Елена Чудинова - Гардарика (историческая сказка)

• Название: Гардарика (историческая сказка)
• Автор: Елена Чудинова
• Издательство: Издательство: Лепта Книга
• Жанр: Сказка
• Год: 2007
• ISBN: ISBN 978-5-91173-032-1

Дорогие друзья, эта книга расскажет об очень давнем времени, когда Москва была маленьким деревянным городком, затерянным в дремучих лесах, а нашей столицей был Киев — «Мать городов русских». Киевская Русь была просвещенной и богатой страной, только что принявшей христианство.

Когда-то Москва была маленьким деревянным городком, затерянным в дремучих лесах, а столицей был Киев — «мать городов русских». Киевская Русь была просвещенной и богатой страной, только что принявшей христианство, но старая вера, язычество, все еще напоминала о себе… Много бед, интриг и предательств переживет мальчик-князь Владимир и его друзья, чьими глазами показаны картины жизни далеких времен… Героев ждут невероятные и удивительные приключения — погони, битвы и подвиги — и все во имя того, чтобы на Руси наконец воцарился покой и порядок…

Книга адресована детям младшего и среднего школьного возраста.

---

…

Сквозь дрему мне слышался колокольный перезвон: звучный, многоголосый, казалось, он шел отовсюду… Золотой звон, золотой солнечный свет… Свет падал мне в лицо, струясь через окно широкими радостными лучами. «Звонят к утрене», — подумал я.

Какой золотой звон…

…Когда я проснулся был уже день.

Стыдно так долго спать! Но так не хочется поднимать голову от подушки… До чего странные снились мне сны!

Не хочется вставать… А все-таки что-то в снах этих привиделось неспроста… Князь Глеб действительно замышляет против меня злое…

Все же пора подниматься, почему меня не будил никто до сих пор?

Но увы мне! Окончательно открыв глаза, я понял, что нахожусь не в палатах дворца моего Ведова, как показалось мне в полусне…

В горнице, которую я увидел, мне никогда не доводилось бывать прежде. Была она просторной, убранной красиво и богато: ковры на полу, светлое резное дерево, стол и лавки — крыты малиновым аксамитом, множество привозных вещей темного китайского лаку, кости…

Мой меч, моя кольчуга и платье — сложены на лавке.

У наполненного водой медного рукомойника — льняное полотенце, вышитое красным шелком, душистое византийское мыло…

Кому принадлежит гостеприимный этот кров?

Я наскоро умыл лицо, поспешно оделся, расчесав волосы, скрепил их, по своему обыкновению, серебряным ободком, и отворил дверь…

Человек, сидевший в соседней горнице с книгой в руках, поднял голову.

— Ты долго спал, rex Влэдимэр, — произнес он негромко.

Это был Эдвард.

— Где мы находимся, Эдвард Эдмундич? — спросил я, недоумевая.

— При дворе Малескольда. Мы в Клеве, золотом сердце Гардарики…

— В Киеве?! — Я поспешно подошел к окну. Сквозь светлую слюду видны были горящие на солнце золотые купола… Теперь мне понятен стал слабый, но непрерывный шум, который доносился откуда-то снаружи, это был гул многолюдных киевских улиц. Золотое сердце Гардарики…

Но радость моя исчезла в тот же миг.

— Ты занедужил от сильного утомления, rex Влэдимэр. Моя вина — надобно было уговорить тебя отдохнуть день-другой прежде, чем выступать в путь… К счастью, вовремя подоспел твой телохранитель, он и помог мне перевезти тебя в Киев.

— Мой телохранитель?!

— Да… Видать, ты не совсем еще здоров, rex, — засмеялся Эдвард Айронсайд.

— Эдвард Эдмундович, князь Ярослав Владимирович ждет тебя к себе, и спрашивает о здравии князя Владимира Ростиславича. — В дверях стоял высокий широкоплечий отрок с открытым приветливым лицом.

— Не замедлю быть. Отдыхай, rex Влэдимэр, — улыбнулся мне Эдвард и вышел в другую дверь.

— Спасибо за заботу Великому князю, — ответил я отроку. — Я нуждаюсь только в отдыхе.

Но в дверях я задержал его неожиданной для меня самого просьбой.

— Постой-ка! Пришли ко мне… моего телохранителя.

Глава пятая

Я опустился на лавку: золотое многоглавье киевских улиц уже ничуть не занимало моего воображения… Кто сейчас войдет?

Мой телохранитель… Так назвался этот человек Эдварду Эдмундичу…

Князь Глеб, мой недруг, знает, вероятно, что я остался жив… Наемный убийца? Но почему тогда он помог перевезти меня в Киев?

Эти мысли стремглав пронеслись у меня в голове: рука моя невольно потянулась к рукояти меча…

Дверь отворилась.

На пороге возник высокого роста (головой он доставал притолоку) человек, очень широкий в плечах, прямой и крепкий в стане — казалось, он занял весь дверной проем. На нем был серый плащ, серые же ноговицы, рубаха небеленого полотна… Чисто, ладно, но проще, чем у любого гридня. На поясе — меч, меч хорош… Суровое худое лицо: близко посаженные серо-желтоватые глаза. Жесткие, цвета пепла, волосы по плечи.

Я не знал этого человека. Более того, я мог бы поклясться, что никогда не встречал его прежде. И все — же что-то в нем показалось мне знакомым…

— Здрав будешь, княже, — поклонился он, подойдя ко мне. Я отметил, что поступь его странно бесшумна для такого могучего сложения.

