Джонатан Франзен - Поправки

• Название: Поправки
• Автор: Джонатан Франзен
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-94145-490-7

Появившись на прилавках в сентябре 2001 года, «Поправки» мгновенно вывели 42-летнего Джонатана Франзена в высшую лигу американского романа. Это ироничное и глубокое осмысление извечного конфликта отцов и детей в эпоху бравурного «конца истории», непробиваемой политкорректности и вездесущего Интернета собрало множество наград (включая престижнейшую «Национальную книжную премию» США) и стало, согласно Википедии, «одним из наиболее продаваемых произведений художественной литературы XXI века». Следя за грустными и смешными жизненными коллизиями семьи бывшего инженера-путейца Альфреда Ламберта, медленно сходящего с ума, автор выстраивает многофигурный роман о любви, бизнесе, кинематографе, «высокой кухне», головокружительной роскоши Нью-Йорка и даже о беспределе на постсоветском пространстве. Нелицеприятная обычно газета Village Voice объявила книгу «первым великим романом XXI века». Выход основанного на «Поправках» фильма Роберта Земекиса намечен на 2009 год.

---

Он и не подумал попросить прощения, повиниться, как поступил бы вежливый молодой сентджудец, а не без ехидства признал, что-де хорошо бы, конечно, приготовить «легкую» крабовую запеканку, будь это в человеческих силах и не в ущерб вкусу. Но как это сделать? Вот в чем вопрос, миссис Ламберт: как сделать крабовое мясо низкокалорийным? А? Дениз жадно внимала этому диалогу, словно сама его сочинила или хотела выучить на память. Прощаясь у дверей ресторана с дочерью (той еще предстояло отработать четырнадцатичасовую смену), Инид не преминула заметить: «Экий коротышка! И с виду типичный еврей!»

В эту минуту Инид не слишком владела собой, в голосе слышались пронзительные, визгливые нотки. Судя по отсутствующему взгляду Дениз и поджатым губам, ей удалось-таки задеть дочкины чувства. Но в конце концов, она всего лишь сказала правду. Ни на секунду у нее и мысли не мелькнуло, что Дениз, при всей ее незрелости и романтичности, при всей ее непрактичности в карьере, встречалась с таким человеком, как Эмиль, – при ее-то красивом личике и фигурке, ведь ей всего двадцать три года, целая жизнь впереди. Насчет того, как молодая женщина должна распоряжаться своим очарованием в годы девичества (ведь замуж теперь выходят отнюдь не рано), у Инид не было твердого мнения. В общем она предполагала, что молодежи нужно общаться группками по три и более человек – словом, собираться компаниями! Единственный принцип, который она отстаивала с тем большей категоричностью, чем больше его высмеивали в средствах массовой информации, – это аморальность добрачного секса.

И все же в тот октябрьский вечер, стоя на коленях перед унитазом, Инид едва не впала в ересь: не лучше ли было в материнских поучениях пореже упоминать брак? Ей подумалось, что опрометчивый поступок Дениз, по крайней мере отчасти, вызван желанием поступить согласно требованиям морали, угодить матери. Словно зубная щетка, брошенная в унитаз, словно мертвый сверчок в салате, словно подгузник, забытый на обеденном столе, предстала перед Инид тошнотворная нелепость: лучше бы Дениз совершила прелюбодеяние, лучше бы осквернила себя, предавшись недолгому эгоистическому наслаждению плоти, лучше бы отреклась от целомудрия, которого каждый порядочный молодой человек вправе требовать от будущей невесты, – все лучше, чем стать женой Эмиля! Как только Дениз могла заинтересоваться этим человеком?! С Чипом и даже с Гари Инид натыкалась на ту же проблему: дети не укладывались в ее рамки. Не хотели того, к чему стремилась она сама, ее друзья и дети ее друзей. Хотели чего-то совсем другого, скандально другого.

Краем глаза Инид отметила, что коврик в ванной запачкан сильнее, чем она думала, надо его сменить перед праздниками. Из гостиной доносился голос Альфреда, он предлагал выслать Дениз два билета на самолет, Инид поразило, с каким спокойствием муж отнесся к этому известию. Его единственная дочь приняла самое важное в жизни решение, а с ним даже не посоветовалась! Однако, когда Альфред положил трубку, ограничившись простым комментарием, что жизнь полна неожиданностей, Инид (она уже вышла из ванной) увидела, как странно дрожат его руки. Дрожь была неровная и куда более сильная, нежели та, что порой нападала на Альфреда после лишней чашки кофе.

