Михаил Зайцев - Час дракона

• Название: Час дракона
• Автор: Михаил Зайцев
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевик
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20875-3

 Сектанты-фанатики считали его сумасшедшим. Московские бандиты дали ему кличку Стальной Кулак, «новые русские» делали на него ставки, как на чемпиона боев без правил... И никто не знал, кто же он на самом деле.

Роман ранее издавался под названием «Улыбка Бультерьера».

---

Вскакиваю на ноги. Отмечаю, что подстреленная правая нога плохо меня слушается, и бегу, почти скачу на одной ноге в конец зала, к пошлой старомодной ширме.

– Стой! Буду стрелять!

Это – мне. Громкий окрик сзади сквозь грохот топочущих по полу армейских ботинок, лязг самодельных мечей о стволы автоматов и отборный яростный мат закованных в бронежилеты рыцарей порядка.

Не обращаю внимания на окрик. Некогда. Все же краешком сознания надеюсь услышать выстрел и обрести наконец покой. Выстрела не последовало, судьба не смилостивилась надо мной. Значит, так надо…

Хромаю за ширму. Вот черт! За ширмой, оказывается, дверь. Через эту дверь «священный додзе» покинули дзэнин и его холуй, которого я про себя прозвал Белым.

Толкаю дверь, она оказывается запертой на засов с другой стороны. Нужно ломать. Не обращая внимания на боль в ноге, сгибаю колени, встаю в низкую устойчивую позицию и резко, на выдохе выбрасываю вперед правый кулак. У меня не зря была когда-то кличка Стальной Кулак. Засов выдерживает, но дверь срывается с петель.

Протискиваюсь в тесное, пахнущее землей пространство. Я на дне земляного колодца. Возле одной из стен шахты колодца деревянная лестница. Ступеньки ведут наверх, в каменную темень, кажется, что они ведут в никуда, в пустоту, в небытие.

Лезу наверх, автоматически отмечаю, что вот-вот должен упереться головой в потолок, то есть в пол первого этажа бывшей лагерной столовой.

Вот и потолок. Ощупываю его рукой, ищу кромку крышки люка и не нахожу ее. Чувствую легкую воздушную тягу сбоку от себя. Так вот в чем дело! Лестница помогает подняться до уровня земли, далее запасной, секретный выход из зала (мафиози Папа сказал бы «эвакуатор») уходит в сторону. С точки зрения инженера, крайне примитивное коммуникационное решение. Вырыли канаву, заложили сверху досками, замаскировали доски дерном, и получился подземный ход. Рыли его открытым методом, по тому же принципу, что и новые ветки Московского метро. Проложить такой подземный ход можно быстро и далеко.

Покидаю лестничные перекладины, ложусь животом на мягкую сырость крытой канавы и ползу. Над головой подгнившие доски. По секретному ходу продвигаться можно только ползком.

Я умею ползать очень быстро, и, если бы не простреленная нога, я, безусловно, нагнал бы беглецов максимум через минуту. Но раненая нога меня здорово тормозит, онемела, зараза, почти до бедра, никак не желает меня слушаться. К тому же я потерял (и продолжаю терять) довольно много крови. Задержаться бы на минуту, наложить жгут…

Сзади зашумели, загомонили. Ясно – омоновцы добрались до двери за ширмой, сейчас и подземный ход отыщут.

Вот и отыскали. Слышу гулкие голоса далеко позади:

– Вась, глянь…

– Че тебе? Помоги лучше выход наверх шукать!

– Да не тряси ты лестницу, навернемся! Глянь лучше сюда! Нора вбок уходит…

– А ну посвети.

Кромешную тьму «норы» пронизывает луч мощного фонаря.

– Вась, глянь, кажись, там кто-то ползет!

– Эй! Там! В норе! – орет Вася. – Ползи взад! Стреляю!

В свете фонаря замечаю впереди, метрах в двадцати, резкий поворот подземного хода на девяносто градусов. Если не успею свернуть – мне конец. О возвращении и сдаче в плен не может быть и речи.

