Чайна Мьевилль - Вокзал потерянных снов

• Название: Вокзал потерянных снов
• Автор: Чайна Мьевилль
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17519-9

Впервые на русском — новый фантасмагорический шедевр от автора «Крысиного короля». Книга, которую критики называли лучшим произведением в жанре стимпанк со времен «Машины различий» Гибсона и Стерлинга, а коллеги по цеху — самым восхитительным и увлекательным романом наших дней.

В гигантском мегаполисе Нью-Кробюзон, будто бы вышедшем из-под пера Кафки и Диккенса при посредничестве Босха и Нила Стивенсона, бок о бок существуют люди и жукоголовые хепри, русалки и водяные, рукотворные мутанты-переделанные и люди-кактусы. Каждый занят своим делом: хепри ваяют статуи из цветной слюны, наркодельцы продают сонную дурь, милиция преследует диссидентов. А к ученому Айзеку Дан дер Гримнебулину является лишенный крыльев гаруда — человек-птица из далеких пустынь — и просит снова научить его летать. Тем временем, жукоголовая возлюбленная Айзека, Лин, получает не менее сложное задание: изваять портрет могущественного главаря мафии. Айзек и Лин еще не знают, какой опасностью чреваты эти заказы — для них самих, всего города и даже структуры мироздания…

---

Айзек в раздражении тряхнул головой.

— Разумеется, ставились опыты и все такое, ученые полагают, что способны экранировать некоторые эффекты и усилить другие, и, возможно, кое-что даже отчасти срабатывает. Но не было еще ни одного эксперимента с Вихревым потоком, который бы не закончился… м-м-м… по меньшей мере плачевно. Насколько я могу судить, есть только один эксперимент, который следует проводить с Вихревым потоком: как не дать этой силе вырваться на свободу. Либо прервать ее путь, либо, как Либинтос, преследовать ее по пятам… Пятьсот лет назад, вскоре после того, как открылось Какотопическое пятно, откуда-то с моря, с северо-востока, пошел слабенький Вихревой поток. Некоторое время он дул на Нью-Кробюзон. — Айзек медленно покачал головой. — Очевидно, он был совсем не похож на то, что случилось в Суроше, но этого вполне хватило, чтобы вызвать повальное рождение уродцев и весьма странные изменения рельефа. Все здания, попавшие под Вихревой поток, были снесены. После этого началось возведение облачной башни — горожане не хотели отдаваться на произвол погоды. Но теперь башня разрушена, и мы все окажемся в глубокой заднице, если на нас подует еще какой-нибудь случайный Вихревой поток. К счастью, похоже, от века к веку это случается все реже. Так называемый пик пришелся на тысяча двухсотые годы.

С обличительским пылом Айзек размахивал перед Ягареком руками.

— Знаешь, Яг, когда они поняли, что где-то там, на юге, в лесных чащобах что-то происходит, — а не потребовалось много времени, чтобы просечь, что это какой-то огромный вихревой разлом, — была сказана куча всякой ерунды по поводу того, как это назвать, и споры не утихают до сих пор, а ведь прошло уже полтысячи лет. Кто-то обозвал это явление Какотопическим пятном, и название прижилось. Помню, в колледже нам говорили, «какотопос» означает «плохое место», а Вихревой поток не хорош и не плох, он не является злом… Он бессмыслен, беспричинен… По-моему, западный Рагамоль — это и есть Какотопос. Огромная территория, которая нам совершенно неподвластна. Нет такой магии, которой мы могли бы научиться, нет таких практик, которые мы могли бы совершенствовать, чтобы сделать с этим местом хоть что-то. Нам остается только стоять в сторонке, не отсвечивая и надеясь, что пронесет. Это офигенно огромная дурная территория, кишащая дюймовиками и другими существами, которых я даже не возьмусь описывать. Так что мы имеем дело с силой, которой глубоко плевать на наше отношение к ней. Лично я считаю ее плохой. И это слово может быть реальным определением для всего мироздания. Видишь ли, Яг… трудно говорить это, ведь я рационалист… но Вихревой поток — это непознаваемое.

Айзек испытал огромное облегчение, увидев, что Ягарек согласно кивает головой. Айзек тоже с жаром кивнул.

— Мне не хочется валять дурака и терять время на эксперименты, которые в конечном счете дадут… не знаю: что-нибудь неуправляемое. Это чертовски рискованно. Лучше займемся вплотную кризисом, ладно? И в этой связи я хочу кое-что тебе показать.

Айзек бережно взял из рук Ягарека отчет Сакрамунди и вернул на полку. Затем выдвинул ящик из стола и вынул оттуда свой чертеж. Он положил лист перед Ягареком, но потом, засомневавшись, отодвинул в сторону.

— Яг, старина, — сказал он, — мне действительно нужно знать… с Вихревым потоком покончено? Если собираешься сотворить какую-нибудь глупость с ним, ради бога, скажи мне об этом сейчас, и мы распрощаемся… Я принесу свои соболезнования.

Он беспокойно смотрел в глаза Ягарека.

— Я слышал, что ты сказал, Гримнебулин, — помолчав, сказал гаруда. — Я… уважаю тебя. — Айзек шутливо улыбнулся. — Я согласен с тем, что ты говоришь.

