как-никак. Слабый ветерок принес запах горных вершин, до которых ей сегодня не добраться. Идти стало приятней, вернулась желанная легкость. Как по утрам, когда Кора бегала по Лейт-Линкс, вся жизнь свелась к движению. В такие моменты все было просто и ясно. Кора ни о чем не думала. Оставались лишь ее тело и мир вокруг. Лишь стук сердца, бодрящий воздух в легких и размеренный топот ног по дорожке. Кора любила это состояние, очищавшее душу, помогавшее пребывать в здравом уме.

– Они писали в банки из-под кока-колы! Брр… Липкие руки, грязные штанишки!

Кора стремительно поднималась по горному склону, тропа поддавалась под ногой, в стороны летели мелкие камушки. Из горы выступали глыбы кварца; заяц метнулся вверх по склону.

– Спагетти «Алфабетти»! – кричала Кора, и голос ее дробился о скалы. – Прощайте! – Она втянула носом воздух. – Картофельные вафли, жареная картошка, сосиски «Ви-Вилли-Винки», фасоль, до свидания! – До свидания. До свидания. До свидания.

Горное эхо отвечало Коре, все дальше разнося ее слова. Кора опустилась на землю, залюбовалась видом.

– Гамбургеры, – вздохнула она, – молочные коктейли, карамельный йогурт, хрустящий картофель с томатным соусом, вишневая кола, рыбные палочки, курятина – прощай, все жирное и липкое! Скучать не буду!

Кора двинулась в обратный путь, на ходу жуя батончик. Два часа. Еще два часа идти до стоянки и три часа ехать. Домой она доберется уже в темноте, а фары у машины скверные.

За рулем Кора слушала Рахманинова, к которому с недавних пор пристрастилась. По субботам, после «грибной охоты», Эмили Бойл каждый раз выстукивала на столе Третий концерт для фортепиано с оркестром, и сейчас, слушая записи, Кора поняла, до чего хорошо та играет. Стук пальцев по дереву звучал почти как музыка.

– Слышите? – объясняла Эмили. – Всего три движения – и вот вам вступление. Здорово придумано, правда?

Кора и Эллен кивали.

– Верно, – соглашались они. – Надо же! Не глядя на них, миссис Бойл с улыбкой добавляла:

– Сдается мне, вы обе за дурочку меня держите. Но вы погодите немного – увидите.

Может быть, она и вправду знала Рахманинова, рассуждала про себя Кора. Машина громыхала по долине через Кирриемуир; у Гламиса – поворот направо, а дальше – через Перт, по скоростному шоссе и домой.

– Уже недолго, – подбодрила себя Кора.

В машине гремела музыка. «Интересно, давно ли миссис Бойл живет одна? И кто был мистер Бойл? Скоро и я останусь одна. Мальчишки уйдут из дома, и пусть не будет больше разора, грязи и всякого хлама с улицы, все равно буду по ним скучать. Очень скучать». Пленка кончилась. Музыка оборвалась, заорало радио.

– Золотые хиты! – радостно тараторил диск-жокей. – Мелодии из прошлого!

– Еще чего! – воскликнула Кора. – Вас тут не хватало. Только не это! Хватит с меня мелодий из прошлого. – Кора перевернула кассету и громогласно объявила: – Рапсодия на тему Паганини. Опус сорок третий! – Она, как и Эллен, любила изображать миссис Бойл.

Дом без ребят опустеет. Будут ли они приходить к ней? Для сыновей она сделала все, что могла.

– Я им больше не нужна.

Звучал строгий мотив Рахманинова. Кора прибавила громкость, открыла окно. Топнула ногой.

– Вот бы сейчас умереть, – выпалила Кора с неожиданной страстью, не задумываясь. – Под эту мелодию. Прямо сейчас. Умру под Рахманинова.

На полной скорости Кора резко вывернула руль. Такой маневр «пердулету» был не по силам. Машина накренилась и перевернулась. И еще раз. И еще. Мерзкий скрежет смятого железа, рев мотора – и тишина. Кора падала вместе с искалеченным автомобилем и видела себя как бы со стороны. Ясно, отчетливо. Видела, как катится кубарем. Сзади затормозила машина, оттуда выбежали люди, бросились к Коре. И тут все кончилось. «Пердулет» завалился в кювет. «Ну и чудной же отсюда вид!» – подумалось Коре. Кассета выпала из магнитофона, взревело радио:

– Мелодия из прошлого, помните? «Богемская рапсодия».

– Под нее умирать? Еще чего! – возмутилась Кора. – Ненавижу «Богемскую рапсодию»! – Свесившись набок, почти вниз головой, Кора отчаянно пыталась дотянуться до панели. «Скарамуш, Скарамуш…» – Заткнись! Не желаю под это умирать!

Провисела Кора, должно быть, всего пару минут. Чьи-то руки подхватили ее, перерезали ремень безопасности и стали вынимать из машины. Тащили ее через открытое окно. Встав на ноги, Кора первым делом вежливо попросила: «Будьте любезны, выключите, пожалуйста, чертово радио». Машина разбилась в лепешку, но Кору волновала только музыка.

– Вам повезло, – заметил кто-то из Кориных спасителей.

Кора подняла на него спокойные глаза.

– Не собираюсь умирать под эту музыку, – пробормотала она.

Кору доставили к врачу, признали здоровой, подвезли до Перта, где она успела на последний автобус в Эдинбург. Домой она добралась за полночь.

– Где тебя носило! – От волнения Сэм был в бешенстве.

Кора удивленно глянула на него. Чего он так переполошился?

– Я попала в аварию, – тихо сказала она. – Машина всмятку.

Села, разулась, потерла ступни.

– Залезу-ка я в ванну.

– Ты цела? – Все это время он места себе не находил, придумывая всякие ужасы. – Могла бы хоть позвонить. Я уже собрался больницы прочесывать.

– Со мной все отлично, – невозмутимо отвечала Кора. – Все отлично. Ни царапины. Просто не захотелось умирать под «Богемскую рапсодию».