Осип Дымов - Всеобщая история, обработанная «Сатириконом»

• Название: Всеобщая история, обработанная «Сатириконом»
• Автор: Осип Дымов
• Жанр: Прочий юмор

Среди мистификаций, созданных русской литературой XX века, «Всеобщая история, обработанная „Сатириконом“» (1910) по сей день занимает уникальное и никем не оспариваемое место: перед нами не просто исполинский капустник длиной во всю человеческую историю, а еще и почти единственный у нас образец черного юмора – особенно черного, если вспомнить, какое у этой «Истории» (и просто истории) в XX веке было продолжение. Книга, созданная великими сатириками своего времени – Тэффи, Аверченко, Дымовым и О.Л.д'Ором, – не переиздавалась три четверти века, а теперь изучается в начальной школе на уроках внеклассного чтения. То, что веселило искушенных интеллигентов начала XX века, осталось таким же смешным (но и познавательным) и в начале XXI века.

---

Петр же все время стоял на одном месте и занимался делом – строил, стругал, пилил, тесал. В результате Петр остался победителем.

Полтавская битва

Горел восток зарею новой. Уж на равнине по холмам гремели пушки. Дым багровый клубами всходил к небесам навстречу утренним лучам.

Не по доброй воле гремели пушки. Их каждый раз заряжали с казенной части и вынуждали палить по шведам. Шведы тоже палили, но плохо. Карл XII после очередного бегства повредил себе ногу и не мог ходить.

При самом начале битвы Петр приказал войскам своим одержать победу, и войска не смели ослушаться. Карл же XII не догадался это сделать, и войска его не знали, как вести себя: одержать победу или потерпеть поражение.

После небольшого колебания шведы из двух зол выбрали меньшее – поражение…

Много способствовало поражению шведов присутствие в их войсках малороссийского гетмана Мазепы. Гетман был человек весьма образованный и до конца своих дней сохранил сильную любовь к женитьбе. В искусстве жениться Мазепа не знал соперников, но воевода он был плохой. Неумением воевать он перезаразил все шведское войско, и оно не выдержало натиска Петровских войск.

Шведы бежали. Те же, которым было лень бежать, сдались Петру. Карл и Мазепа не поленились и бежали. После Полтавской битвы шведы повесили носы на квинту. Так они и висят до сих пор. Русские же под предводительством Петра высоко подняли головы. Гордые возвратились войска в Петербург под звуки музыки.

Народ наружно радовался и кричал «ура», но внутренне роптал на Петра.

Окно в Европу

Победив кого следует, Петр задумал прорубить окно в Европу.

– Пора, – сказал он, – на людей посмотреть и себя показать!

Сановники светские и духовные принялись увещевать царя.

– Не богоугодное ты дело затеял! – говорили сановники. – Окно дело грешное. Не по святой старине поступаешь, царь. Светские сановники подходили с дипломатической стороны и вещали:

– Окно, государь, вещь опасная. Прорубишь окно, а в него швед влезет.

– А мы ему в шею накладем! – смеялся Петр. – Он и уйдет.

– Уйдет швед, пролезет в окно немец.

– Немцу зачем в окно? Мы его и в дверь пускаем.

– Тогда немец из окна вылезет.

– Зачем же ему вылезать?

– А уж такая у немца привычка. Не пустишь в дверь, он в окно влезет. Пустишь в дверь, он в окно и вылезет. Характер такой.

Петр смеялся и продолжал прорубать окно. Петр прорубал, а сановники мирские и духовные приходили по ночам и заколачивали окно. Петр не унывал и настойчиво продолжал свою работу. Когда работа была окончена и новый свет хлынул в прорубленное окно, сановники опьянели от ужаса и завопили:

– Горе нам! Горе нам!

И началась между ними и Петром тайная борьба. Сановники каждую ночь упорно затыкали подушками прорубленное окно в Европу. По утрам Петр вынимал подушки, а уличенных виновников ссылал и даже казнил. Но ночью приходили новые сановники и приносили новые подушки. И до самой смерти Петра продолжалась эта тайная борьба.

Русскому народу так и не удалось при жизни Петра увидеть как следует Европу.

Петр-редактор

А. С. Суворину в то время было всего лет десять, и «Новое время» еще не существовало. А газета была необходима.

Русский народ искони славился тем, что не мог жить без газеты. Гостинодворцы невероятно скучали, лишенные удовольствия давать взятки репортерам бульварной прессы. Министры горевали:

– Некому восхвалять наши действия. Полцарства за коня… виноват, за писателя! Великие люди плакали:

– Когда мы умрем, кто напишет о нас некрологи? Помрем, как говорят хохлы, «и некролога не побачим».

Тогда сам Петр решил издавать газету. Недолго думая, он подал прошение о разрешении ему газеты под названием «Куранты о всяких делах Московского государства и окрестных государств».

Газета велась довольно смело. В ней задевались не только полиция, Германия и духовенство, но и высшие сановники. Однако газета ни разу не подверглась конфискации и редактор ни разу не был оштрафован и даже не посажен в «Кресты».

