Алексей Федоров - Последняя зима

• Название: Последняя зима
• Автор: Алексей Федоров
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Вот что, товарищ Егоров, - сказал я, - все невзорвавшиеся эмзеде нанесите на крупномасштабные карты соответствующих участков. О каждой такой мине ставить в известность наши войска, занимающие дороги. Все до единой необходимо будет убрать, обезвредить. И вот еще что... Хотя я не сомневаюсь в точности вашего учета, пусть повсюду дополнительно проверят, только ли восемнадцать не сработало.

Егоров все сделал, все проверил. Оказалось, что на самом ближайшем к фронту железнодорожном участке Маневичи - Рафаловка невзорвавшихся МЗД нет.

События развивались быстро. В начале марта произошла радостная встреча партизан нашего соединения с наступающими частями Красной Армии. Вскоре после этого нам пришлось расстаться с лучшими минерами. Украинский штаб партизанского движения потребовал откомандировать их в Киев. По-видимому, оттуда наших славных подрывников собирались послать в места, где они были сейчас очень нужны.

Первой распрощалась с Лесоградом группа, в которую вошли Алексей Егоров, командир взвода диверсионной роты Григорий Мыльников, политрук этой роты Николай Денисов, заместители командиров батальонов по диверсиям Всеволод Клоков, Дмитрий Резуто и опытный минер Павел Строганов. Подводой они отправились на станцию Маневичи, чтобы дальше, на Киев, ехать по железной дороге. До Маневичей только-только начали курсировать первые наши поезда.

Весна в тот год была на Волыни ранняя и дружная. Щедро светило солнце, по буграм успела зазеленеть трава, в лесу неумолчно и радостно щебетали птицы. Охваченные чудесным праздничным настроением, ехали к Маневичам партизаны. Впереди - Киев, новая интересная боевая работа. И хотя война еще не кончилась, для них завершился какой-то большой ее этап.

По дороге до станции балагурили, смеялись, пели. А когда показались Маневичи, каждый почувствовал волнение. Сколько воспоминаний! В этом районе еще недавно минеры действовали особенно активно. Железнодорожные пути на подступах к станции всегда притягивали наших подрывников хорошими подходами по болотцам, прикрытым довольно густым лесом.

Правда, лес на сто метров по обе стороны от полотна оккупанты вырубили. Усилили они и охрану в окрестностях Маневичей. Неподалеку от восточного семафора был даже сооружен огромный дзот с бойницами, обращенными к лесу. Вокруг этой долговременной земляной оборонительной точки был построен бревенчатый бруствер, выкопаны траншеи, ходы сообщения. В общем, целая крепость, или редут, как называли ее партизаны. Но минеры умели незамеченными пробираться к полотну возле самого редута, успешно ставили МЗД там, где было надо.

Дмитрий Резуто, шагая рядом с подводой, вдруг показал на одинокий, будто выскочивший из леса куст:

- Вот, хлопцы, как раз напротив этого куста поставил я сразу две мины - с замедлением и на шнурке. Когда пошел контрольный поезд, подорвал его шнуровой, а когда привели здесь все в порядок, моя эмзедуха подняла эшелон!

- Летом дело было? Помню! - кивнул уралец Всеволод Клоков. - Летом, Митя, работать с эмзеде одно удовольствие... А я здесь со своим взводом зимой тыркался. Только и ставили "под погоду", чтобы замело след.

Непривычно почувствовали себя партизаны, когда подъехали к самой станции. Маленький вокзал и перрон были густо забиты народом. Тут и военные, и гражданские, особенно много женщин с детишками, с узлами. Суета, крики, а где-то в стороне дробный топот танцующих ног и пиликанье гармошки.

Егоров с трудом пробился к охрипшему рыжеватому коменданту с капитанскими погонами и тряхнул перед ним командировочными предписаниями. Уважительно просмотрев партизанские бумаги, капитан сообщил, что поезд в сторону Сарн, где можно пересесть на киевский, уже формируется, но пойдет после того, как пропустят воинский эшелон к Повурску.

- Как? Уже и до Повурска ходят? - удивился Егоров.

- А ты думал! - подмигнул капитан. - Скоро и до Ковеля пропускать будем.

Эшелон ожидался только часа через два - два с половиной, и партизаны решили погулять за станцией. Кстати, надо было пристроить куда-то лошадь с подводой.

- Давайте подарим их отцу Николая Слупачека, - предложил Денисов. Он тут где-то близко живет!

Все одобрили предложение. Коля Слупачек был отличным парнем, любимым проводником минеров. Недавно его сразила вражеская пуля. Отыскали отца погибшего, вручили подарок. Встретили еще знакомых, посидели у них, выпили молока... Потом вернулись на станцию.

Теперь в помещении вокзала никого не было. Все пассажиры толпились на платформе, у самого ее края, и, повернув головы в сторону семафора, вглядывались во что-то напряженно, с явной тревогой.