— Кто ты есть?

— Телохранитель твой, княже, — по губам его пробежала усмешка. Я вскочил на ноги: от гнева кровь прилила у меня к лицу.

— Меня послал за тобой вслед волхв. Отныне я должен служить тебе, Владимир Ростиславич, князь Ведовской. Отныне и до тех пор, пока ты не сядешь в Ведове.

— Ладно, коли так, — (про себя я удивился невольно тому, что старый волхв, который, как думалось мне прежде, месяцами не видит людей, имеет столь верных слуг… Но я был немало обрадован, что загадка разрешилась так…) — Но ты не сказал своего имени.

— Волвич.

Языческое имя… А какое еще может быть имя у посланца волхва? Я невольно улыбнулся.

— Благодарю и волхва и тебя. Не стану лгать — мне надобна сейчас такая помощь.

— Потому она и дана тебе, княже. — Волвич еще раз поклонился и вышел.

…

Я снова подошел к окну и распахнул его: стайка воробьев, спугнутая этим, слетела с подоконника… Посмотрев им вслед, я подумал о том, что птицы, наверное, с высоты своего полета, могут видеть такой огромный город, как Киев, так, как не могут его видеть люди… Как не могут люди. Но ведь я — могу! Не орлом, орла сразу заметят… в городе лучше оборотиться воробьем… Я хочу оборотиться!

…На этот раз я почувствовал только головокружение: показалось, что пол горницы стремительно летит мне навстречу, а все вещи вокруг молниеносно увеличиваются в размерах.

…Я взлетел на подоконник и выпорхнул в окно. Как непохож оказался порхающий полет маленькой пташки на стремительный лет орла!.. Будто по ступенькам сбегаешь вприпрыжку во двор ранним утром, торопясь вскочить на коня! Сердце стучит часто и весело…

Вон он какой — Киев!

…Голубое небо подпирают золотые купола церквей, к ним тянутся кровли двух и ярусных домов… Дома белокаменные и деревянные красиво блестят разноцветьем слюдяных окошек… А какие толпы народу на улицах! Деревянные мостовые, отполированные тысячами ног, блестят как пол в горнице… Вот — летящим веселым шагом идут три девочки лет по двенадцати-тринадцати. Все три — с открытыми головами, толстые косы бьют по тоненьким спинам. Все три — в простых скромных летниках — день будний, рядиться невмесно… В руках у них — вышитые стеклянным бисером мешочки… Ясно! Эти девочки учатся в школе. В других городах еще нет школ для девочек, а в Киеве она есть уже несколько лет. Пролетев над ними, я слышу разговор…

— Пракседа, а за что тебя нынче бранил отец Александр? — спрашивает одна.

— Ой, не спрашивай, Елсвея! — весело отвечает вторая. — Противный грек рассказал ему, что я всю неделю была на последнем месте по логике!

— Ох, девочки, Прасковья, Елена, ну нельзя же так! — всплеснув руками, говорит третья. — Сколько раз нам говорили в школе, что нельзя называть друг друга языческими именами!

— Да, Ирина, ты права! — говорит Прасковья-Пракседа. — А мы с Еленой хотим сбегать сейчас на пристань, поглядеть на каких ладьях в этот раз прибыл Гаральд с варягами… Ты пойдешь?

— Нет, не могу — обещала матери сразу после уроков — домой. До завтра! — девочка, названная Ириной, скрывается с широкой улицы в переулок.

— И что это Ирина никогда ни в лес, ни на реку искупаться, ни по городу погулять не пойдет? — задумчиво спрашивает подругу Елсвея-Елена.

— Да когда ей? — говорит Прасковья. — Их дома пятеро, а она — старшая. Мать — ключница у княгини, целый день в хлопотах. Трудно им. Отца-то Ирининого в позапрошлом году порубили насмерть в рукопашной, когда печенеги к городу подступали…

Толпа уносит от меня девочек-школьниц… Да, трудно представить себе, что этот такой беспечный и радостный город почти каждый год осаждают печенеги, и черная смола пятнами покрывает белоснежные стены, и свищут стрелы, и льется кровь… Впрочем, так ли беспечен даже этим солнечным мирным днем этот город? Вон идут куда-то молодые княжеские гридни: широкоплечие, высокие — как один, с ладными мечами на поясе… Вид у них усталый — видно, что всю первую половину дня провели они упражняясь в нелегкой воинской науке…

А это одноэтажное длинное здание, выходящее окнами на площадь, — библиотека… В открытое окно виден ряд столов, сидящие за ними люди… Вон — наклонился над пергаментом старик с густой пегой бородой: иногда поднимает голову, пишет что-то стилем на куске бересты и снова погружается в чтение.

Счастливы все, занятые мирным трудом! Но мне не время смотреть сейчас Киев… Сейчас я должен увидеть Ярослава, я должен увидеть его прежде, чем он увидит меня… Я полетел обратно, к деревянному зданию княжеского дворца.

Не эти ли высокие окна, выложенные прозрачной слюдой, ведут в его покои?..

Я спустился на карниз. Окно было чуть растворено.

…Широкий стол — завален книгами. Книг — пергаментных и берестяных, много в этой палате, просторной и светлой от широких окон, убранной в византийском стиле… Эта палата не была книгохранилищем, но по стенам, обитым светлою тканью с золотым рисунком, размещались в немалом количестве полки для книг.