Алексей Федоров - Последняя зима

• Название: Последняя зима
• Автор: Алексей Федоров
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Вот так снимал я крушение под Трояновкой. Что? Как получилось, спрашиваете?.. К сожалению, пока еще не знаю. Только недавно смог отправить пленку в Москву. Там проявят... Надеюсь, что кадры удались*.

_______________

* Они действительно удались и вошли в большой документальный

фильм о советских партизанах.

Счастливая пара

Мой заместитель А л е к с е й Е г о р о в вернулся из дальнего батальона. Я выслушал его доклад о поездке, и затем мы просто сидели, курили, беседуя о том о сем. Мне показалось, что Егоров взволнован чем-то еще не высказанным, о чем продолжал думать. Так это и было. Уже перед уходом он поделился со мной своими мыслями:

- Жизнь идет, Алексей Федорович, не остановишь ее! Вот война сейчас, вокруг столько смертей, пылают пожарища, наши мины на дорогах гремят, а люди остаются людьми. Рядом с горем и ненавистью есть у них в сердцах место и для любви, для нежности... Видел я недавно счастливую пару! Смотрел и завидовал.

Помните, когда прислали к нам девушек-минеров, кое-кто отнесся к ним с этакой нехорошей усмешкой... Куда им, дескать, на диверсии ходить!

А какими отличными подрывниками показали себя девчата! Спокойно работают, точно, с какой-то особой женской аккуратностью. У сибирячки Маруси Абабковой на счету четыре эшелона, у Ани Просенковой - три, у Нины Кузьниченковой - три. Это только личных, не говоря о тех, в подрыве которых они участвовали в группах.

Приударить за хорошей дивчиной у нас, конечно, охотники найдутся. Вот и вокруг Нины увивались многие. Говорят, круто она с ними обходилась. А вот с Павлом Медяным у нее как-то сразу дружба пошла. Без дружбы и нельзя, если минируют вдвоем. Так все и думали - ну дружат и дружат... Но недавно преподнесли они командиру батальона новость. Явились к нему, покраснели оба, волнуются, и Медяный говорит:

"Простите нас, товарищ командир, но мы с Ниной теперь муж и жена. Хотим, чтобы вы знали и всем было известно... Нам таиться нечего".

"Не поторопились ли?" - спрашивает командир.

Они молча покачали головой да с такой любовью взглянули друг на друга, что и переспрашивать не пришлось.

Я пробыл в батальоне дня три, наблюдал незаметно за Ниной и Павлом. Вот, смотрю, сидят они в землянке, снаряжают мину. Жена батарейку, замедлитель, детонатор проверяет, муж проводку монтирует... Все время о чем-то тихо советуются. И видно, что с полуслова и он ее и она его понимает. Кончили готовить мину, сидят рядышком, ни слова ни говоря, только Нина руку свою на руку Паши положила. И чувствую, что приятно, хорошо им вот так сидеть. Чем-то мирным, чистым веяло от Павла и Нины.

При мне они на задание уходили, оба подтянутые, серьезные, спокойные. Шли все время рядом, так и с глаз скрылись.

Потом, ночью, я пытался представить, как вдвоем ползут они к рельсам, как делают свое трудное, опасное дело, оберегая друг друга, помогая друг другу. И ведь по-особенному все это должно быть у них.

Утром вернулись благополучно, доложили о выполнении. Я поинтересовался:

"Кто же первым номером работал, кто вторым? На кого записывать эшелон?"

"Мы вместе... Нам все равно, на кого запишут", - ответил Павел.

"Вместе мы!" - подтвердила Нина, бросив на мужа счастливый взгляд.

Вот так бы им всегда быть вместе и всегда счастливыми!

Забавный случай

До войны комсомолец Б о р и с К а л а ч работал слесарем-инструментальщиком Черниговской МТС. В партизанском батальоне он стал командиром взвода подрывников. Вот что рассказал однажды Борис о своих хлопцах:

- Наш взвод молодежный. Ребята у нас не скучают. Повеселиться, посмеяться они мастера! И особенно любят такие случаи, когда нам весело, а фашистам горько.

Если выкатить на рельсы пень, немцы в темноте или издали обязательно примут его за минера и будут долго обстреливать. Но ничего, кроме улыбок, у ребят это не вызовет. Для того чтобы получилось посмешней, нужна более серьезная подготовочка...

Идем мы как-то к железной дороге на операцию, попадается под ноги старая немецкая фляжка, обыкновенная алюминиевая фляга для воды. Прихватили ее с собой. Когда уже поставили мину, в сотне метров от нее зарыли между шпал эту фляжку, а замаскировали следы своей работы небрежно, так, что даже горлышко фляги виднелось. Утром забрались на деревья понаблюдать, не обнаружит ли патруль нашу мину, а заодно поглядываем и туда, где фляжка закопана.

