Пэлем Вудхауз - Том 4. М-р Маллинер и другие

• Название: Том 4. М-р Маллинер и другие
• Автор: Пэлем Вудхауз
• Издательство: Остожье
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-860-95122-1

Здесь собраны романы и рассказы П.Г. Вудхауза. Со многими персонажами вы познакомитесь впервые и, надеемся, их полюбите.

---

Комнатная баня прибыла, ее установили — и дня через три, вечером, Уилфрида отвлек от мечтаний голос Мергатройда.

— Эй! — сказал он. — Проснитесь. Сэр Джаспер вас зовет…

— Как? — спросил Уилфрид, гадая, как же назвал его хозяин.

— Громко, — ответил дворецкий.

И верно, до людской доносились жуткие, пронзительные крики. Видимо, хозяин умирал, и Уилфрид, человек долга, понял, что идти надо, хотя и не стоило бы. Вбежав в хозяйскую спальню, он увидел, как малиновый баронет (лицо) торчит из комнатной бани.

— Пришел! — заметил сэр Джаспер. — Эй, что вы с ней сделали?

— То, что предписано, сэр Джаспер. Следуя инструкции 1, я вставил стержень А в колейку В, прикрепил шпунтом С…

— И зря! Ни к собачьей матери… Застрял.

— Застряли?!

— Да. А она раскаляется! Просто ад какой-то, черт ее… — словом (я прошу прощения за лексику сэра Джаспера, но вы же знаете баронетов!) — зажарюсь, трам-та-ра-рам!

— Хорошо, — сказал Уилфрид, — я вас выпущу.

— Ну, скорей…

— На одном условии! Во-первых, вы даете мне ключ.

— Какой ключ? Нет, какой ключ! Вставляете это D в это С.

— Ключ от комнаты, в которой вы держите Анджелу.

— Что такое? Ой!

— То. Я — Уилфрид Маллинер!

— Чушь! Он — брюнет, вы что-то спутали.

— Парик. От Кларксона. — Уилфрид погрозил сэру Джасперу пальцем. — Я следил за каждым вашим шагом. Я загнал вас в угол. Давайте ключ!

— Фу! — сказал сэр Джаспер и тут же поправился: — Ффу!

— Освободив мою невесту, — продолжал Уилфрид, — я увезу ее из этого зловещего дома и женюсь как можно скорее.

Сэр Джаспер засмеялся, хотя и страдал.

— Вот как?

— Да.

— Ох-ох-ох! Так прямо и женитесь?

— Да. Прошу ключ!

— Нет у меня ключа, он в двери! Ха-ха-ха!

— При чем тут «ха-ха»?

— В двери. С той стороны.

— Очень похоже на правду! Что ж, мне некогда. Пойду выломаю дверь.

— Пожалуйста! — Баронет захохотал, как душа в аду. — Интересно, что скажет Анджела!

Уилфрид прекрасно представлял, что скажет его невеста. Собственно, она зарыдает на его груди, что-то бормоча. Он кинулся к выходу.

— Эй! — закричал баронет. — А я?

— Сейчас, — отвечал Уилфрид, — минутку.

Взбежав по лестнице, он приник к двери и проговорил:

— Анджела!

— Кто там? — отозвался знакомый голос.

— Я, Уилфрид. Сейчас взломаю дверь, отойди. Ворвавшись внутрь, он с удивлением увидел, что в комнате темно.

— Анджела, — позвал он, — где ты?

— Здесь. И хотела бы узнать, почему и вы — здесь. После того письма! Некоторые, — продолжал какой-то холодный голос, — не понимают намеков.

Уилфрид пошатнулся и упал бы, если бы не схватился за голову.

— Письмо? — вскричал он. — Ты хочешь сказать, что писала его свободно?

— Еще бы!

— Но… но… но… Разве ты меня не любишь? Тьму огласил горький, резкий смех.

— Вас? Человека, который рекомендовал мне этот крем?

— О чем ты говоришь?

— Ну что ж, взгляните!

Комнату залил свет. Перед Уилфридом стояла Анджела, царственная, прекрасная, но — пегая.

Глядя на нее благоговейным взором, Уилфрид подметил, что лицо ее наполовину — белое, наполовину — бурое, а на лебединой шее виднеются пятна вроде тех, какие мы находим в библиотечных книгах.

— Вот что вы сделали со мной, Уилфрид Маллинер, — продолжала она, — вы и ваш жуткий крем. Я купила большую коробку — и через неполные сутки могла выступать в цирке под именем Пятнистой Принцессы. Здесь, в доме детства, я укрылась от мира. Но… — голос ее прервался, — но любимый терьер Понго, которого я вынянчила, взглянул на меня — и тяжело заболел. Виноваты вы, Уилфрид Маллинер, только вы!

Многие дрогнули бы от этих слов, многие — но не дядя, который, напротив, улыбнулся с бесконечным состраданием.

— Все в порядке, — сказал он. — Надо было предупредить, что особенно чувствительная кожа иногда идет пятнами, но их мгновенно удаляет лосьон «Горный снег», четыре шиллинга бутылка.

— Уилфрид! Это правда?

— Конечно. И такая мелочь стоит между нами?

— Нет! — раздался громовый голос.

В дверях стоял сам Ффинч-Ффароумер, обернутый полотенцем, а так, вообще — ярко-красный. За ним стоял Мергатройд, поигрывая бичом.

— Не ждали, а? — осведомился сэр Джаспер.

— Да, — строго согласился Уилфрид, — не ждал, что вы появитесь при даме в таком виде.

— Ерунда! — вскричал баронет. — Маргатройд, к делу! Жутко насупив брови, тот пошел вперед, но тут раздался

крик:

— Стойте!

— Я и не начал, мисс, — поправил ее дворецкий.

— Вы и не начнете, — сообщила Анджела. — Я его люблю.

— Как? — заорал ее дядя. — После всего, что было?

— Да. Он все объяснил. Пунцовое лицо мрачно искривилось.

— А объяснил он, почему он оставил меня вариться в этой бане? Спасибо, верный Мергатройд услышал, как я вою. Уже шел дым.

Уилфрид вдумчиво смотрел на баронета.

— Если бы, — сказал он, — вы употребляли изобретенное мною средство «Грация», в таблетках ли, в жидком ли виде (5 шиллингов 6 пенсов бутыль), вам не пришлось бы вариться во всяких банях. Препарат изготовлен из целебных трав, гарантирует потерю веса без побочных эффектов, примерно 2 фунта в неделю.

— Это правда? — выговорил баронет.

— Конечно.

— Вы ручаетесь?

— Естественно.

— Мой дорогой! — вскричал сэр Джаспер. — Вот — Анджела. Благословляю.

Сзади послышался осторожный кашель.

— У вас нет чего-нибудь против радикулита? — спросил Мергатройд.

— Как не быть! «Снимиболь», курс лечения — шесть дней.

— Спасибо, — взрыдал дворецкий, — спасибо! Где его купить?

— В любой аптеке.

— Так и дерет, так и дерет…

— Больше драть не будет.

Что тут можно прибавить? Мергатройд теперь — самый прыткий из всех дворецких в Йоркшире. Сэр Джаспер сбросил пятнадцать стоунов и подумывает об охоте. Уилфрид и Анджела поженились, и никогда еще, по слухам, колокола не звонили так весело, как в тот июньский день, когда Анджела подняла к жениху лицо, напоминающее ровностью окраски старинный дубовый стол, и на вопрос священника ответила: «Да». Теперь у них двое детей. Персиваль готовится к гимназии в Сассексе, а Фердинанд уже поступил в Итон.

Допив свое виски, мистер Маллинер попрощался с нами и ушел.

Мы молчали, видимо — углубившись в размышления. Потом кто-то встал и сказал:

— Что ж, спокойной ночи. Вероятно, это обобщило ситуацию.

ЭЙ, СМЕЛЕЙ!

Сельский хоровой кружок готовил спектакль в пользу органного фонда, репетируя по этой причине оперетту «Волшебник» (авторы — Гилберт и Салливен). Мы же сидели у окна, в «Привале рыболова», курили трубки и слушали звуки, долетавшие до нас. Мистер Маллинер стал им вторить.

— О-о-о-ох! Я был бедный и бледный священник, — пел он в нос, как поет любитель, исполняющий что-то старинное.

— Заметьте, — сказал он, обретая обычный тембр, — мода меняется даже в Церкви. Теперь едва ли найдешь бледного священника.

— Да, — согласился я. — Молодые помощники викария мясисты и спортивны. Бледных я что-то не видал.

— Вероятно, вы не знакомы с моим племянником?

— Как это ни прискорбно.

— Слова этой арии подошли бы к нему. Вот, послушайте.

В те времена, о которых я говорю (сказал мистер Маллинер), мой племянник Августин был молод и бледен. Еще с детства он отличался исключительной хлипкостью, и в богословском колледже его обижали низкие души. Как бы то ни было, приехав в Нижний Брискет, чтобы помогать викарию, он поразил всех кротостью и робостью. Тихий, волосы льняные, глазки голубенькие, повадка праведной трески. Словом, именно этот тип священника имел в виду Гилберт, когда писал либретто.

Свойства викария не помогали преодолеть природную робость. Преподобный Стенли Брендон был массивен и сердит, а его малиновое лицо и сверкающий взор испугали бы и более смелого помощника. Студентом он славился как боксер в тяжелом весе, и племянник говаривал, что он привносит в приходскую жизнь самый дух ринга. Однако именно его дочери отдал Августин свое сердце. Поистине, Купидон сильнее малодушия.

Прелестная Джейн нежно любила Августина, но встречались они тайно, не решаясь открыться викарию. Племянник, честный, как все Маллинеры, нестерпимо страдал. Однажды, гуляя в саду, у лавровых кустов, он возмутился духом.

— Дорогая, — сказал он, — я больше не вынесу. Сейчас же иду к нему и прошу твоей руки.

Джейн побледнела, прекрасно зная, что получит он пинок ногой.

— Нет! — вскричала она. — Не надо!

— Дорогая, — сообщил мой племянник, — обман греховен.

— Хорошо, иди, только не сегодня!

— Почему?