Джейн Фэйзер - Колдунья

• Название: Колдунья
• Автор: Джейн Фэйзер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996

Хьюго Латтимеру, обуреваемому мрачными воспоминаниями и мучительным отчаянием, менее всего нужна была любовь непредсказуемой, дерзкой красавицы Хлои Грэшем: ее природная чувственность лишала его самообладания. А ведь именно он был обязан сделать из юной девушки леди и выдать ее замуж за богатого лорда в Лондоне…

---

Верхняя часть его тела казалась ей совершенной. Мощная шея поддерживала львиную голову с выступающим подбородком. Длинные каштановые волосы ниспадали на широкий лоб. Едва заметные лучики морщинок окружали его ярко-зеленые глаза в обрамлении густых темных бровей. Его губы, вероятно, обычно казались полными, но сейчас были упрямо сжаты, отражая его мысли. «Скорее всего, это не очень приятные мысли», — подумала Хлоя с некоторой тревогой.

Она положила руку в карман, и письма зашуршали в ее пальцах.

— Не хотите ли прочитать письмо от адвокатов? — неуверенно спросила она.

— Пожалуй, я так и сделаю, — сказал он, вздыхая. — Куда отправилась твоя застенчивая компаньонка?

— В Лондон.

— Оставив тебя здесь? — С тягостным смирением он констатировал и без того очевидный факт. Каким-то образом ему непременно нужно будет уладить эту неприятность, и, похоже, для этого потребуется побольше сил, чем ему показалось вначале.

К письму адвоката Скрэнтона была приложена копия завещания. Леди Элизабет Грэшем целиком вверяла опекунство над ее дочерью Хлоей сэру Хьюго Латтимеру. Он должен был взять на себя ответственность за ее состояние, составлявшее примерно восемьдесят тысяч фунтов, вплоть до ее замужества.

Восемьдесят тысяч фунтов! Он беззвучно присвистнул. Стивен женился на Элизабет из-за ее состояния — это не было ни для кого секретом. Вероятно, после его смерти деньги вновь перешли к ней. Четыре года брака — недостаточный срок, чтобы он успел промотать все ее состояние, а после его смерти Грэшемы не получили ни пенса. Это было очень интересно. Хьюго готов был поспорить на что угодно, что, оставшись без гроша, Джаспер непременно постарается выманить деньги у молодой и хрупкой мачехи.

Внезапно он нахмурился, вспомнив слова девушки о том, что она почти не скорбит о смерти матери.

— Что ты имела в виду, когда говорила, что видела свою мать только несколько раз в году?

— Она не хотела встречаться ни с кем, — ответила Хлоя. — Меня отправили в семинарию сестер Трент, когда мне исполнилось шесть лет. Домой я приезжала каждое Рождество, на неделю. Мама обычно никогда не покидала свою комнату. — Она немного помолчала. — Я думаю, она была очень больна. Доктор давал ей какое-то лекарство, от которого ей постоянно хотелось спать. Она часто забывалась, не могла вспомнить, куда и что положила, путала события, людей. Я не знаю, что такое с ней было…

Внезапно она отвернулась, вспомнив мать такой, какой она видела ее перед смертью, в комнате, пахнувшей странно и неприятно, где никогда не открывались окна и постоянно, даже в самые жаркие летние дни, горел огонь в камине. Женщину с тонкими белыми неухоженными волосами и выцветшими глазами, которые иногда приобретали пугающе безумное выражение. Когда она принимала предписанное врачом лекарство, ужас постепенно покидал ее, сменяясь забытьём. Она никогда не беседовала с дочерью. Конечно, время от времени они обменивались какими-то фразами, какой-то отрывочной информацией о том, о сем, но мать и дочь никогда не разговаривали по-настоящему. Они никогда не знали друг друга.

Хьюго посмотрел на отвернувшуюся девушку, заметил, как напряглись ее плечи, и уловил печальную нотку в голосе, который до сих пор был бодрым и радостным. В душе у него появилось сочувствие.

— Почему она отослала тебя, такую маленькую? — на этот раз мягко спросил он.

— Я не знаю. — Хлоя пожала плечами и вновь повернулась лицом к нему. — Наверно, потому, что она была больна. Семинария стала для меня приютом. Там были и другие девочки, чьи родители уехали за границу или умерли. — Она опять пожала плечами.

«А где же был Джаспер все это время? Неужели он даже не пытался вмешаться в судьбу своей маленькой сводной сестры?» — мелькнула мысль у Хьюго.

— А что же твой брат? — спросил он.

— Джаспер? Вы знаете его? Да, наверное, должны знать, раз вы знали маму. — Она нахмурилась. — Он никогда не бывал у нас в доме. Я помню только, что ходила играть в большой дом с Криспином, но это было до того, как я уехала в школу. Я не видела обоих очень давно. Их не было на похоронах мамы.

