Мария Барышева - Увидеть лицо

• Название: Увидеть лицо
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Пассажиры междугороднего автобуса, вместо пункта назначения, приезжают в удаленный и изолированный от внешнего мира роскошный особняк. С ними начинают происходить события, не до конца объяснимые с позиций здравого смысла. Мистика и фантастика всё сильнее вторгаются в их существование. Детективно-фантастический сюжет начинает развиваться в стиле «Десяти негритят», но это — только часть авторского замысла. Психологически-мистико-фантастический триллер. Изумительная проработка каждого персонажа. Напряженный и непредсказуемый сюжет.

---

— … сон… всего лишь страшный сон… тише… страшный, страшный сон… глупый сон… глупый…

* * *

— …тише!.. Да успокойтесь же! Девушка!

Не открывая глаз, она отчаянно отбивалась от чьих-то рук, пытавшихся удержать ее.

— Не трогайте меня!.. горло!.. Не трогайте мое горло!..

— Что с вами?..

— Может, у нее астма? Приступ…

— А может, эпилепсия?..

— …уйдите! Не видите — человеку плохо!

— … да просто кошмар…

Голоса гудели вокруг нее — обыденно-встревоженно, к голосам добавился ощутимый запах лекарств и легкий хлорный. Алина перестала отбиваться, обмякла и открыла глаза. Перед ней маячило незнакомое мужское лицо, чуть поодаль плавали еще несколько лиц — мужских и женских, смотревших на нее с опаской. Кто-то аккуратно, но крепко удерживал ее руки.

— Девушка!..

Алина вздохнула и откинулась на жесткую спинку стула, растерянно-испуганно поводя глазами в обе стороны. Длинный больничный коридор, бледно-желтые стены, ряд дверей с номерами и табличками, пожилая женщина в синем халате, стоявшая неподалеку возле железного ведра, наполненного водой и пеной. В руке у женщины была швабра.

— Так звать сестру, нет?! — сварливо спросила она. Мужчина, державший Алину за руки, покачал головой.

— Не надо. Просто человеку страшный сон приснился. Наверное, нервы не в порядке.

— Так ей не к терапевту, а к невропатологу надо! — буркнула уборщица. — Ишь, концерт устроила! Перепугала всех!..

— Да ладно вам!.. — мужчина махнул на нее рукой, потом снова посмотрел на Алину, которая часто-часто дышала, словно вытащенная на берег рыба, чувствуя, как по лицу, по шее и за воротник стекают крупные капли пота. — Ну, вы как? Может, позвать врача?

Алина замотала головой, потом просипела:

— Где я?

— В поликлинике, — ответил он печально-ласково. — Забыли разве? Вы ж за мной занимали!

Дверь кабинета отворилась, и в коридор выглянула девушка с коротко остриженными черными волосами.

— Что за крики?

— Да вот девочке кошмар приснился, — услужливо сообщила одна из зрительниц, стоявшая в сторонке. Медсестра перевела взгляд на Алину.

— Вы? Зайдите.

— Нет, — поспешно сказала Алина, — спасибо. Я потом… я не сейчас… извините пожалуйста.

Медсестра недоуменно-недовольно пожала плечами и захлопнула дверь. Небольшая толпа вокруг начала рассасываться, и на мгновение в ней вдруг мелькнули чьи-то глаза, показавшиеся Алине страшно знакомыми. Ярко-голубые глаза за стеклами очков. Но они тут же исчезли, как исчезло и само чувство узнавания. Хрипло дыша, она стянула на груди расстегнутое черное пальто, потом встала. Сумочка свалилась с ее колен и повисла на перекинутом через локоть ремешке.

— Вам помочь? — спросил мужчина. — Вам бы лучше на свежий воздух.

— Нет, спасибо, я сама, — вяло произнесла Алина, потирая шею. — Скажите… скажите, а я здесь давно?

Он удивленно пожал плечами.

— Минут пятнадцать. Вы очередь за мной заняли — разве не помните? Заняли, а потом пригрелись, задремали… Наверное, вам очень страшный сон приснился? Надо бы вам попить успокаивающего… валерьяночки…

— Да… — прошептала Алина, — страшный. Нервы… наверное, просто нервы. Устала.

— Да молодые-то сейчас быстрее пожилых старятся, — заметила сидевшая неподалеку старушка и снова уткнулась в изучение своей медицинской карты. — Чего удивляться, когда кругом такое…

Алина отвернулась, не слушая уточнений, и побрела по коридору к лестнице. В висках у нее громко, болезненно стучало. Негнущиеся ноги цеплялись за пол носками потертых сапожек. Сумочка хлопала по голени.

Сон… сон… кошмарный сон…

Четыре дня за пятнадцать минут?!

И что? Случаются и более странные вещи.

Да, сон — это очевидно, как и то, что она находится в поликлинике. Вчера приболела, попросила Женьку подменить, а сама весь день провалялась на диване, сморкаясь и кашляя. С утра было получше, но отчего-то сильно разболелась спина, и на работу она все-таки не пошла, сказав Тамилке, что выйдет после обеда. А потом отправилась в поликлинику… заняла очередь, а потом прожила четыре восхитительных и жутких дня? задремала на пятнадцать минут, чтобы проснуться самым несчастным человеком в мире.