– Последний раз говорю: стой… тьфу ты… ползи назад, а то стреляю!

Пятнадцать метров до поворота.

– Не стреляйте! – ору я во все горло.

Двенадцать метров до поворота.

– Остановись, тогда не будем стрелять!

Восемь метров до поворота.

– Не стреляйте!

Пять метров до поворота.

– Вась, он нас дурит, давай стреляй, уйдет!

Два метра до поворота.

– Ну, мужик! Пеняй на себя! Стреляю.

Вот он, поворот, в метре от меня.

Одиночный выстрел.

– Вась, левее, в землю бьешь! Глянь, как надо…

Автоматная очередь… Но я уже успел свернуть.

– Мать твою! Васек, куда он подевался?

– Поворот там! Че варежку разинул? Ползи за ним, а я пойду доложу про нору.

– Почему я ползи? Ты и ползи.

– Я толстый, не пролезу. И к тому же у меня фонаря нет!

– Фонарь я тебе отдам…

Крики омоновцев стали неразборчивыми. Я уже уполз далеко, и чем дольше вы, ребята, будете препираться, тем меньше у вас шансов меня догнать. И тем больше шансов уйти у тех, кого действительно нужно догонять.

Чувствую впереди движение. Я их почти нагнал! Еще один поворот. Да! Вон они! Уже близко.

Еще яростнее, еще сильнее работаю локтями. Чужие ноги скребут по земле в нескольких метрах от меня. Они ползут друг за другом, иначе и невозможно. Здесь действительно очень тесно (если Вася, как говорил, толстый, может и правда застрять). С трудом могу приподняться на четвереньки, вправо и влево возможности маневра практически нет.

Кто ползет вторым номером? Кто ближайший ко мне? Напрягаю зрение. Перед носом ноги Белого. Последний раз, когда я его видел, у него в руках был меч. За ширмой меча не валялось, и далее по маршруту я его не находил. Значит, меч еще при нем. Учту.

Бросаю тело вперед, хватаю Белого обеими руками за стопу, резко поворачиваю. Есть! Перелом лодыжки.

– А-а-ай! – вопль Белого.

– Ты чего?.. – голос того, кто ползет впереди, дзэнина. Этот голос мне кажется знакомым…

Они не слышали, как я ползу, нагоняя их. Слишком спешили, сопели, кряхтели, крики омоновцев разобрать не могли, были уже далеко. Если и ожидали преследования, то от милиционеров, а те, по их расчетам, были еще очень-очень далеко. Я в расчет беглецов не входил.

Приподнимаюсь на руках, отталкиваюсь ладонями и наваливаюсь сверху на Белого. Рослый, гад, моя голова упирается ему между лопаток. Белый пытается повернуться на бок. Как я и думал, в правой руке у него меч. Вытягиваю руки вперед, пальцами нахожу шею Белого. Напрягаю пальцы. Белый хрипит. У него есть в запасе три секунды, потом он потеряет сознание, потом умрет.

Впереди отчаянное копошение. Дзэнин прибавил темп, уползает, падла, боится и правильно делает.

Белый извивается подо мной. Прошла одна отпущенная ему секунда… Вот черт! Белый изловчился, вонзил острие меча в мою раненую ногу. Лезвие порвало джинсы на коленке и давит на мою голень. Больно! А раньше казалось, что нога потеряла чувствительность. Я невольно ослабил пальцы. Белый гулко втянул воздух, вздохнул полной грудью, обрел свежие силы.

Вытягиваю шею, зубами ловлю его плечо, сжимаю челюсти. Белый хрипло воет, выпускает меч из руки, и я снова с прежней силой сдавливаю ему горло.

Раз, два, три… Белый подо мной обмяк. Четыре, пять, шесть… Аминь! Встретимся в аду.

Переваливаюсь через агонизирующее тело, ползу дальше. С правой ногой совсем плохо. На смену недавнему онемению пришла жгучая боль. Впереди вижу еще один поворот. Да, черт возьми, я его вижу хорошо и отчетливо! Кромешная тьма вокруг рассеивается. За поворотом должен быть выход на поверхность. Жалко, я не успел настигнуть дзэнина под землей. Там, наверху, мое положение сильно осложнит покалеченная нога…

Ползу за последний поворот, над головой темно-синее небо. Дзэнин убрал несколько досок «с потолка» и выбрался на свет. Он ушел всего минуту-две назад. Земля еще осыпается по краям траншеи.

Опираюсь на здоровую левую ногу, помогаю себе руками. Вот я и наверху, на земле. Однако далеко я уполз. Здание, в подвале которого оборудован спортзал, виднеется метрах в ста пятидесяти сквозь остатки ограды вокруг пионерлагеря. А впереди лес, и между березовых стволов мелькнула и исчезла сутулая спина беглеца. Снова показалось, что я его знаю. Где-то я уже видел эту спину. Где? Не помню!

Приходится давать беглецу еще одну дополнительную фору. Сажусь на землю, снимаю с раненой ноги кроссовку, выдергиваю шнурки и накладываю некое подобие жгута выше колена.

В траве рядом замечаю полутораметровую палку. Очень кстати. Подбираю палку, встаю, опираясь на нее, как на костыль, и продолжаю погоню.

Если я и сетую по поводу своего ранения, то лишь для того, чтобы дать выход вполне естественным эмоциям. Внутренне я спокоен. Случилось то, что случилось, нет смысла винить кого-то или впадать в отчаяние, нужно меняться самому вместе с ситуационными изменениями. Когда лисица попадает в капкан, она отгрызает себе лапу и скачет на трех в свое логово зализывать рану. Мне же еще рано зализывать раны. Как телесные, так и душевные…

Скачу между деревьев на одной ноге, помогаю себе костылем. Голова слегка кружится, сказывается потеря крови, физические и нервные напряги. Ничего. Я сильный, я в отличной форме. Будучи миллионером, я хорошо кушал и следил за здоровьем. Сдюжу, есть резервы.

Уже темнеет, осень как-никак. Дзэнин небось торопит заходящее солнце, полагает, что ночью легче уйти. В принципе он прав, однако ночь – мое время. Я знаю, что настигну беглеца. Иной финал невозможен, вопрос лишь в цене, и моя жизнь в обмен на его смерть – вполне достойная сделка.

Впереди, за деревьями, утробно ухнул и застрекотал мотоциклетный мотор. Убыстряю ход как могу, пру напролом через молодые сосенки. Сухие иголки липнут к потному лицу, колючие ветки царапают тело. Хвала Будде, бурелом остается позади. В ноздри лезет запах бензина, глаза слепит сизый дым. Я опоздал секунд на сорок. По узкой петляющей тропинке с ревом уносится мотоцикл. Сутулая спина седока снова кажется ужасно знакомой. Еще успеваю заметить, что мотоциклист почти совершенно лыс, и он исчезает за поворотом. Одет байкер, кажется, во вполне цивильный перепачканный костюм безлико-серого цвета. Черт меня дери! И цвет этого костюма я помню! Выходит, мы с дзэнином старые знакомые… Неплохо, однако, он придумал. Подземный ход, спрятанный в буреломе мотоцикл, тропинка поблизости, ведущая… Куда? Очевидно, что на дорогу. Не ту дорогу, по которой я пришел в пионерлагерь, другую. Пробую сориентироваться, замираю, внимательно слушаю рокот мотоциклетного мотора. Лесные тропинки, маршруты грибников, как правило, изрядно петляют. Если мне удастся угадать, в какой стороне дорога и как попасть на нее, срезав путь по лесу, есть шанс заметно скомпенсировать мотопреимущества беглеца. И уж, если есть дорога, должен же кто-нибудь по ней ездить, кроме дзэнина-мотоциклиста.