Дмитрий Калюжный - Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола

• Название: Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола
• Автор: Дмитрий Калюжный
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-1986-7

Развитие такой общественной структуры, как государство, подчиняется определенным эволюционным законам. Серьезный анализ истории Руси показывает, что путь нашей страны во времени принципиально скачкообразный, а возвышение именно Московии было вызвано тем, что здесь вырабатывались принципы абсолютной монархии, в то время как в окружающих землях стиль правления был иным, княжеским при боярском контроле. Россия осуществилась, ибо имела жесткую государственную идею.

В книге, написанной доступным языком, с большим количеством иллюстраций, прошлое России освещено с разных сторон: прослежена светская и церковная история страны; рассмотрены особенности ее взаимоотношений с Западом, прежде всего, с Великим княжеством Литовским и Польшей, и с Востоком, – прежде всего, с Казанью.

Для широкого круга читателей.

---

Эволюция истории – на дивергентной (разъединительной) фазе развития: появляется множество разноязычных версий. Затем на конвергентной (объединительной) фазе из них остаются, если рассматривать укрупненно, несколько основных: иудейская, греческая, латинская. Основоположник политологии Никколо Макиавелли формулирует принцип циклизма. На протяжении всего XVI века идет «утряска» датировок; вариантов – на любой вкус, их предлагают и астрологи, и нумерологи, и прочие маги. Иосиф Скалигер завершает очередной дивергентный этап созданием хронологии, в которой все версии и варианты выстроены в жесткую схему друг за другом, – но до сих пор сохранилось полтора десятка весьма различающихся «дат» для «Сотворения мира», «Начала Древнего Египта», да и для «Рождества Христова» тоже.

Со времен Скалигера прошло четыреста лет. Сочиненная средневековыми схоластами «история», приобретшая его стараниями даты, превратилась в обожествленную святыню. Поколения историков, ее «жрецов», наработали свою терминологию, сильно украсив эту «святыню» собственными догадками и словечками. «Татаро-монголы», – хотя такого этноса нет, не было и быть не могло. «Древняя Греция», – но не было такой страны ни на каких картах. И карт не было. «Мусульмане», – хотя о мусульманах участники крестовых войн не пишут. Для примера, С. Лучицкая, специалист по хроникам той эпохи, сообщив, что слова «мусульмане» в них нет, – тут же утверждает, что «описание… вооружения мусульманских воинов занимает немалое место в хрониках…»

По мнению историков, им известна «реальность» прошлого. На самом-то деле известна лишь, – и об этом можно говорить уверенно, – именно СХЕМА исторического развития. Вот и С. Лучицкая просто проверяет тексты европейских хронистов XII–XIII веков на соответствие схеме. А в схеме есть древняя античность, населенная греками и варварами, и средневековый мир, населенный христианами и мусульманами. Хронисты говорят о язычестве местных жителей, а историк упорно называет их мусульманами. У читателя невольно складывается неверное представление о всей эпохе!

Нельзя не отметить, что свидетели «крестоносного времени» не всегда ограничивались обзываниями своих врагов неверными или вероломными. Они, бывало, записывали названия народов. Вот эти названия: ливийцы, ассирийцы, индийцы, финикийцы, эламиты, персы, мидяне, халдеи, парфяне. Как же объяснит историк упоминание древних народов наряду с «реально», по мнению традиционной истории, существовавшими в Средневековье? Очень просто:

«Этническая карта Ближнего Востока, которую чертят хронисты, ничем не отличается от античной. Древние наименования (такие как «парфяне, «мидяне» и пр.) употребляются для обозначения мусульман. Описывая мусульман Ближнего Востока, хронисты на самом деле излагают античную историю».

Дж. Карвилл, один из современных американских специалистов по стратегии, правильно говорит, что «публика не может реагировать на то, чего она не знает. Вы не должны думать, что они знают нечто иное, если вы не сообщили им этого».

Публика – все люди Земного шара, в том числе и молодые историки, – знает о прошлом человечества исключительно то, что ей сказали прежние историки, и ничего другого. Людям навязывается ложная интерпретация, и дальше речь идет только о сказанном. А в своем кругу историки уговаривают сами себя и друг друга, что очевидцы событий имели в виду не то, что имели в виду, а то, что в виду у них, историков.

Летописание на Руси

Официальное летописание на Руси началось в XV веке, почти одновременно с завоеванием Царьграда турками (1453 год), и вели его так называемые приказные дьяки, – сообщают историки. Этот всеми признанный факт означает лишь одно: мы не имеем надежных источников по государственной истории России для более ранних времен. И что интересно, в летописях приказных дьяков никаких упоминаний о «древних рукописях» нет. А изучение истории и систематизация летописных данных начались еще позже.