Неужели это действительно был всего лишь сон? Сон, в котором ее убили…

Может, лучше б и убили там, такой… чем просыпаться в этой жизни! Лучше бы она была сном!

В вестибюле толпились люди — в осеннюю пору поликлиники, как правило, становятся особенно обитаемыми. От окошка регистратуры тянулся длинный хвост очереди, чихающий, кашляющий и ругающийся — в основном, пронзительными старушечьими голосами. Хвост поменьше вырастал из стеклянной аптечной будки, состоявшиеся и потенциальные больные курсировали между лестницей и тяжелыми двустворчатыми дверьми, а среди них крутилась нянечка, пытаясь изгнать проскользнувшую внутрь облезлую дворнягу. Дворняга издевательски тявкала, цокая когтями по цементному полу, нянечка простуженно ругалась. Где-то в очереди голосил ребенок. Вестибюль заполнял цветистый аромат лекарств, смесей туалетной воды и духов, хлорки, псины и табака. Кто-то наступил Алине на ногу и, не заметив этого, пошел дальше. Привычная, до боли знакомая реальность.

Состоятельная владелица ресторана… Приснится же такое! Состоятельная, ага — новые сапоги купить не на что! Эх, если бы сбылась моя мечта!..

Только дело сейчас вовсе не в этом. Не в этом!

Перед обшарпанным трюмо причесывались и надевали шапочки и беретики несколько женщин. Она подождала, пока одна из зеркальных створок освободится, и подошла к ней, вытаскивая из сумочки расческу. Внимательно посмотрела на свое отражение. Светло-каштановые волосы средней длины, чуть вьющиеся на концах, сейчас тусклые от холода. Правильные, но не очень-то выразительные черты лица. Кожа бледная, нос чуть распух и облез от насморка. Темные брови, темные ресницы. Зеленовато-карие глаза. Небольшие тени в подглазьях. Фигура скрыта черным пальто, но она-то знает ее — ни худая, ни толстая. Обычная. Вся насквозь обычная. Незапоминающаяся. Некоторые мужчины считали ее симпатичной, но большинство людей, как правило, редко узнавали ее при повторной встрече. «Ничего», — характеризовала ее внешность Женька. Тамила была в своем суждении более точна, раз и навсегда сказав: «Ничего особенного. Стандартная волжанская мышь!»

Во сне она выглядела иначе. Алина хорошо запомнила свои отражения в зеркалах особняка — хорошенькая рыжеволосая и зеленоглазая девушка каждый раз смотрела на нее из зеркальных глубин… там… Странно — она ведь никогда не представлялась самой себе зеленоглазой и рыжеволосой. Скорее наоборот — гнала от себя подобные представления. Алина закусила губу, пристально глядя в глаза своему настоящему отражению. Верно говорят, что во снах все неправильно и алогично. Поэтому, она и не узнала во сне того лица, хотя сейчас отлично осознавала, что там у нее было лицо Оксаны Щегловой — девушки, погибшей на ее глазах много лет назад.

Алина медленно и как-то сонно провела расческой по волосам, потом дотронулась указательным пальцем до щеки, словно еще не в силах была поверить, что перед ней действительно ее собственное лицо. Стать ненадолго рыжей зеленоглазой красавицей и проснуться блеклой шатенкой, у которой нет ни ресторана, ни денег, ни собственной книги… в сущности, у нее вообще ничего нет, кроме монотонной работы и двадцати восьми лет за плечами. А ведь во сне было двадцать три! Да-а, проснувшись, она не только подурнела, но и постарела.

Может, тебе действительно надо не к терапевту, а к психиатру?!

Причесавшись и застегнув пальто, Алина вышла на улицу, где тотчас была атакована порывом холодного сырого ветра. Волжанские осени всегда были промозглыми и грустными, и наблюдать, как они семенят навстречу зиме, лучше из-за окна теплой квартиры, а если и случается надобность выйти на улицу, то передвигаться быстрыми короткими перебежками. Голубое прозрачное небо, мягкость осеннего солнца, чудные тихие золотистые погоды — все это уходило вместе с сентябрем, а сейчас уже была середина ноября, гнусная, сырая, холодная и не вызывающая никакого лирического настроения.

Алина нашла глазами пустую скамейку, подошла к ней и села, съежившись. Холодный ветер настойчиво лез за воротник и рукава пальто. Мимо прошествовала дама в роскошной длинной дубленке, и Суханова посмотрела на нее с суровой задумчивостью. Ну, дубленку-то она вот-вот купит, осталось доложить со следующей зарплаты — правда, конечно, не такую роскошную. Иначе, постоянные простуды ей обеспечены. Ну вот, ухо заложило!

Она закурила, не сразу сумев зажечь зажигалку, — пальцы предательски дрожали и все норовили потянуться к горлу, чтобы убедиться — действительно ли с ним все в порядке?