Пэлем Вудхауз - Том 13. Салли и другие

• Название: Том 13. Салли и другие
• Автор: Пэлем Вудхауз
• Издательство: Остожье
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-94297-056-4

В этой книге мы вновь встречаемся с героями П.Г. Вудхауза в романах, ранее не публиковавшихся, и с уже известными по прежним публикациям персонажами.

---

— Какие же у вас впечатления от нашей славной страны? — поинтересовалась Салли.

Мистер Кармайл с радостью воспользовался возможностью поговорить на отвлеченную тему. Он и сам немного смутился в начале разговора, хотя по лицу его невозможно было об этом догадаться. Звук собственного голоса подбодрил его.

— Сейчас еду из Чикаго, — закончил он краткий отчет о своем путешествии.

— О!

— Прекрасный город.

— Не знаю, не бывала. Я возвращаюсь из Детройта.

— Да, мне говорили, что вы в Детройте. Салли в изумлении вытаращила на него глаза.

— Говорили, что я в Детройте? Боже мой! Кто?

— Я… э… навел справки по вашему адресу в Нью-Йорке, — сказал мистер Кармайл, немного смешавшись.

— Откуда вы узнали, где я живу?

— Мой кузен… э… Ланселот сказал мне.

Салли на мгновение замолчала. Она почувствовала себя в точности, как герой детективной истории, который заметил за собой слежку. Конечно, этот практически незнакомый ей человек приехал в Америку вовсе не для того, чтобы преследовать ее, и все же было совершенно ясно, что она его заинтересовала. Это как будто бы лестно, однако Салли сомневалась, что это приятно. Брюс Кармайл не значил для нее абсолютно ничего, и ей не хотелось думать, что она для него значит, по-видимому, очень много. Чтобы свернуть с этой чересчур личной темы, она ухватилась за упоминание о Рыжике.

— А как поживает мистер Кемп? — спросила она. Смуглое лицо мистера Кармайла как будто стало еще темнее.

— Нам ничего о нем неизвестно, — сказал он коротко.

— Ничего неизвестно? Что это значит? Вы говорите, словно он пропал куда-то.

— Он действительно пропал.

— Господи! Когда?

— Вскоре после нашей последней встречи.

— Пропал!

Мистер Кармайл нахмурился. Глядя на него, Салли почувствовала, как растет неприязнь. Что-то в этом человеке не понравилось ей с самого начала, какая-то жесткость.

— Куда же он подевался?

— Не знаю. — Мистер Кармайл опять нахмурился. Рыжик, очевидно, был для него больной темой. — И не желаю знать, — продолжал он гневно, и на щеках его, которые, Салли не сомневалась, ему приходилось брить дважды в День, появился легкий румянец. — Мне это безразлично. Семья умыла руки. В будущем пусть заботится о себе сам, как хочет. Думаю, он просто не в себе.

Салли уже пылала от возмущения, однако сдерживалась. Она бы с удовольствием вызвала мистера Кармайла на бой — все-таки странно, как она прониклась интересами Рыжика, — но понимала, что, если ей хочется (а ей хотелось) услышать побольше о своем друге, нужно расположить к себе собеседника и задобрить его.

— Да что у вас стряслось? В чем дело? Брови мистера Кармайла сомкнулись.

— Он оскорбил дядю… Дядю Дональда. Страшно оскорбил. Единственный, схем ему нельзя было…

— Ссориться?

— Именно. От этого зависело его будущее.

— Что же он натворил? — воскликнула Салли, изо всех сил стараясь, чтобы неуместная радость не прорвалась наружу.

— Подробности мне неизвестны. Дядя не особенно распространялся. Он пригласил Ланселота поужинать, чтобы обсудить планы на будущее, и, судя по всему, тот ему надерзил. Спорил с ним! Держался грубо и оскорбительно. Дядя и слышать о нем больше не желает. Видимо, этот осел выиграл в Ровиле какие-то деньги и окончательно тронулся. Дядя просто уверен, что он сошел с ума. Я с ним согласен. С тех пор о Ланселоте ничего не слышно.

Мистер Кармайл вновь погрузился в размышления. Прежде чем Салли успела что-либо произнести, проход рядом с ними перегородил массивный корпус Филлмора. Очевидно, ему требовались объяснения. Он вопросительно оглядел загадочного незнакомца, который мило беседовал с его сестрой и к тому же захватил его место.

— Привет Филл, — сказала Салли. — Филлмор, это мистер Кармайл. Мы познакомились за границей. Мой брат Филлмор, мистер Кармайл.

После того, как их надлежавшим образом представили, Филлмор одобрил мистера Кармайла. Особенно по душе ему пришелся его значительный вид.

— Странно, что вы встретились вот так, — сказал он приветливо.

Проводник, который стелил постели, в ожидании стал на рейде неподалеку.

— Вам лучше пойти покурить, — сказала Салли, — я ложусь спать.

Ей хотелось побыть одной и подумать. Повесть мистера Кармайла о восставшем бунтаре взволновала ее.