Конечно, первому же патрулю это место показалось подозрительным. Поставили немцы над пустой фляжкой заградительный знак. Уже смешно! Один из охранников мчится к станции. Еще смешней! Прибывают саперы. Совсем весело!

Отходят гитлеровцы подальше, а один, самый храбрый, начинает осторожно отгребать от горлышка фляги песок. Потом саперы накинули на горлышко веревочную петлю, протянули веревку подальше от полотна, спрятались за какое-то укрытие, тянут-потянут - и вытянули флягу. Посмеялись мы вдосталь! Ну, а мину нашу фашисты и не заметили.

В следующий раз, когда собирались на операцию, специально отыскали такую же фляжку и взяли с собой. Снова ее зарыли, но уже подальше от мины. А почему подальше? Теперь вместе с флягой положили еще килограмма два тола. Ну понятно, соединили тол с флягой взрывателем натяжного действия.

Снова наблюдаем с деревьев, что получится... А получилось, как и рассчитывали! Патруль, обнаружив флягу, решил, что повторится прежняя история, и один из охранников смело потянул ее за горлышко. В результате ни фляги, ни патруля, одна только яма на полотне да погнутые рельсы. Тоже довольно смешно. Еще смешнее получилось, когда к месту происшествия направился ремонтно-восстановительный поезд и подорвался на нашей мине.

А в другой раз мы прямо чуть не умерли со смеху. Тут история будет уже не с флягами, а с горшком. Когда шли к "железке", на одном хуторе дали нам горшок кислого молока. Во время привала молоко мы съели, посуда осталась. Чего же, думаем, добру пропадать?! Вот и решили горшок тоже на железнодорожном пути зарыть. Но не пустым! И не с толом... Ну, как бы тут покультурнее выразиться?! В общем, употребили этот горшок в качестве ночного. А было нас шестеро... Представляете?!

Закопали горшок с его новым содержимым между шпал, маскировать особенно не старались. Ну, а еще раньше мину в сотне метров от этого места поставили. Утром смотрим с деревьев, как развернутся события.

Сначала все шло строго по плану. Охранники остановились у места, где зарыт горшок. После того как недавно несколько патрульных разнесло в куски, никому из охранников исследовать подозрительное место не было охоты. Сразу вызвали со станции саперов. И эти держались осторожно. Подобраться им к нашему сюрпризу сбоку, со стороны откоса, нельзя: мы горшок между рельсами, как раз посередине, закопали. Видим, отошли фашисты в сторонку, совещаются. Что придумают, не знаем. Теперь все будет уже по их плану, а не по нашему.

Смотрим, спускаются с полотна, еще дальше отходят и начинают рыть окоп. Вырыли, спустились в него и давай оттуда на полотно гранаты бросать. Эге! Значит, хотят вызвать детонацию нашей "мины"... Но ведь заряд-то в ней совсем особый, детонации не поддается! Конечно, гитлеровцы этого не знают. Все же непонятно - зачем им гранаты бросать? Поставили бы на колею толовую шашку, взорвали бы ее, и все... Или у них толу с собой не было, или это не саперы, а просто солдаты, но метание гранат продолжалось. Только щепки во все стороны от шпал летят! Ну, знаете, братцы, мы от смеха с деревьев чуть не попадали...

Гранаты рвутся, а наша "мина" по-прежнему молчит. Вскоре боеприпасы у гранатометателей кончились. Вылезают они из окопа и - снова к полотну. Один, вытянув шею, чуть ли не на цыпочках впереди идет. Наверно, разрывы гранат все же повредили наш горшок, и этому переднему фрицу сильно в нос шибануло. Вдруг он как бросится к месту "минирования", как заорет что-то!.. Остальные - за ним. Такой галдеж подняли, такую жестикуляцию!

Обидно фашистам. И не только за горшок обидно. Ведь сами же полотно гранатами исковыряли! И самим же его ремонтировать надо.

А у нас не смех уже, а сплошной хохот! Повеселились мы в тот день и еще раз. Ремонтировали немцы путь старательно и довольно быстро устранили следы гранатометания по горшку. Покончив с этим, дали сигнал поджидавшему на перегоне эшелону: все в порядке, путь открыт... Машинист обрадовался, разогнал паровоз, и эшелон с полного хода подорвался на настоящей мине. А что бывает, когда поезд терпит крушение на большой скорости, никому из вас объяснять не надо. Вы народ грамотный!

ВЫРОДОК

- Рука у него действительно прострелена? - спросил я работника особого отдела Максимова.

- Да... Но левая рука. И притом пуля прошла через самую мякоть. Вряд ли ранят так аккуратно, когда стреляют вдогонку!

- Сам прострелил?

- Ему прострелили. Шагов с двух. Руку обернули мокрой тряпкой, чтобы на теле не было порошинок и следов ожога. Обычное дело!

- Что известно от агентуры?