Александр Шмеман - ДНЕВНИКИ 1973-1983

• Название: ДНЕВНИКИ 1973-1983
• Автор: Александр Шмеман
• Издательство: Русский путь
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-85887-255-1

Восемь тетрадей дневников одного из самых значительных деятелей Церкви XX столетия, проповедника и богослова протоиерея Александра Шмемана (1921-1983) – не «простая регистрация событий последних десяти лет его жизни», но возможность «оставаться хоть на краткое время наедине с самим собой», «не раствориться без остатка в суете». Все явления повседневности, многочисленные впечатления, собственная жизнь, литература и политика соотносятся о. Александром с высшими ценностями, подвергаются религиозному осмыслению. Разносторонность интересов о. Александра, глубина и тонкость суждений делают его «Дневники» интересными самым разным кругам читателей.

---

Вчера в 6 ч. вечера Солженицын прилетел incognito в Монреаль и поселился у Маши и Вани2 ! Все это, по обычаю, было сугубо "засекречено" (на горе бедному Сереже, подходящему к этому с точки зрения журналистской…). К чему все это приведет – неизвестно…

Переписка Bremond-Blondel, третий том. Всего каких-нибудь сорок лет прошло с тех пор, а впечатление такое, что скрылась под водою целая Атлантида, целая цивилизация, поразительная по своей тонкости. Меня больше всего поражает способность тогдашних людей (Bremond, Blondel, Laberthonniere) свободно подчиняться . Подумать только, что Laberthonniere не писал, замолчал, на протяжении десятилетий! В наши дни все это бушевало бы, протестовало, защищало бы какие-нибудь "права"! Отсюда – отсутствие в наши дни подлинного трагизма , и это значит – настоящей, внутренней победы (определяемой "логикой Креста"). "В борьбе обретешь ты право свое"3 : это теперь заменило собою: "послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя…"4 . Сейчас человек думает, что выражает и исполняет себя "гневным воплем", тогда как этот последний, будучи в сущности сродни злу, как раз ничего и не побеждает. Свободен только тот, кто "послушлив": этого совсем не знает, не понимает наше время, несмотря на весь свой пафос свободы. Эпоха бунтующих рабов, сменившая эпоху высокого "послушания" свободных людей.

Письма маме, Андрею и, в связи с ними, воспоминания о Страстной в детстве. Распускающиеся каштаны на Bd. de Courcelles в Париже].

Bremond-Blondel III, 45: "…apres tout, on peut, sans tomber dans l'heresie, vous savoir bon gre de montrer a tous qu'il n'est pas obligatoire d'etre bete ou ennuuyeux pour etre orthodoxe et pieux…"5.

Великая Среда, 30 апреля 1975

Мне как-то очевидно, что после Христа – и это значит: в "цивилизации", Им отмеченной, из христианства так или иначе выросшей, – отношение ко Христу составляет абсолютное внутреннее мерило. Именно поэтому мы можем различать пошлость, мелочность, недоброкачественность внутри куль-

1 Леото. Освобождение, чистка (фр.).

2 Маша – дочь о.Александра, Ваня – ее муж свящ. Иоанн Ткачук.

3 Лозунг русских социал-революционеров (эсеров).

4 Флп.2:8.

5 Бремон-Блондель, III, 45: "…в конечном счёте, не впадая в ересь, можно быть вам признательным за то, что вы показали всем, что не обязательно быть глупым и нудным для того, чтобы быть правоверным и благочестивым" (фр.).

туры (и только, пожалуй, внутри нашей христианской культуры). "Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный и одежды не имам да вниду в онь"1 – вот, в сущности, единственная трагедия после Христа, и все то, что ей непричастно, – пошло в глубочайшем смысле этого слова, то есть заражено чем-то бесовским. Потому что пошлость – это "аура" дьявола, это противоположно "святыне". Пошлость – явление сугубо "христианское", невозможное, мне кажется, вне христианства. "Отче праведный! И мир Тебя не познал!"2 – вот единственное "отчаяние" Самого Христа.

Великий Четверг, 1 мая 1975

Вчера утром – разговор по телефону с Солженицыным. Как всегда, слушая его голос, все ему прощаешь – то есть растворяются, исчезают все сомнения, несогласия, недоумения. Он так весь во всем том, что говорит и что делает… Еду к нему на Пасху вечером, а в понедельник – в Labelle…

Вечером – любимая моя утреня со "Странствия владычна…". "And I appoint unto you a Kingdom…"3 . Снова и снова чувство, что все в мире существует и решается по отношению к этому.

Великая Пятница, 2 мая 1975

Великий Четверг: в его двойном воплощении – "красная"4 Литургия утром, двенадцать евангелий вечером. Снова и снова, каждый год, воплощение того же дня, абсолютно надвременного в своей сущности. Величайшая, глубочайшая правда традиции – эта возможность, данная нам, погружаться опять в неизменное. И кроме этого погружения, смиренного, благодарного и радостного, от нас ничего не требуется.

Чувствую это тем более сильно, что до Литургии – полтора часа исповедей, и очевидность греха, падения, измены как, прежде всего, "отсебятины", нарушения уже явленной, дарованной, "царствующей" и "жительствующей" жизни своей маленькой рабской "свободой", которая и есть "похоть плоти, похоть очей и гордость житейская"5.

