Джон Кэмпбелл - Пасынки вселенной. Сборник научно-фантастических произведений

• Название: Пасынки вселенной. Сборник научно-фантастических произведений
• Автор: Джон Кэмпбелл
• Издательство: Издательство «Штиинца»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: ISBN 5-376-00273-X

В книгу вошли романы, повести и рассказы англо американских писателей: А. Азимова, П. Андерсона, Д. Ганна, М. Лейнстера, Р. Хайнлайна, Р. Ф. Янга и многих других. Они посвящаются сложным проблемам контактов в технически высокоорганизованном обществе, приоритета гуманности в столкновениях человечества с непознанными явлениями, активного противодействия агрессивным устремлениям управляющей верхушки общества потребления, утверждения человека в новом трансформирующемся времени.

---

Он снизошел до того, чтобы кое-что объяснить своему недоумевающему отцу, который не видел в игре ни смысла, ни системы.

— Но почему этот камешек именно сюда?

— Он твердый и круглый, пап. Его место именно здесь.

— Но ведь и этот вот тоже твердый и круглый.

— Ну, на нем есть вазелин. Когда доберешься до этого места, отсюда иначе не разберешь, что это круглое и твердое.

— А дальше что? Вот эта свеча?

Лицо Скотта выразило отвращение.

— Она в конце. А здесь нужно вот это железное кольцо.

Парадину подумалось, что это как игра в следопыты, как поиски вех в лабиринте. Но опять тот самый произвольный фактор. Объяснить, почему Скотт располагал свою дребедень так, а не иначе, логика — привычная логика — была не в состоянии.

Парадин вышел. Через плечо он видел, как Скотт вытащил из кармана измятый листок бумаги и карандаш и направился к Эмме, на корточках размышляющей над чем-то в уголке.

Ну-ну…

Джейн обедала с дядей Гарри, и в это жаркое воскресное утро, кроме газет, нечем было заняться. Парадин с коктейлем в руке устроился в самом прохладном месте, какое ему удалось отыскать, и погрузился в чтение комиксов.

Час спустя его вывел из состояния дремоты топот ног наверху. Скотт кричал торжествующе:

— Получилось, пузырь! Давай сюда…

Парадин, нахмурясь, встал. Когда он шел к холлу, зазвенел телефон. Джейн обещала позвонить…

Его рука уже прикоснулась к трубке, когда возбужденный голосок Эммы поднялся до визга. Лицо Парадина исказилось.

— Что, черт побери, там, наверху, происходит?

Скотт пронзительно вскрикнул:

— Осторожней! Сюда!

Парадин забыл о телефоне. С перекошенным лицом, совершенно сам не свой, он бросился вверх по лестнице. Дверь в комнату Скотта была открыта.

Дети исчезали.

Они таяли постепенно, как рассеивается густой дым на ветру, как колеблется изображение в кривом зеркале. Они уходили держась за руки, и Парадин не мог понять куда, и не успел он моргнуть, стоя на пороге, как их уже не было.

— Эмма, — сказал он чужим голосом, — Скотти!

На ковре лежало какое-то сооружение — камни, железное кольцо — мусор. Какой принцип у этого сооружения — произвольный?

Под ноги ему попался скомканный лист бумаги. Он машинально поднял его.

— Дети. Где вы? Не прячьтесь…

ЭММА! СКОТТИ!

Внизу телефон прекратил свой оглушительно-монотонный звон.

Парадин взглянул на листок, который был у него в руке.

Это была страница, вырванная из книги. Непонятные каракули Эммы испещряли и текст, и поля. Четверостишие было так исчеркано, что его почти невозможно было разобрать, но Парадин хорошо помнил «Алису в Зазеркалье». Память подсказала ему слова:

Часово гукали жиркие товы.
И джикали, и джакали в исходе.
Все тенали бороговы.
И гуко свитали оводи.

Ошалело он подумал: Шалтай-Болтай у Кэрролла объяснил Алисе, что это означает. «Жиркие» — значит смазанные жиром и гладкие. Исход — основание у солнечных часов. Солнечные часы. Как-то давно Скотт спросил, что такое исход. Символ?

«Часово гукали…»

Точная математическая формула, дающая все условия, и в символах, которые дети поняли. Этот мусор на полу. «Товы» должны быть «жиркие» — вазелин? и их надо расположить в определенной последовательности, так, чтобы они «джикали» и «джакали».

Безумие!

Но для Эммы и Скотта это не было безумием. Они мыслили по-другому. Они пользовались логикой X. Эти пометки, которые Эмма сделала на странице, — она перевела слова Кэрролла в символы, понятные ей и Скотту.

Произвольный фактор для детей перестал быть произвольным. Они выполнили условия уравнения времени-пространства. «И гуко свитали оводи…»

Парадин издал какой-то странный гортанный звук. Взглянул на нелепое сооружение на ковре. Если бы он мог последовать туда, куда оно ведет, вслед за детьми… Но он не мог. Для него оно было бессмыс ленным. Он не мог справиться с произвольным фактором. Он был приспособлен к Эвклидовой системе. Он не сможет этого сделать, даже если сойдет с ума… Это будет совсем не то безумие.

Его мозг как бы перестал работать. Но это оцепенение, э тот ужас через минуту пройдут… Парадин скомкал в пальцах бумажку.

— Эмма, Скотти, — слабым, упавшим голосом сказал он, как бы не ожидая ответа.

Силнечные лучи лились в открытые окна, отсвечивая в золотистом мишкином меху. Внизу опять зазвенел телефон.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Целью практически всякого послесловия, написанного составителем, а не автором или критиком, является оправдание (прежде всего — перед самим собой) либо раскрытие (любому желающему) позиции, положенной в основу работы над конкретным сборником. Поэтому все последующее представляет собой не «обязательный довесок» к книге, а демонстрацию рассуждений, на которой каждый читатель сможет наиболее простым путем четко обозначать свои расхождения с составителем.

В данном случае замысел был таков: предоставить книгу, прочитав которую любитель фантастика — даже если до прочтения он таковым не был — будет рекомендовать ее и своим друзьям.

Исходная посылка, отправной пункт, в котором желательно по возможности всеобщее согласие, поневоле является общим местом: любовь к фантастике — одна из примет нашего времени. Этой любви покорны не только все возрасты: опросы «единодушно» утверждают, что НФ увлекает людей самых различных профессий, что для нее не существует образовательного ценза, национальных или каких-либо иных различий. Словом, НФ — один из самых демократичных видов литературы.

Однако было бы преувеличением считать, что фантастику любят все. Вовсе нет. Многие ее попросту не читают, и это тоже — люди самых разных возрастов, склонностей и профессий.

Интерес к НФ зачастую возводят в ранг социального явления, а как же быть с теми, кто к ней равнодушен? Что предопределяет иммунитет к страсти, охватившей, как ни считать, большую часть населения нашей и многих других стран мира?

Это может показаться странным для составителя только что прочитанного Вами, читатель, сборника НФ, но я думаю, что главная причина неприятия фантастики… низкий уровень научно-фантастической литературы в целом. Это не: оговорка и не недооценка лучших произведений НФ. Это даже не попытка вывести «средний балл», сложив достоинства отдельных публикаций НФ и разделив сумму на их общее количество. Это простая констатация факта: на каждое запечатлевающееся в памяти произведение приходятся примерно десять таких, какие не без труда удается дочитать до конца.

Конечно, даже при таком соотношении можно и сразу чисто случайно натолкнуться на нечто действительно стоящее. Однако статистика будет не на стороне счастливчиков. Во всяком случае, лично мне лишь однажды довелось услышать дословно следующее: «Я люблю фантастику: я прочитала два фантастических рассказа — один в журнале и один в газете — и они мне понравились». Но, во-первых, при такой любви с первого взгляда, дабы ее не остудить, рискованно продолжать читать фантастику. А во-вторых, фантастикой увлекается не каждый, как это можно было бы подумать, десятый, но, повторюсь, заведомо больше половины всех читателей.

Представляется, что пытаться сформулировать привлекательность НФ в некоем общем виде, удовлетворяющем любому вкусу, — занятие пустое. Каждый любитель фантастики любит ее по-своему и за свое. Поэтому критерии отбора в рассчитанный на поклонников НФ сборник, думается, таковы: побольше, помалоизвестней и поразнообразней. Если же готовится сборник предельно «демократичный», как и сама фантастика, то акценты несколько смещаются. Насчет разнообразия сомнений нет — это требование настолько усиливается, что, похоже, делается несовместным с выделением какой-либо НФ-тематики. Желание охватить побольше при учете того, что книга может попасть в руки читателя, впервые (здесь меньший грех преувеличить, чем недооценить такую возможность) знакомящегося с НФ, трансформируется в необходимость расставить как можно больше вех, помогающих новичку самостоятельно ориентироваться, — чтобы не услышать: «Я прочитал одну книгу…». Такими ориентирами, и не только в фантастике, могут послужить имена авторов, «фирменная марка» произведения. Никто, разумеется, не гарантирован от неудач, но и относительная неудача таланта — относительно своего уровня! — это, как говорится, еще как посмотреть…

Еще одним условием, повышающим вероятность «обращения» читателя в стан любителей, является отсутствие в сборнике проходных, и даже просто добротных, произведений. Вот тут-то и возникает диссонанс, на котором придется остановиться подробнее. С одной стороны, желательны как можно менее известные любителям фантастики произведения (в идеале — первые публикации), с другой — необходима твердая гарантия качества, какую может дать только читательская оценка.