Григорий Адамов - Победители недр

• Название: Победители недр
• Автор: Григорий Адамов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989

В романе известного советского фантаста описана научная экспедиция в глубь Земли, цель которой состоит в том, чтобы поставить на службу людям новый, неисчерпаемый источник энергии — подземную теплоту.

Роман отличается занимательностью сюжета, популяризирует достижения отечественной науки и техники того времени.

---

— Хорошо, Никита! — ответила Малевская.

— То же самое и тебе нужно делать, Михаил, в отношении графика влажности и плотности породы. Передавай ему, Нина, — повернулся Мареев к Малевской, — результаты анализов немедленно. В часы вашего сна я буду вас заменять.

— Хорошо, — ответил Брусков, вставая со стула. — Это всё? Я могу идти?

— Да, Мишук, продолжай вахту, — сказал Мареев.

Брусков спустился вниз, захватив с собою листы с графиками и принадлежности для черчения. Малевская направилась к крану образцов. Она хотела приступить к анализам немедленно: последний общий анализ породы она проделала ещё два часа назад. За это время могло многое измениться. Надо было спешить.

На участников экспедиции ложилась теперь огромная напряжённая работа. Приходилось забыть об отдыхе, развлечениях, о всей той спокойной, размеренной жизни, которой они наслаждались и к которой уже успели привыкнуть за четверо суток пребывания в снаряде.

Приближалась первая серьёзная опасность, первое испытание. Удастся ли экспедиции её избегнуть? Выдержит ли их необыкновенный корабль это испытание?

Мареев сидел у стола над раскрытым журналом, который он вёл параллельно вахтенному и куда он исправно записывал наиболее важные события, наблюдения, освещая их значение, анализируя и делая научные выводы и заключения. Он хотел внести в журнал всё то, что случилось сегодня и поставило перед ним эти тревожные вопросы. Однако его перо застыло в неподвижности.

Мареев совсем не был так спокоен, как это казалось его спутникам. О самой серьёзной опасности, которая угрожала экспедиции, он умолчал, решив, что нет необходимости заранее говорить о ней и тем самым усиливать беспокойство своих друзей: всё равно они ничего не могут сделать для устранения её. Теперь эта опасность всецело заняла его мысли. Мареев был уверен, что чем ниже будет спускаться снаряд, чем ближе он будет подходить к водонепроницаемым пластам, подстилающим внизу пласт известняков и задерживающим в нём воду, тем рыхлее и слабее будет известняк. Что же случится, когда снаряд приблизится вплотную к скопившимся внизу массам воды? Выдержит ли разрыхленная водой порода тридцатипятитонную тяжесть снаряда? Не провалится ли он прямо в подземный водный поток или озеро, прежде чем успеет обогнуть опасную зону?

Погруженный в эти тревожные мысли, Мареев перебирал в уме все средства, чтобы избегнуть опасности, но чем больше он думал об этом, тем сумрачнее становилось его лицо.

Приглушённый, но страстный спор донёсся до него из другой половины каюты и на минуту привлёк его внимание.

Говорил Володя.

— Нина Алексеевна, пожалуйста, поверьте мне! Ведь не стану же я вас обманывать! Честное пионерское!

— Нельзя, Володя! Нельзя, милый! — ласково, но твёрдо возражала Малевская. — Это слишком ответственно. Ты ведь слышал наш разговор?

— Но ведь это же пустяковое дело, самый простой опыт! Я таких опытов очень много делал. Вот увидите, я правду говорю! Нина Алексеевна, пожалуйста! — не унимаясь, приставал Володя.

— О чём вы спорите, Нина? — спросил Мареев.

Володя покраснел.

— Он во что бы то ни стало хочет, чтобы я ему позволила делать анализы на влажность, — сказала Малевская, подхватывая в чашечку струю размельченной породы, сыпавшейся из крана. — Он хочет меня убедить, что отлично справится с этим делом.

— Никита Евсеевич, ведь это самая простая штука — анализы, — смущённо объяснял Володя. — Я много работал в нашей химической лаборатории. И бригадиром химической бригады был…

Мареев улыбнулся, и Володя чуть не подскочил от радости.

— А ты молодчина, Володька, — сказал Мареев. — Не любишь сидеть сложа руки, когда вся команда на аврале. Это хорошо. Почему бы ему, в самом деле, не попробовать, Нина? — обратился он к Малевской. — Пусть он сделает параллельно с тобой несколько анализов, и, если справится, поручи ему это несложное дело. Конечно, под твоим постоянным наблюдением.

Володя сиял.

— Вот увидите, Нина Алексеевна! Вот увидите!

Малевская развела руками.

— Ну, Володька, раз у тебя такая протекция… ничего не поделаешь — сдаюсь.

Володя захлопал в ладоши, сделал несколько диких прыжков и сразу же затормошил Малевскую.