Всю следующую неделю Инид, как могла, исправляла унизительное положение, в какое поставила ее Дениз. Во-первых, обзванивала ближайших друзей и с деланым восторгом сообщала: Дениз выходит замуж! за очень симпатичного канадца, но на бракосочетание она приглашает только ближайших родственников, а друзьям представит мужа на очень скромном, совершенно неформальном домашнем приеме на Рождество (никто из друзей не поверил ее энтузиазму, однако все оценили мужественную попытку скрыть обиду, у некоторых даже хватило чуткости не задать неловкого вопроса, в каком магазине новобрачные оставили список подарков); во-вторых, не спрашивая разрешения у дочери, заказала двести извещений, не только затем, чтобы придать этой скоропалительной свадьбе более пристойный вид, но и в надежде немножко тряхнуть подарочное дерево, получить какое-никакое возмещение за десятки и сотни тиковых салатных мисок, которые они с Альфредом дарили последние двадцать лет. Всю эту долгую неделю Инид постоянно видела перед собой трясущиеся руки Альфреда, так что, когда он согласился наконец пойти к врачу, а затем получил направление к доктору Хеджпету, который диагностировал «паркинсон», Инид подсознательно связала его недуг с Денизиным известием и, хотя доктор Хеджпет уверял, что «паркинсон» имеет чисто физиологические причины и развивается исподволь, возложила на Дениз всю вину за болезнь мужа, столь осложнившую ее жизнь. К праздникам, когда доктор Хеджпет снабдил ее и Альфреда брошюрами, чьи тусклые трехцветные схемы, гнетущие графики и отвратительные медицинские фотографии предвещали столь же тусклое, гнетущее, отвратительное будущее, Инид совершенно уверилась, что Дениз со своим Эмилем погубила ее жизнь. Однако Альфред строго-настрого наказал жене принять Эмиля как желанного гостя. И вот, устраивая прием в честь новобрачных, Инид с приклеенной улыбкой по сто раз выслушивала вместо соболезнований вполне искренние поздравления старинных друзей семьи, которые любили Дениз, считали ее милой девочкой (еще бы, ведь Инид, воспитывая дочь, внушала ей, как важно быть внимательной к старшим; а кстати, что такое этот брак, как не доведенная до абсурда почтительность к старшему?!). Она достойно сыграла свою роль, выполнила распоряжение Альфреда, встретила немолодого зятя со всей сердечностью, ни единым словом не обмолвилась насчет его религии – и какой же стыд и гнев охватили ее, когда через пять лет Дениз развелась с Эмилем и Инид пришлось сообщать друзьям и эту новость! Она придавала браку огромное значение, изо всех сил старалась примириться с этим браком, а у Дениз даже не хватило совести сохранить его.

– От Эмиля-то получаешь весточки? – спросила Инид.

– Иногда, – ответила Дениз, вытирая посуду на кухне у Чипа.

Устроившись за обеденным столом, Инид вырезала скидочные купоны из журналов, которые привезла с собой в сумке «Нордик-плежелайнз». Шквалы дождя ударяли в окна, сотрясая и затуманивая стекло. Альфред дремал в кресле Чипа.

– Я вот думаю, – продолжала Инид, – даже если бы все утряслось и вы остались вместе, Эмилю уже недалеко до старости. А это огромная нагрузка. Ты и представить себе не можешь весь груз ответственности.

– Ему и через двадцать пять лет будет меньше, чем сейчас отцу, – возразила Дениз.

– Не помню, рассказывала ли я тебе про мою школьную приятельницу Норму Грин, – начала Инид.

– Ты рассказываешь про нее буквально при каждой встрече.

– Тогда ты знаешь, как сложилась ее судьба. Норма познакомилась с этим человеком, Флойдом Войновичем, он был настоящий джентльмен, на много лет старше, имел высокооплачиваемую работу и сразу ее покорил! Все время водил к «Морелли», в «Стимер» и в «Бейзлон рум», но проблема заключалась в том…

– Мама!

– Единственная проблема, – подчеркнула Инид, – заключалась в том, что он был женат. Норме якобы не стоило об этом беспокоиться, Флойд уверял, что надо лишь немного подождать. Уверял, что сделал ошибку, что его семейная жизнь никуда не годится, что жену он не любил и не любит…

– Мама!

– …и собирается развестись. – Инид даже глаза прищурила, наслаждаясь ролью рассказчицы. Она знала, как раздражала Дениз эта история, но мало ли что ее саму не устраивало в жизни дочери, так что они квиты! – Это тянулось годами. Флойд был такой душка, он давал Норме все то, чего она не могла ожидать от сверстников. Она пристрастилась к роскоши, вдобавок она повстречала Флойда в том возрасте, когда девушки влюбляются по уши, а Флойд клялся, что вот-вот разведется и женится на ней. Тем временем мы с папой поженились, и у нас родился Гари. Помню, Норма заглянула к нам, когда Гари был еще совсем крошкой, и она просто с рук его не спускала. Она обожала малышей, ей очень нравилось держать Гари на руках, и мне было так жаль ее, ведь она столько лет встречалась с Флойдом, а он все никак не разводился. Я сказала ей: «Норма, ты не можешь ждать всю жизнь!» Она сказала, что пыталась прекратить эти встречи, ходила на свидания с другими мужчинами, но они были гораздо моложе и казались ей недостаточно зрелыми – Флойд-то был старше ее на пятнадцать лет и очень, очень зрелый, – конечно, мужчина постарше способен привлечь молодую женщину именно своей зрелостью…

– Мама!

– И разумеется, молодым людям было не по карману все время водить Норму в разные шикарные места и осыпать ее цветами и подарками, как Флойд (уж он-то включал свое обаяние на полную мощность, когда она бывала им недовольна), к тому же многие молодые мужчины подумывали обзавестись семьей, а Норма…

– Была уже не так молода, – подхватила Дениз. – Я принесла сладкое. Пора подавать десерт?