Пэлем Вудхауз - Том 18. Лорд Долиш и другие

• Название: Том 18. Лорд Долиш и другие
• Автор: Пэлем Вудхауз
• Издательство: Остожье
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-902405-32-0

В этой книге — новые идиллии П.Г. Вудхауза, а следовательно — новые персонажи.

---

Когда с высоты прожитых лет оглядываешься на свою жизнь, горше всего сознавать, что наибольший вред причиняют поступки, вызванные лучшими побуждениями. Подумать страшно. Даю вам честное слово — когда Джордж Макинтош пришел поделиться со мной своим горем, я лишь хотел облегчить его участь. Разве мог я представить, что собственными руками направляю на погибель человека, которого всегда любил и уважал?

Итак, однажды вечером после ужина ко мне зашел Джордж Макинтош. Был он явно не в своей тарелке, хоть я и не мог взять в толк, отчего, ведь целый день мы играли вместе, и Джордж записал в карточку восемьдесят один и семьдесят девять. Я покинул поле, когда уже смеркалось, так что у Джорджа решительно не оставалось времени на неудачный раунд. Вряд ли причиной его беспокойства стали затруднения финансового характера. У Джорджа была прекрасная работа в солидной юридической конторе «Пибоди, Пибоди, Пибоди, Пибоди, Кутс, Туте и Пибоди». Мысль о том, что Джордж влюбился, я сразу отбросил. За все время нашего знакомства Джордж Макинтош ни разу не выказал ни малейшего интереса к противоположному полу.

И все же, при всей нелепости последнего предположения, именно оно оказалось верным. Едва присев и раскурив сигару, Джордж выдавил из себя признание.

— Как бы вы поступили намоем месте? — спросил он.

— А что такое?

— Так ведь… — он сглотнул и тут же залился краской. — Глупо это, наверное, но я люблю мисс Тенант.

— Любите Селию Тенант?

— Конечно, люблю. Глаза-то есть у меня, а? В кого еще влюбляться нормальному человеку? В этом, — мрачно продолжил Джордж, — все и дело. Нас таких уже двадцать девять и, сдается, мои шансы где-то тридцать три к одному.

— Не могу согласиться, — отвечал я. — У вас, на мой взгляд, масса достоинств. Вы молоды, обаятельны, недурны собой, достаточно обеспечены, а уж гольф…

— Но я не умею говорить, черт возьми! — взорвался он. — А чего добьешься в этом деле, если молчать, как рыба?

— Однако сейчас вы говорите, и довольно связно.

— Так то сейчас, с вами. А поставьте меня перед Селией Тенант, и от моего красноречия останется одно сплошное блеяние, будто я какая-нибудь хворая овца. На что я ей такой нужен? А знаете, с кем мне приходится соперничать? Я обыграю Клода Мэйнверинга, будь у него хоть шесть лунок форы. Юстасу Бринкли я дам по удару форы на каждой лунке и не оставлю от него мокрого места. Но вот когда дело доходит до разговоров с девушкой, мне за ними не угнаться.

— Нельзя быть таким застенчивым.

— Но ведь я-то как раз застенчив. Что толку говорить мне о застенчивости, если я практически ее изобрел и запатентовал? Застенчивость — мое второе имя и почтовый адрес. Я не могу не быть застенчивым!

— Значит, с этим нужно бороться.

— Но как? Я ведь и пришел-то сюда в надежде, что вы что-нибудь подскажете.

Тут-то я и дал маху. Видите ли, перед тем как обратиться к книге Брейда «Удары с обратным вращением», я листал свежий номер одного журнала и наткнулся на рекламное объявление, которое будто специально разместили для Джорджа. Объявление из тех, что вам наверняка доводилось видеть, призывало: «Научитесь говорить убедительно». Я отыскал журнал и вручил его Джорджу.

Несколько минут Джордж задумчиво разглядывал рекламу. Он смотрел на изображение молодого человека, прошедшего курс, к которому так и льнули прекрасные девушки; в то же время другой юноша, не воспользовавшийся предложенным шансом, стоял рядом в полном одиночестве и не без зависти поглядывал на счастливца.

— Со мной они себя так не ведут, — произнес Джордж.

— Как не ведут, друг мой?

— Не тянутся ко мне, взглядов нежных не дарят.

— Насколько я понимаю, здесь пишут, что именно так все и будет, если закажете брошюру.

— Думаете, в этом и правда что-то есть?

— Почему бы и нет? Что мешает освоить ораторское искусство по переписке? Кажется, в наше время подобным образом можно научиться чему угодно.

— Попробовать, что ли? В конце концов, не так уж и дорого. Н-да, — пробормотал он, глядя на картинку, — этот тип и впрямь выглядит привлекательно. Впрочем, наверное, все дело в костюме.

— Вовсе нет. Взгляните, второй юноша тоже во фраке, однако на него никто и не смотрит. Просто нужно заказать брошюру.