— Ну, давайте, давайте! Спасибо, Никита Евсеевич, что поддержали старого пионера!

— Рад услужить, старина! — расхохотался Мареев.

— Где запасной тигелёк, Нина Алексеевна? Можно взять этот шпадель? — суетился Володя, сгорая от нетерпения.

— Только не торопись, не спеши, Володька, — умоляла Малевская, — а то с первого же раза напутаешь и оскандалишься. И не будет тебе больше доверия…

Мареев вернулся к своим записям. Не слишком ли мрачно он рисовал себе опасность? В конце концов нужно учитывать и огромное давление, которое должно как-то нейтрализовать разрушительную работу воды. Кроме того, можно будет использовать штанги… А славный мальчуган Володя… Жаль только, что попал в эту опасную передрягу! «Старый пионер»!..

Мареев усмехнулся. Свободно и легко лились из-под пера строки…

Глава 9 Падение в пустоту

Первые подозрительные пятна на киноленте нижнего аппарата обнаружил Мареев в начале своей вахты, в 0 часов 10 минут 23 декабря.

Малевская спала. Брусков сидел в шаровой каюте над графиками. Володя заканчивал анализ породы на влажность. Он сосредоточенно взвешивал кучку сухой, прокалённой белой пыли на тончайших аналитических весах, всегда спрятанных от посторонних вредных влияний в специальном стеклянном шкафчике. За десять прошедших часов Володя прочно закрепил за собой положение второго химика экспедиции. Самая придирчивая проверка его анализов ни разу не обнаружила в них ошибки. Сейчас Малевская впервые смогла отдохнуть после непрерывной, почти суточной работы.

Влажность породы быстро нарастала и становилась всё явственней. Плотность её одновременно падала, хотя и не так резко. Густая сеть трещин на киноснимках пересеклась теперь каналами, расширявшимися порой до одного-двух сантиметров. Малевская едва успевала делать частные анализы образцов и обрабатывать снимки киноаппаратов — боковых и нижних. Кроме того, нужно было каждые два часа делать общий анализ породы. Если бы не помощь Володи, Малевская выбилась бы из сил задолго до наступления решающих часов.

Мареев не хотел будить её: ей нужно было дать выспаться. Он внимательно рассматривал киноснимок, полученный с глубины около ста метров под снарядом. На снимке ясно проступала среди смутной сети трещин тёмная извилистая полоса с расширением как раз посредине. Это было то, чего больше всего опасался Мареев: подземный водный поток на пути снаряда. Мареев торопливо произвёл измерения тёмной полосы и её расширения и с лихорадочной быстротой начал делать вычисления.

Испарина покрыла его лоб, когда он закончил их. Ширина полосы, особенно в её средней части, была угрожающей. Успеет ли снаряд обогнуть этот подземный туннель? Не слишком ли он к нему приблизился?

Мареев бросился к распределительной доске и включил аппарат поворота. Одновременно он перевёл мотор на уменьшенное число оборотов. Уменьшив скорость продвижения снаряда до пяти метров в час, Мареев давал ему возможность отойти дальше от опасной вертикали. Теперь Мареев сосредоточил всё своё внимание на киноаппарате.

Тёмная извилистая полоса с расширением посредине всё резче проступала на снимках, но положение её оставалось без изменений. Мареев с возрастающим напряжением всматривался в проходящие перед его глазами кадры. Оттого, что снаряд отклонялся в сторону от вертикали, извилистая полоса должна была на снимках перемещаться в противоположную сторону. Однако перемещения не было заметно, и это беспокоило Мареева. Лишь через полчаса он смог уловить чуть заметное отклонение полосы от прежнего её положения в центре снимка, но в то же время изображение на ленте стало мутнеть. Мареев спохватился: объектив стометровой дальности перешёл уже на глубины, лежащие под пустотой.

Мареев переместил объектив на прежнее место в аппарате, передвинул к окошечку объектив пятидесятиметровой дальности и настроил его на фиксацию тёмной полосы. Опять появились её чёткие очертания, и Мареев уже не выпускал их из поля зрения, непрерывно регулируя аппарат по мере продвижения снаряда вглубь. Полоса на снимке отодвинулась за это время ещё немного к его краю. Мареев не сводил с неё глаз. Время от времени он бросал беспокойные взгляды на глубомер, висевший на стене.

Глубина по вертикали нарастала, метр за метром, снаряд приближался к роковой полосе. Всё резче, всё яснее проступали её извилистые очертания, но слишком медленно они отодвигались к краю ленты.

Мареев весь ушёл в наблюдение за этим убийственно-медленным продвижением полосы. Он не замечал времени, не чувствовал, как немеют спина и шея от неудобного положения над аппаратом. Лишь когда изображение полосы на снимке совсем исчезнет, когда она уйдёт из поля зрения киноаппарата, можно будет вздохнуть свободно и сказать, что опасность встречи миновала.