Закон Церкви: отдаться тому, что дано, действительно не искать "своего". Ибо в том-то и все дело, что все уже "совершилось", все исполнено и все дано. И единственное назначение Церкви в мире: это "совершенство" и эту "данность" являть и давать нам… Все остальное – "от лукавого"…

Опасность: полюбить Церковь как бы "помимо" Христа. Этой любви больше, чем думают. Но Церковь – это только Христос, Его жизнь и Его дар. Искать в Церкви чего-либо кроме Христа (а это значит – опять искать себя и своего) – неизбежно "впасть в прелесть", в извращение и в пределе – в са-

1 Ексапостиларий на утрени в великие понедельник, вторник и среду.

2 Ин.17:25.

3 "И Я вручаю вам Царство…" (англ.).

4 Служится в красных праздничных облачениях.

5 1Ин.2:16.

моразрушение.

Светлый Вторник, 6 мая 1975

Ompha, Ontario!.. В малюсеньком отельчике, в канадской глуши с Солженицыным!.. Все это так нереально, так "словно сон", что не знаю, как записывать. Запишу только hard facts1 , обо всем остальном потом, когда вернется способность рефлексировать. Приехал в Монреаль на Пасху в 10.30вечера – после чудных дней пасхальных, Великой Субботы и самой Пасхи. Солженицына застал уже в кровати – сговорились выехать в Labelle в семь утра. Sure enough2 – в семь выехали… Дождь, туман. И как странно ехать с Солженицыным по этой дороге, среди этих гор, сквозь эти города… Он в чудном настроении, бесконечно дружественен… Длинный день в Labelle, прогулки. Озеро подо льдом. Ему очень нравится Labelle. После обеда – солнце, синева. Приезд Сережи… Отъезд сегодня в 8.45. Сцена с репортерами. По Route[3] 57 – ему страшно нравящейся: "кусок Франции", – в Оттаву. Чудное, солнечное утро. Разговоры обо всем. Завтрак в Оттаве. Отъезд в три. Блуждание в лесу. Он за рулем. В семьвечера находим эту деревушку Ompha, in the center of nowhere4 . Ужин. Прогулка на озеро. Красный закат…

Его пометки на моей главе о Литургии ("Таинство верных") в 114№ "Вестника".

Светлая Среда, 7 мая 1975

Bancroft, Ontario

Встали в 6.30. Выехали в семь: изумительным утром, по пустым узким дорогам, мимо озер, лесов. Солженицын восторгается, потом тут же критикует: жидкий лес. Чудное Онтарио. Все-таки не Россия и т.д. Все то же внутреннее метание: с одной стороны – желание устроиться, с другой – нетерпение, все не то, все не Россия… Настроение падает и поднимается, как у ребенка: почему не нашли еще имения? Хочет быть страшно практичным – на деле путаник, все осложняет, все по-своему, все неисполнимые планы. И вдруг все та же улыбка… Дружественен, почти нежен…

К 8.30 доехали до городишка Mados, Ontario. Восторг от него С.: все в нем нашел – и традицию, и консерватизм, и правильную жизнь. Все сразу и безоговорочно. Кофе в деревенском "дайнере"5 . Осмотр двух имений. Все страшно быстро… В 12.30 выезжаем в Торонто, куда приезжаем в три. Свиданье с какой-то старушкой и еще какой-то женщиной ("важное дело, нужно было проверить – не провокаторша ли…"). Для меня – передышка до 4.30. Прочел газету, выпил в греческом joint'e6 кофе, погулял по шумной, уродливой Queens Street. Все то же чувство приснившегося сна: мы с Солженицыным в Торонто! Вдруг на припеке, среди безличной толпы простых людей, – чув-

1 голые факты (англ.).

2 Действительно (англ.).

3 шоссе (англ.).

4 в полной глуши (англ.).

5 Diner – закусочная (англ.).

6 Joint – забегаловка (англ.).

ство – мимолетное – невероятного счастья, bliss'a1 , чувство несказанной радости жизни. В 4.30 снова за руль. Оставляем за собой Торонто. На Peterboro и на север – в Bancroft, где и пишу это в отельной комнате в одиннадцать часов вечера! Он спит в соседней.

Разговоры – о писательстве (генезис "Августа 14-го", "Круга первого" и т.д.). О семье. Об его планах. Сейчас записать все это неспособен.

И весь день – ни одного облачка. Неподвижный, лучезарный, подлинно пасхальный день, весь в вышину и весь как бы отражающийся в бессчисленных озерах… Какое-то стихийное погружение в стихию Солженицына. И с нею вместе – в Божественную стихию жизни жительствующей.

Понедельник, 12 мая 1975

Вчера в Syracuse, N.Y.2, служба, банкет, речь о семинарии и опять – пять часов в автомобиле. Чудовищная усталость от нагруженности всех этих недель – почти подряд: поездка в Европу, Страстная, Солженицын и вот теперь – последнее усилие перед концом учебного года…

Итак, снова четыре дня с Солженицыным, вдвоем, в отрыве от людей. Почти ровно через год после "горной встречи". Эту можно было бы назвать "озерной", столько озер мы видели и "пережили". Постепенно мысли и впечатления приходят в порядок. На днях "на досуге" постараюсь "систематизировать". Сейчас (8.30утра) нужно опять уезжать – в New Jersey3 на собрание духовенства. Но спрашиваю себя – если бы все выразить формулой, то как? Думаю, что на этот раз сильнее, острее ощутил коренное различие между нами, различие между "сокровищами", владеющими сердцем ("где сокровище ваше…"4 ). Его сокровище – Россия и только Россия, мое – Церковь . Конечно, он отдан своему сокровищу так, как никто из нас не отдан своему. Его вера, пожалуй, сдвинет горы, наша, моя во всяком случае, – нет. И все же остается эта "отчужденность ценностей".