Евгений Гущин - Острие копья

• Название: Острие копья
• Автор: Евгений Гущин
• Жанр: Боевая фантастика

Эта ходка не предвещала ничего необычного. Но сталкерам Везунчику и Камраду она не показалась совсем уж обычной. С самой границы Зоны до искомой цели их преследовали мутанты, фанатики "Монолита" и наёмные убийцы, которым что-то было нужно от друзей. Но что? Ходка сулит или огромные доходы или верную смерть. И что за документы нужны "Монолиту", в погоне за которыми члены его готовы сложить головы все до одного? Уж не те ли самые, которые случайно оказались у наших друзей?..

---

-В общем так, Камрад, - оглянувшись на друга, сказал я. – Идём через Свалку.

Да, я не ошибся, когда сказал, что кипеш на всю Зону поднимается. Это что б вояки начали такую операцию на Кордоне, их должно было что-то очень сильно припугнуть. Или кто-то. Сверху. То есть из генеральского кресла. А это попахивает большими неприятностями. Мы уже направлялись к Свалке, когда выстрелы стихли. Всех нейтралов перебили, теперь кратчайший путь к Агропрому был надёжно перекрыт.

Глава 4. Погоня.

Снова на Свалке. Я ничуть не соскучился по этому месту. Всё такие же груды фонящего мусора, выглядящие, словно останки древнего города. В какой-то мере так и есть. Эти мусорные монбланы – отрыжка цивилизации, извергнувшей из себя ненужные, неприятные и бесполезнее вещи, которые будут гнить, даже когда цивилизация, породившая их, канет в пучину времени.

Меланхолия, етить её! Задуматься в Зоне о смысле бытия и тщетности всего сущего мне приходилось не раз. Да и всем остальным, кто испытал на себе эту обратную сторону нашего мира. Эффект бессмысленности – самый распространённый в Зоне. И это один из самых что ни на есть отрицательных минусов Зоны – воздействие на внутренний мир человека. Тебе хочется просто сесть и никуда не идти. Зачем? Скоро весь мир станет такой же Зоной. Всё станет таким же серым, смертельным, страшным, инфернальным. Зачем? Можно просто сидеть и ждать своей судьбы – она рано или поздно приходит ко всем. Зачем? Чтобы освободить тебя от бессмысленности земной и повергнуть в пучину бессмысленности небесной. Всё есть бессмысленность.

Я и сам пару раз попался. Падальщику пришлось пинками гнать меня от того места, где я хотел присесть и дождаться явления лика судьбы. Я помню, как тихо плакал тогда на привале.

Иногда и сейчас накатывает такое чувство. Но я сжимаю зубы и вспоминаю о жизни там – о домике на берегу озера, о тихом, туманном утре в лодке с удочкой, о пламенеющем закате с книжкой в гамаке, о заходе солнца не под аккомпанемент псевдособаки. Я сжимаю зубы и иду вперёд. Зло топчу грязь и пыль Зоны.

Вот такая она поганка – эта Зона.

Мы с Камрадом стали поворачивать на запад. Шли медленно – Свалку перекрывали сплошные аномальные поля. Здесь было очень безлюдно, казалось, мы одни на всём пространстве Чернобыльской зоны отчуждения. Если б не писк детектора, напоминающий о реальности этого мира, можно было представить, что никакой Зоны нет, есть лишь обычная – только радиоактивная и безлюдная – Чернобыльская зона отчуждения. А мы туристы, приехавшие сюда ради острых ощущений.

Ан нет, не получается.

Камрад аккуратно тронул меня за плечо и подбородком указал в сторону близлежащего радиоактивного холма. На склонах сгрудилась стая слепых псов в двадцать голов. Они уже заинтересованно водили носами в нашу сторону и жутко пялились на нас своими безглазыми харями. Я, чувствуя тревогу на душе, предложил ускорить темп и двигаться как можно быстрее. Одна слепая собака поднялась, постояла и деловитой трусцой последовала за нами. Едва она отошла от холма на пять метров, за ней постепенно потянулась вся стая. Японский магнитофон! Да, он родимый!

Не успеваем. Я посмотрел на стаю, почти целиком снявшуюся с места и почтительно преследующую нас. Мы находились в непосредственной близости от аномального поля, и собаки не рисковали соваться к нам. А вот как только мы выйдем из него… Тогда из нас сделают шиш-кебаб. Из жилистого сталкерского мяса. А ждать собачки могут очень долго. Скорее мы друг друга перегрызём. Вот собаки!

Камрад уже деловито стягивал с плеча винтовку. Будет серьезный бой. Это ещё ладно, я и не из таких передряг выбирался. А вот расход патронов… не очень меня радует. Целиться в собак не получится, они уходят с линии огня за секунду до выстрела. А это значит, что их нужно подпускать поближе и мочить чуть ли не вслепую. На три собаки по рожку. Нормально?

-Ну, чего ждём? – спросил Камрад.

Я пожал плечами и достал из жилета увесистую Ф-1. Подкинул её в руке, как болт перед аномальным полем. А затем выдернул чеку и, широко размахнувшись, бросил куда-то, не задумываясь куда, лишь бы в сторону собак. Взрыв посёк шесть псов. Хорошее начало. Даже отличное начало! Правда двое из павших уже встали на ноги и оказалось, что их просто контузило, но сражаться они уже не могли. Лапы и них были очень сильно посечены, и рано или поздно раненых съедят товарищи по стае. Так что этих тоже не в счёт.