- Мина!.. Мину нашли!.. - услышали партизаны.

Протиснувшись вперед, они увидели, что у семафора, на путях и далеко вокруг нет ни одного человека, будто ветром всех сдуло, а рыжеватый капитан бежит оттуда к вокзалу, придерживая одной рукой пилотку, а другой полевую сумку. Комендант еще издали заметил на платформе Егорова с товарищами, остановился и помахал им рукой:

- Эй, ребята! Вы нужны... Давай сюда!

Все шестеро спрыгнули с перрона и направились к капитану.

- Беда-то какая! - сообщил тот. - Ремонтники у самого семафора нашли мину. Что теперь делать? Это ведь по вашей части. Пойдем, посмотрите.

Партизаны переглянулись и молча пошли за комендантом.

Мина находилась метрах в пяти от семафора, но не в направлении перегона, а, наоборот, поближе к станции. Осыпавшийся по откосу полотна балласт обнажил желтоватую просмоленную стенку небольшого ящика, стоящего под шпалой. Партизаны с первого взгляда определили, что это мина замедленного действия.

- Она неснимаемая? - спросил комендант.

- Почти неснимаемая, - ответил Егоров. - Взорвать надо!

- А эшелон? Через час эшелон придет. Если взорвать, она же рельсы поднимет?!

- Не без этого.

- Вот видишь! - сказал упавшим голосом капитан. - Рельсы, шпалы менять, насыпь ремонтировать... Разве за час управишься? Нельзя задерживать эшелон.

- Наверно, нельзя! - кивнул Егоров.

- Ты же сказал - почти неснимаемая, - продолжал капитан. - А вдруг снимется... Попробуйте, ребята! Сделайте милость!

- Какая уж тут милость! - усмехнулся Егоров. - Обожди, капитан. Обсудить кое-что требуется.

Минеры отошли подальше. Чудесное их настроение мгновенно испарилось. Теперь все были мрачны, угрюмы.

- Не наша это мина, - сказал Клоков. - Наши у Маневичей все сработали.

- Возможно, соседи поставили, - согласился Егоров. - Но дело не в этом. Снимать надо!

Никто ничего не ответил. Наступила неприятная, тягучая пауза. Прервал ее старший лейтенант; Оглядев товарищей, Егоров остановил взгляд на Денисове и негромко сказал:

- Иди поработай.

Лицо Денисова сразу поблекло, сделалось каким-то серым, нижняя губа чуть дернулась. Денисов стоял молча и недвижимо, словно окаменев. Егоров понял, что Николай не сможет сейчас снять мину.

Тогда старший лейтенант взглянул на розовощекого блондина Григория Мыльникова.

- Ты, Гриша?

Мыльников опустил глаза. Егоров был уверен, что стоит вторично обратиться к Мыльникову, теперь уже тоном приказа, и Григорий немедленно пойдет к полотну. Но нельзя приказывать человеку сделать почти невозможное. Это "почти" может обернуться реальным шансом извлечь мину лишь в том случае, если человек настолько собрав, спокоен, уверен в себе, что готов добровольно поспорить с поджидающей его смертью.

Алексей посмотрел на Дмитрия Резуто и встретил злой, немигающий взгляд третьего минера. "Раздражен! Не снимет, если и пойдет!" - подумал Егоров. Он знал, что происходит с товарищами. Ни одному из них нельзя отказать в смелости, хладнокровии, понимании своего долга. Личная храбрость каждого испытана в боевых делах сотни раз. Но сейчас нет той боевой, напряженной, мобилизующей обстановки, которая помогает людям собрать свои душевные силы, сжать их в кулак, направить к одной цели. Сияет весенней голубизной небо, ликующе поют птицы, толпятся пассажиры на станции... Всего полчаса назад хлопцы смеялись, шутили, пили молоко, думали о том, как, сядут в поезд и завтра будут в Киеве... И вдруг иди играй в поддавки с хитрой, коварной штукой, способной свалить и паровоз. Нет, никому неохота умирать!

Ну, а что делать? Нельзя задержать эшелон. И зачем обращаться еще к Всеволоду или к Пашке, когда лучше пойти самому?! Передать товарищам пакет в Киев, документы и самому пойти попытаться спять мину... Но тут Егоров услышал голос Клокова:

- Давай я!

Всеволоду Клокову тоже не хотелось умирать под птичий гомон в этот весенний, пронизанный солнцем, казалось бы, совеем мирный день. Он и потом не мог дать себе отчет - почему вызвался снимать мину. Что послужило непосредственным толчком? Досада ли на ребят, затягивающих дело? Или, может быть, вдруг вспомнил, что здесь, у Маневичей, последнее время особенно много работали его минеры?.. Так или иначе, Клоков решился.