Айзек хотел было ответить, но Ягарек печально и спокойно глядел в окно. Он долго стоял с открытым ртом, прежде чем заговорить:

— Мы, гаруды, знаем о Вихревом потоке. — Между предложениями он делал большие паузы. — Он побывал в Цимеке. Мы называем это «ребех-лаж-нap-х'к». — Это слово, как резкая трель рассерженной певчей птицы, вырвалось из его гортани. — «Ребех-сакмай» — значит «смерть»: сила, которая кладет конец. «Ребех-кавт» — «рождение»: «сила, которая дает начало». Это были Первородные близнецы, родившиеся от Мировой матери после ее союза с ее же собственным сном. Но в земном чреве вместе с ними находилась и хворь… опухоль… «Ребех-лажнар-х'к» вырвалась из чрева Мировой матери сразу вслед за ними, а может, даже одновременно, а может, чуть раньше. Это… — Он крепко задумался, как бы перевести. — Это «злокачественный единоутробный брат». Его имя значит: «сила, которой нельзя доверять».

Ягарек рассказывал эту народную легенду не нараспев, как делают шаманы, а сухим тоном ксентрополога. Он широко раскрыл клюв, затем резко захлопнул его, затем снова открыл.

— Я изгой, вероотступник, — продолжал Ягарек. — Наверное, это неудивительно, что я поворачиваюсь спиной к традициям. Но я должен узнать, когда же смогу повернуться к ним вновь лицом. «Лажни» означает «доверять» и «крепко привязывать». Вихревому потоку нельзя доверять, и его нельзя удержать на привязи. Он неудержим. Я знал это с тех пор, как впервые услышал легенду. Но я… нетерпелив, Гримнебулин. Быть может, я слишком быстро возвращаюсь к тому, к чему некогда питал отвращение. Это так трудно — находиться между мирами, не принадлежать ни к одному из них. Но ты заставил меня вспомнить то, что я знал всегда. Как если бы ты был старейшиной моей стаи. — Наступила еще одна, последняя пауза. — Спасибо.

Айзек медленно кивнул:

— Не за что… Я испытал неимоверное облегчение, услышав все это, Яг. Даже передать не могу. Давай больше не будем говорить об этом. — Откашлявшись, он ткнул пальцем в чертеж. — Я хочу показать тебе кое-что весьма впечатляющее, старина.

В пропыленных лучах света под галереей Айзека мастер по ремонту конструкций из фирмы Орриабена ковырялся во внутренностях сломанного чистильщика отверткой и паяльником. Он бездумно насвистывал что-то веселое — это занятие не требовало никаких раздумий.

Сверху доносились невнятное бормотание, прерываемое иногда громким возгласом. При этом он на мгновение удивленно поднимал глаза, но тотчас возвращался к своему занятию.

Краткий осмотр механизмов встроенной аналитической машины подтвердил основной диагноз. Кроме обычных недугов, связанных со старением, таких как сломанные шарниры, ржавчина и стершаяся щетина (которые мастер быстро устранил), был какой-то вирус. Неправильно проштампованная программная перфокарта или соскочившая шестеренка где-то в глубине парового вычислителя привела к тому, что набор инструкций беспрестанно повторялся, бегая по замкнутой цепи. Действия, которые должны были выполняться машинально, теперь заставляли автомат раздумывать над ними, пытаться запросить больше информации или развернутых команд. Запутавшись в противоречивых инструкциях или в избыточном количестве данных, чистильщик замирал на месте, словно парализованный.

Механик мельком взглянул вверх, на деревянный потолок. На него не обращали внимания. Сердце затрепетало от возбуждения. Вирусы бывают самыми разными. Некоторые просто блокируют работу машины. Другие заставляют механизмы выполнять нелепые задачи, реагируя на ежедневно получаемую из внешнего мира новую информацию. А иные, превосходным образчиком которых был этот вирус, заставляли конструкции дотошно перепроверять базисные поведенческие программы. Рассуждения сбивали их с толку. Это были зачатки самосознания.

Мастер покопался в чемоданчике и, достав пачку перфокарт, со знанием дела пролистал их. Затем шепотом произнес молитву.

Поразительно быстро работая пальцами, человек извлек несколько ламп и шестеренок из конструкции. Затем открыл защитную крышку на программном вводе. Когда конструкцию включат, программы загрузятся в ее память и актуализируются в процессорах. Мастер быстро вставлял одну перфокарту за другой. Он слышал, как подпружиненные зубчики с треском вращаются, пробегая по жесткой пластине, входя в маленькие отверстия, считывая информацию. Прежде чем вставить очередную карту, он делал паузу, убеждался, что данные загружены правильно.

Он тасовал свою небольшую колоду, словно карточный шулер. Пальцы левой руки чувствовали мельчайшие подрагивания аналитической машины. Он ощутил бы каждую ошибку ввода, каждый сломанный зубчик, плохо смазанную деталь, которая могла повредить или блокировать его программы. Но ничего такого не было. Мастер не мог удержаться от победного шепота. Вирус, поразивший эту конструкцию, имел сугубо информационную природу, а вовсе не был детищем механического дефекта. Это означало, что все перфокарты, которые он вставил в машину, прочитаны, а содержащиеся в них инструкции загружены в сложный мозг чистильщика.

После того как мастер вставил тщательно отобранные перфокарты в устройство ввода, каждую в свой черед, он последовательно нажал несколько кнопок на цифровой панели, соединенной проводами с аналитической машиной.