Остальные, уже не таясь, на полной скорости рванули к нам. Я, как и любой человек в моей ситуации, почувствовал неприятный холодок в животе. Столько мускулистых, поджарых тел, каждое весом около шестидесяти килограмм, с жёлтыми клыками и глазами без зрачков, из щелей вокруг глаз выбрызгивается кровь вперемешку с жёлтой слизью… Каждая из этих тварей может разорвать тебя в секунду.

Я встряхнулся и, для пущей верности отвернул голову за плечо и веером выпустил короткие очереди. При этом я представлял, что стреляю в то место, где сейчас должна находиться собака, а сам клал пули левее или правее. Оружие послушно дёргалось в руках, и на третьей очереди я услышал визг, затем ещё один, затем короткий выстрел винтовки и глубокий собачий предсмертный вздох. Я посмотрел вперёд. Да, собаки, потеряв троих собратьев, сбросили темп и стали наворачивать вокруг нас круги. Голова начинала кружиться от этого слаженного действа. Чёрт, твари, подонки! Я выпустил в одну собаку оставшиеся в рожке пули. Конечно, не попал. Дьявольское отродье в последний момент увернулось.

Так, сталкер, успокойся! Со всеми бывает, сейчас главное взять себя в руки. Чем сильнее эмоции, тем лучше собаки считывают твои мысли. Проверено и доказано. Чёрный Сталкер их знает, почему так, вот только плохие эмоции вызывают плохие мысли и для тварей с пси-способностями воняют, что твои портянки.

Потому я прибегнул к проверенному способу. Я закрыл глаза и расслабился. Да, в боевой обстановке. Но всего на пару секунд. Я мигом унял бушующие эмоции и спрятал их в воздушный шарик. Мысленно, разумеется. Затем вдохнул воздух из этого шарика и выдохнул его на самом деле. Затем, глубокий вдох… Гнилой воздух Зоны проникает в лёгкие, но я представляю, что это лёгкий ветерок с речки, и я вдыхаю только спокойствие и хладнокровие. Вдыхаю воздух в шарик. Кладу себе в мысли. Всё успокаивается.

Я открыл глаза. Прошло две секунды, а я уже был спокоен и собран. Я хладнокровно наставил ствол на одну из собак и представил, как пули жадно кромсают её мягкое тело. Кровь, кровь, кровь… Я почти поверил, что нажал курок…

Собака с визгом метнулась в сторону. Я холодно усмехнулся. Работает.

Помню, сколько мучался Болотный Доктор, обучая меня этому трюку. Я всё время сердился, что у меня ничего не получается. Говорил, что не могу в это поверить. Ну в самом деле, какой, к снорку, шарик? Однажды даже психанул и ушел с Болот. Злой был тогда, чуть плоть не загрызла. Доктор тогда мягко успокаивал меня, усаживал в удобное кресло и настойчиво предлагал продолжать тренировку. И через месяц я овладел этим методом в совершенстве. За что был Доктору очень благодарен и несколько раз выполнял для него важные поручения.

Я слышал позади лаконичные выстрелы Камрада и скулёж собак. Мой друг не терял времени даром. Я тоже поднял автомат и стал раздавать щедрые оплеухи роящимся вокруг мутантам. У тех было ограниченное поле действия из-за близости аномалий, и атаковали они только в лоб. Иногда собаки пытались прорываться к нам группами или поодиночке, но мы расстреливали их в два ствола. Наконец, порядком поредевшая стая, жалобно скуля, позорно бежала с поля боя. Зона наконец-то показала зубы. В смысле, зубы привычные нам. А вот атака «монолитчиков» на Кордон или деятельность военных – это уже что-то новенькое. Новое слово в области стоматологии.

Я перевёл дыхание и проводил глазами удаляющуюся стаю.

-Ты как, Камрад? – спросил я, поворачиваясь к сталкеру.

-Нормально, - пожал плечами Камрад. – Вот только двигаться нам надо поскорее. Ещё неизвестно, что на пути попадётся.

Я согласно кивнул, и мы двинулись дальше, между двумя мусорными кучами.

На одной из них находилось местное чудо света. Большие, блестящие свежей краской детские качели. Они гордо стояли на вершине мусорной горы, точно как на детской площадке и уж никак не могли оказаться здесь, в Зоне просто так.

Я ненавидел эти качели. Они отняли у меня одного из моих самых лучших, самых приятных знакомых. Просто Петрович, мой самый старый товарищ, решил однажды слазить наверх и посмотреть, что же это такое. А качели как раз первый день там и стояли – после выброса появились из ниоткуда. Мы тогда шли на Свалку втроём – я, Петрович и Очкарик. Мы были ещё совсем новичками и втроём проникли за Периметр. У Петровича была отличная противорадиационная экипировка, и он полез наверх. Я всё ещё помню его облик. Как он остановился и помахал мне. А затем его не стало. Он подошёл к качелям, постоял минут пять и уселся на них. Он качался долго-долго, с улыбкой на лице. Я в бессильной ярости сжимал кулаки, уже поняв, что всё кончено, что Петрович не решил пошутить… А затем Очкарик дал очередь по эти качелям, наверняка убив и Петровича. Очкарик, кстати, в этот же день умер в «Бризе» от неизвестной болезни, съевшей все его внутренности буквально за час.