Между тем считается, что первые летописи по образцу византийских хронографов были созданы в XI веке, а к концу XVII века на смену рукописным творениям пришли печатные книги. За эти шесть столетий были созданы тысячи и тысячи летописных списков, но до наших времен их дошло около полутора тысяч. Остальные, включая и самые первые, погибли по разным причинам. Самостоятельных же летописных сводов на деле вообще мало: подавляющее большинство списков – это рукописное тиражирование одних и тех же первоисточников. Самыми старыми из сохранившихся считаются следующие летописи: Синодальный список Новгородской первой летописи (XIII–XIV века), Лаврентьевская (1377 год), Ипатьевская (XV век), иллюстрированная Радзивиловская (XV век) летописи.

Переяславльская икона работы Феофана Грека. Фрагмент

Оригинальные летописи названы по именам создателей, издателей или владельцев, а также по месту написания или первоначального хранения (нынче все они находятся в государственных библиотеках или иных хранилищах). Например, три самые знаменитые русские летописи – Лаврентьевская, Ипатьевская и Радзивиловская – названы так: первая по имени переписчика, монаха Лаврентия; вторая по месту хранения, костромского Ипатьевского монастыря; третья – по имени первого известного владельца, литовского великокняжеского рода Радзивиллов.

Из перечисленных один из основных источников знаний о прошлом – Радзивиловская летопись. Документ написан полууставом конца XV века и украшен 604 интересными рисунками, за что и называется лицевым, то есть иллюстрированным списком. В 1716 году Петр I приказал снять с этой рукописи копию, а во время Семилетней войны в 1760 году и сам оригинал был приобретен для нашей Академии наук. И уже в 1767 году он был напечатан в Петербурге весь, как есть, «без всякой переправки в слоге и речениях», в издании «Библиотека Российская Историческая. Древние летописи».

Только в XIX веке, в 1805–1809 году Август Людвиг Шлетцер, немецкий историк на русской службе,[7] впервые опубликовал, да и то по-немецки, Несторову летопись, то есть «Повести временных лет Нестора черноризца Феодосиевого монастыря Печерского». Повествование в сем документе доведено до 1098 года. Этот список с именем Нестора принадлежал С. Д. Полторацкому (1803–1884), а до него – известному собирателю рукописей П. К. Хлебникову (ум. в 1777), а откуда взял его Хлебников, неизвестно. В 1809–1819 годах Д. И. Языков перевел документ на русский язык, посвятив перевод императору Александру I. Дальше мы покажем, что В. Н. Татищев знал два разных списка этой летописи.

В самом конце XVIII века или даже в начале XIX века графом А. И. Мусиным-Пушкиным (1744–1817) была открыта Лаврентьевская летопись, а издали ее только в 1846 году. Где он ее взял, неизвестно. Эта Лаврентьевская рукопись, иначе называемая Суздальским или Мусин-Пушкинским списком, имеет заголовок «Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть». Под заголовком рукописи можно разобрать: «Книга Рожественского монастыря Володимирского». Здесь переписан с мелкими поправками весь Радзивиловский список.

Современному человеку, интересующемуся русской историей, надо знать, что в отрыве от конкретных летописей такого документа, как «Повесть временных лет», не существует. Современные «отдельные» ее издания – продукт современного же литературного творчества, искусственный гибрид, создаваемый на основе этой самой Лаврентьевской летописи с дополнением фрагментов, фраз и слов, взятых из других летописей. По объему «Повесть временных лет» не совпадает со всеми летописями, в составе которых она имеется. Так, по списку Лаврентия «Повесть» доведена до 1110 года – текст самого Нестора с более поздними вставками «Поучения Владимира Мономаха», записи об ослеплении князя Василька Теребовльского и др., – и плюс к тому приписка 1116 года игумена Сильвестра.

«Повестью временных лет» и изложением Радзивилловского списка Лаврентьевская летопись не завершается: дальнейший текст написан совершенно другими хронистами. Доведенный до 1305 года, он иногда именуется Суздальской летописью, поскольку в таком виде был переписан на пергаментный список (полагают, в 1377 году) монахом Лаврентием, по заказу, как он сам сообщает, великого князя Суздальско-Нижегородского Дмитрия Константиновича. Повествование доходит до 6803 (по нашему счету 1305) года, но вдруг заканчивается неожиданной припиской от 1377 года, то есть через 72 года после окончания летописи:

«Радуется купец, прикуп совершивший и кормчий приставший к пристане, и путник, пришедший в свое отечество. Так радуется и книжный писатель, кончая книгу. (Радуюсь) и я худой, и недостойный, и многогрешный раб божий Лаврентий монах. Начал я писать сии книги, называемые Летописец месяца Генваря 4 на память святых отцов наших аввад (аббатов), в Синае и Раифе избиенных, князю великому Дмитрию Константиновичу, по благословению священного епископа Дионисия (Суздальского) и кончил месяца Марта 20 в лето 6885 (1377 год). И ныне, господа, отцы и братья, если где описался, или переписал не кляните, занеже книги (которыми я пользовался) изветшались, а ум (мой) молод, не дошел».