Хьюго вспомнил, что приемный сын Джаспера, Криспин, был на четыре года старше Хлои. Он вполне мог понять, почему Элизабет стремилась держать дочь подальше от семьи Грэшемов после того, что Джаспер и его отец сделали с ней самой. Но он не мог представить, как это ей удалось. Какую силу вдруг обрела Элизабет, эта сломленная духом затворница? И мог ли ей помочь он, Хьюго? Не подчинись он ее повелению, смог бы он спасти Элизабет от увлечения опиумом, от этой зависимости, которая уже сильно укоренилась в ней ко времени смерти Стивена? Именно Стивен использовал опий, чтобы держать жену в руках, чтобы ощущение реальности у Элизабет было в лучшем случае слабым. Бурные воспоминания, старые вопросы, презрение к себе — все это вновь поднялось у него в душе беспокойной неукротимой волной. Он закрыл глаза: на него вновь пахнул запах подземной часовни, и как наяву увидел вереницу растрепанных женщин с горящими от выпивки и возбуждения взорами. Он будто вновь пережил свое возбуждение, увидел его отражение в глазах товарищей по этим играм. Подумать только, что это было прежде его жизнью — безудержный поиск беспредельного плотского наслаждения. Жизнью его и жизнью других, связанных воедино кровью и клятвой. И еще общей целью: неустанным поиском такого вида распутства, перед которым меркли все приличия. Да, он был с ними вместе до тех пор, пока Стивен Грэшем и его сын не вступили на путь абсолютного порока…

Хлоя, наблюдавшая за его лицом, невольно отступила к двери. Неподвижное, с обострившимися чертами, оно стало похожим на маску, выражавшую только одно чувство — гнев. Он открыл глаза, и она вздрогнула, увидев их выражение. Это были глаза измученного человека, заглянувшего в ад.

Но еще секунда — и лицо его снова стало прежним. Он потер глаза тыльной стороной ладони, затем пригладил пальцами волосы, смахнув их со лба, и снова обратился к ней:

— Итак, почему ты покинула сестер Трент?

— Они больше не хотели держать меня там.

— Да? — Он вопросительно поднял брови.

Судя по тому, что она стала переминаться с ноги на ногу, вопрос этот был ей неприятен. Хлоя выудила еще одно письмо из кармана.

— Причиной стал племянник мисс Энн, — сказала она. — Не говоря уже о викарии. Но я не думаю, что тут была моя вина, это они, похоже, считали, что я завлекала их. — Последние слова были произнесены с интонацией, которая, как предположил Хьюго, была пародией на вышеупомянутую мисс Трент. — Хотя я не представляю, как они могли подумать подобное, — продолжила она удрученно. — Как бы то ни было, здесь, наверно, все это сказано. — Тут она неохотно протянула письмо Хьюго.

Он чувствовал ее волнение, пока изучал густо исписанную страницу. Закончив, он смял письмо в комок и бросил в сторону камина.

— Какая замечательная картина. Если читать эту гадость между строк, то ты, девочка моя, отъявленная Иезавель[1]. Лживая маленькая кокетка, опасная для любого чистого, простодушного юноши.

Хлоя вспыхнула:

— Это так несправедливо. Ведь не моя вина, что священник таращил на меня глаза, уронил на пол свой пирог и забыл слова проповеди в церкви.

— Да, конечно, не твоя, — согласился Хьюго. — Однако, опять-таки читая между строк, я подозреваю, что настоящим наказанием был племянник мисс Энн.

Лицо Хлои приобрело выражение глубокого отвращения.

— Это просто льстивая жаба, — заявила она. — Его руки всегда были потными, и губы у него были мерзкие, отвислые. А он еще пытался поцеловать меня, словно я прислуга на кухне. Он хотел жениться на мне! Можете себе представить?

— Очень даже представляю, — пробормотал Хьюго. — А как мисс Энн относилась к его ухаживанию за тобой?

— Она это поощряла, — заявила Хлоя.

«И вовсе не удивительно, — подумал Хьюго. — Какая тетка не захочет состояния в восемьдесят тысяч фунтов для своего племянника?»

— Но когда я сказала ей, что я думаю о господине Седрике Тренте, — продолжала Хлоя, — она… ну… она была очень груба. Потом она и мисс Эмили сказали, что я дурно влияю на других девочек и вообще они больше не могут держать меня в семинарии, хотя им, конечно, очень жаль отсылать меня, поскольку я только что стала круглой сиротой. Но ради блага семинарии я должна уехать. Вот они и написали вам. А поскольку мисс Анстей ехала в карете, которая была оплачена леди Колшот, они сочли удобным, чтобы она доставила меня сюда по пути в Лондон.

— Понятно.

Бедный ребенок! Эта незамысловатая история, которой сама девушка не придавала особого значения, говорила Хьюго о многом: о длинной безрадостной полосе одиночества в ее жизни, без любви, без ласки. А могло ли все сложиться иначе, если бы ее отец не умер в той подземной часовне?

Он отмахнулся от этой мысли и, внезапно отбросив простыню, с необычной для него энергией встал с постели.