Мужчины отправились покурить, а Салли, разыскав свободное место, присела подождать, когда ей постелят. Ее переполняло радостное возбуждение. Так, значит, Рыжик последовал ее совету! Она им гордилась. Чудный рыжик! Довольна она была и собой, испытывая почти греховную гордыню, как это подчас случается с советчиками, которые видят, что к их совету прислушались. Она чувствовала себя творцом. В конце концов, разве не она создала этого нового Рыжика? Она встряхнула его. Она спустила его с привязи. Из кроткого, во всем покорного Семье существа он превратился в дикое создание, бросающееся на дядюшек.

Она совершила подвиг, что спорить. А после стольких славных дел, согласно правилу, установленному поэтом, человек может рассчитывать на заслуженный покой.[80] Однако Салли лежала без сна в тряском поезде, который с приближением рассвета, видимо, решил опробовать американские горки собственного изобретения. У изголовья стояла Тень сомнения, суровая и вопрошающая. Так ли уж похвальны ее деяния? Разумно ли было вмешиваться в жизнь этого молодого человека?

— Что ты скажешь на это? — спрашивала Тень сомнения.

3

Рассвет не принес успокоения, вопрос оставался без ответа. Не взбодрил ее и завтрак. В Нью-Йорке Салли сошла с поезда, терзаемая раскаянием и тревогой. Она отклонила предложение мистера Кармайла подвезти ее до дома и отправилась пешком в надежде, что свежий утренний воздух окажет на нее целебное действие.

Теперь она не понимала, как могла когда-то одобрять этот необдуманный поступок. Что за беспокойный бес дернул ее полезть в чужую жизнь напролом, сметая все на своем пути! Она не понимала, что вообще делает на свободе. Такая угроза для общества. Ей встретился достойный молодой человек, очевидно, из тех, кто всю жизнь опирается на помощь родственников, и она подучила его разрушить свое будущее. В довершение Салли вспомнила о безумной радиограмме, которую отправила с корабля, и щеки ее запылали.

Несчастный Рыжик! Она представила, как он, стерев ноги в кровь, бродит по Лондону в напрасных поисках работы, как заставляет себя обратиться за помощью к дяде Дональду, как надменные лакеи спускают его с лестницы, как он ночует под мостом, с тоской глядя в темные воды Темзы, как забирается на парапет и…

— Уф! — сказала Салли.

Она подошла к дверям дома, где ее радушно встретила миссис Мичер, и не подозревавшая о том, что Салли только что погубила рыжеволосого юношу с приятными манерами и безупречным поведением, конечно, когда сующие повсюду нос девицы не сбивают его с толку.

Миссис Мичер была в прекрасном настроении и болтала без умолку. Газета «Варьете», которую она любила больше всего на свете, разумеется, после Тото, в пятницу утром известила ее, что пьеса мистера Фостера пользуется в Детройте большим успехом и публика в полном восторге от мисс Доланд. Не каждый день ее питомцы отправлялись из меблированных комнат прямиком в Зал славы, так что, по словам миссис Мичер, в доме ни о чем другом не говорили. В честь этого триумфа вокруг шеи у Тото была повязана голубая ленточка, а в животе, что со стороны незаметно, покоился цыпленок.

А правда, что мистер Филлмор приобрел постановку? Далеко пойдет, она всегда говорила. И мистер Фоситт всегда говорил то же…

— О, как там мистер Фоситт? — спросила Салли, коря себя за то, что позволила другим заботам полностью вытеснить мысли о своем недавнем пациенте.

— Его больше нет с нами, — сказала миссис Мичер с таким значением, что Салли, пребывавшая в мрачном расположении духа, истолковала эти слова совершенно определенным образом. Она побелела и вцепилась в перила.

— О, Господи!

— Уехал в Англию, — добавила миссис Мичер. У Салли отлегло от сердца.

— Ох, а я-то подумала…

— Нет… Это нет. — Миссис Мичер вздохнула; она немного разочаровалась в старичке, который так отлично начал, только затем, чтобы вновь обрести крепкое здоровье. — Он вполне поправился. Лучше и быть не может. Посмотреть на него, — миссис Мичер с трудом справлялась с обидой, — так можно подумать, этот грипп только на пользу. Впрочем, — попыталась она найти оправдание уважаемому жильцу, — он получил хорошие новости. У него брат умер.

— Что!

— Да нет, я не имела в виду, что это хорошая новость, вовсе нет, хотя, если подумать, всякая плоть как трава, и все мы должны быть готовы вырваться из темницы на свободу— Однако, кажется, этот новоявленный брат — я лично не знала, что у него есть брат, да и вы, наверное, не знали, мужчины такие скрытные! — так вот этот брат оставил ему деньги, и мистеру Фоситту пришлось срочно бежать на корабль и отправиться за океан, чтобы присмотреть там за делами. Вступить во владение имуществом, кажется, так это называется. Уехал в страшной спешке. Передавал вам привет и сказал, что напишет. Забавно, что у него оказался брат, правда? У таких, как он, — сказала миссис Мичер, в глубине души женщина рассудительная, — не бывает братьев. У меня самой есть двое: один — в Портленде, штат Орегон, другой — Бог знает где. Так вот я говорю…