— Да и пересылка за счет отправителя.

— Именно. За счет отправителя.

— Пожалуй, попробую.

— Почему бы и нет?

— Решено, клянусь Дунканом! — Джордж вырвал рекламу из журнала и засунул в карман. — Вот, что я придумал. Потренируюсь недельку-другую, а потом пойду и попрошу прибавку к жалованью — там и поглядим. Если меня повысят, значит, в этой книжонке что-то есть. Вышвырнут — значит, все это глупости.

На том и порешили. Признаюсь, наш разговор совершенно вылетел у меня из головы, видимо оттого, что я не заказал «Курс укрепления памяти», предлагавшийся на соседней странице журнала. И вот, несколько недель спустя, я получил от юного Макинтоша телеграмму:

«Сработало, как часы».

Сказать по чести, телеграмма меня озадачила. Лишь за четверть часа до прихода Джорджа я сообразил, в чем дело.

— Итак, прибавка к жалованью? — спросил я, едва он вошел.

Джордж лишь небрежно усмехнулся в ответ. Мы не виделись какое-то время, и теперь я заметил, как что-то неуловимо изменилось в его облике. Поначалу мне не удавалось взять в толк, что именно, однако мало-помалу я стал понимать, что глаза его блестят каким-то новым блеском, подбородок сделался чуть более волевым, да и осанка немного выпрямилась. И все же наиболее сильное впечатление производили его глаза. Джордж Макинтош, которого я знал раньше, всегда казался мне симпатичным юношей с прямым и открытым взглядом, однако силы в этом взгляде было не больше, чем в вареном яйце. Теперь же Джордж смотрел так, словно в глазах у него был не то прожектор, не то рентгеновский аппарат. Вероятно, чем-то подобным мог похвастать Старый мореход Кольриджа, который, помнится, остановил гостя по дороге на свадьбу. Джордж Макинтош, пожалуй, сумел бы остановить корнуольский экспресс по дороге в Пензанс.[32] Самоуверенность, — да что самоуверенность, — прямо-таки неприличную чванливость и высокомерие излучала каждая клеточка его тела.

— Прибавка? — переспросил он. — Шеф разве что ноги мне не целовал, да и то потому, что я вовремя отскочил. Я говорил около часа, и тут…

— Около часа? — у меня перехватило дыхание. — Вы говорили целый час?

— Естественно. Не хотите же вы, чтобы я показался невежливым? Я выбрал время для разговора наедине и отправился в кабинет шефа. На первый взгляд он был бы совсем не прочь уволить меня. Да он, признаться, так и сказал. Впрочем, мне быстро удалось его вразумить. Я присел, закурил и принялся живописать историю моих взаимоотношений с фирмой. Не прошло и десяти минут, как он сник. Через четверть часа он уже смотрел на меня, как блудный пес, нашедший любимого хозяина. Еще пятнадцать минут, и он чуть не повизгивал, поглаживая меня по плечу. Спустя полтора часа, когда моя речь достигла кульминации, он, едва сдерживая рыдания, предложил мне вдвое больше, чем я хотел, и умолял отобедать с ним в следующий вторник. Теперь жалею, что так быстро закончил. Еще минута-другая, и он наверняка отдал бы мне последние подтяжки и переписал в мою пользу завещание.

— Что ж, — сказал я, едва мне удалось вставить слово, — все это прекрасно.

— Ничего себе, — ответил Джордж, — очень даже ничего. Накануне свадьбы прибавка к жалованью не помешает.

— Конечно, — откликнулся я, — вот где будет настоящее испытание.

— О чем это вы?

— Как же? Предложение Селии Тенант. Помните, в прошлый раз вы говорили…

— Ах, это, — отмахнулся Джордж. — Я уже все уладил.

— Не может быть!

— Да-да, по дороге со станции. Заглянул к Селии около часа назад, и мы обо всем договорились.

— Скажите пожалуйста!

— Что такого? Я изложил ей свое мнение, и она не могла не согласиться.

— Мои поздравления! Выходит, у вас прямо-таки не осталось непокоренных вершин.

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Джордж. — Сдается мне, все только начинается. Ораторское искусство — штука затягивающая. Слыхали, какую речь я закатил на годовщине основания фирмы? Уверяю вас, это была бомба. Чистой воды феерия. Заставил всех смеяться, потом рыдать, снова смеяться и затем снова рыдать. Под конец шестерых пришлось вывести, а остальные катались по полу, задыхаясь от смеха. Публика приветственно размахивала салфетками. Три стола сломали. Официанты — в истерике. Честное слово, я играл на них, как на струнном инструменте.

— А вы умеете играть на струнном инструменте?

— Признаться, нет. Ну, скажем, как играл бы на струнном инструменте, умей я играть на струнных инструментах. Какое упоительное ощущение уверенности в себе! Я всерьез подумываю продолжать в том же духе.