Можно смело сказать, что во время «Курантов» газетные работники пользовались полнейшей свободой слова.

Это был лучший период в периодической русской печати.

Народ роптал.

Науки и искусства

От наук и искусств Милосердный Бог спас допетровскую благочестивую Русь. Географией интересовались только извозчики. Историей – тоже извозчики. Люди высших классов считали ниже своего достоинства заниматься науками.

Искусством ведали уличные мальчишки – лепили из снега весьма замысловатые фигуры и рисовали на заборах углем не хуже других. К литературе русский народ спокон веков чувствовал призвание, и при Петре литература, хотя и устная, сильно процветала.

Народ-творец изливал свою душу в лирических произведениях, хватавших за душу как русских, так и иностранцев. Некоторые из этих элегий дошли до нас. Одна из них начиналась так:

Нс тяни меня за ногу, Ай, Дид! Ой, Ладо! Из-под тепленькой перины, Ай, Дид! Ой, Ладо!

Из прозаических сочинений к нам дошли превосходные сказки, в которых говорилось о первой русской авиаторше Бабе-Яге, летавшей на аппарате, который был тяжелее воздуха, – в ступе. Петру все это показалось мало. – Народу много, – сказал он, – а науки мало! Вы бы поучились немножко.

Он начал с министров, усадив их за азбуку. Министры плакали и не хотели учиться. Петр колотил их дубинкой и в короткое время достиг неслыханных результатов – почти все министры всего в два-три года научились читать и писать. Петр наградил их за это чинами и титулами, и только тогда они поняли, что корень учения горек, а плоды его сладки.

К концу царствования Петра почти не было ни одного придворного генерала, который подписывался бы крестом. В его царствование был заложен первый камень русской письменной словесности – по приказу Петра был рожден Вячеслав Иванов, прославившийся в то время под фамилией Тредиаковского.

Об искусстве также много заботился Петр. Народ, видя это, втихомолку плакал с горя и горячо молился об избавлении от науки, искусства и литературы Святой Руси.

В то время народ русский еще пребывал в истинном благочестии.

Сотрудники Петра

Сотрудников себе Петр выбирал долго, но выбрав, не вешал их зря, а заставлял заниматься делом. В первые годы своего царствования он окружил себя сотрудниками из бояр.

Но когда последним обрили бороды, Петр увидел, что они для службы России не пригодны, и принялся выбирать сотрудников из простых людей. Бояре также не были довольны царем. В особенности им не понравилось то, что молодой царь колотил их дубинкой.

– Сколько на свете Русь стоит, – ворчали бояре, – нас били батогами, а Петр дубинку завел. Обидно.

И патриотическое сердце бояр так страдало, что даже плаха не утешала их.

– Ты раньше постегай, – говорили они, – а потом казни. А то дубинкой… Что мы, англичане либо французы, чтобы нас дубинкой били? Ты нам батоги подавай…

Среди сановников, выбранных из простого народа, выделился Меншиков. Петр взял его за то, что пирогами торговал.

– Хоть пирогами торговать умеет! – сказал Петр. – А бояре даже этого не умеют.

Меншикову сановничье ремесло показалось гораздо более выгодным, чем ремесло пирожника, и он ревностно принялся за новое дело. Видя, что опыт с Меншиковым удался, Петр еще больше налег на простой народ. Каждого нового кандидата в сановники Петр спрашивал:

– Из бояр?

И если спрошенный отвечал утвердительно, Петр говорил ему:

– Ступай, брат, откуда пришел! Мне белоручек не надо.

Когда же кандидат отвечал отрицательно, Петр приближал его к себе и давал работу.

Впоследствии много графов и князей переодевались простолюдинами и поступали на службу к Петру. Когда обман обнаруживался, Петр не сердился. Так, под видом рабочих, поступали в сановники к Петру князья Долгорукие, Шереметевы, Толстые, Брюс и др.

Меншиков на склоне лет своих заскучал по ремеслу пирожника, и однажды у него блеснула мысль:

– Чем Россия не пирог?

И он потихонечку стал продавать этот сладкий пирог… И среди остальных сотрудников нашлись подражатели Меншикову. Петр вешал понемногу «пирожников», но даже эта крайняя мера редко исправляла их.

Считать Россию пирогом и продавать ее тайно по частям сделалось второй натурой у многих сановников почти до наших дней.

Царь-плотник

Петр Великий часто ездил за границу.

Вечно озабоченный государственными делами, он однажды в Саардаме дал пощечину одному честному голландцу. Жители Саардама еще до сих пор гордятся этой исторической пощечиной и задирают нос пред жителями остальных голландских городов.

– Мы не какие-нибудь! – говорят с гордостью саардамцы. – Сам Петр Великий избрал для пощечины физиономию одного из наших граждан.

Осчастливив саардамцев, Петр уехал в Амстердам, где стал учиться плотничьему искусству. Теша бревна, он неоднократно думал: