Раймонд Фейст - Хозяйка Империи

• Название: Хозяйка Империи
• Автор: Раймонд Фейст
• Издательство: Азбука
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: ISBN 5-7684-0394-9

Перестройка в империи Цурануани. Ценой невероятных усилий, заручившись поддержкой иноземных магов из расы чо-джайнов, властительница Акомы достигает своих целей. Джиро Анасати мертв. Черные Хламиды посрамлены. Сын властительницы и раба-варвара провозглашен Императором. Эпоха великих реформ продолжается.

---

— Чем скорее мы доберемся до таверны, тем скорее все узнаешь.

— Мы зайдем к нему, когда стемнеет, — в свою очередь шепотом сообщила властительница, невидимая за тканью занавесок.

Сарик и Люджан обменялись взглядами, в которых восхищение смешивалось с раздражением. Их госпожа вела себя легкомысленно, как ребенок. А дело было в том, что после долгих месяцев растерянности предстоящее опасное исследование запретных сфер казалось ей захватывающим приключением. Когда носильщики подняли шесты паланкина, Сарик и военачальник Акомы двинулись вперед, шагая в ногу.

— Когда вы отправлялись в поход, в пустыню… она была такой же? — тихонько спросил кузена первый советник.

— Тогда — нет. — Люджан с улыбкой сдвинул шлем на затылок. — Но Кейок рассказывал мне про безумный бросок через страну ради заключения союза с королевой чо-джайнов, тогда она, по его словам, была еще хуже.

— Да спасут нас боги, — сказал Сарик, осеняя себя жестом защиты от неудач. Но его глаза смеялись, а шаг — как и у кузена-полководца — был упруг и энергичен.

— Твое любопытство когда-нибудь нас погубит, — пробурчал Люджан. — Моим рекрутам дьявольски повезло, что ты променял воинский меч на мантию советника.

После этого почетный эскорт и носильщики без приключений добрались до таверны, где Маре предстояло остановиться на все время пребывания в Сулан-Ку.

Глава 3. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Хлопнула дверная створка.

Джемел, маг Малого пути, вздрогнул при этом звуке; его рука крепче сжала рукоять кинжала, приставленного к груди. Лишь несколько секунд оставалось в его распоряжении; на сей счет иллюзий у него не было. Жизнь не сразу покинет его тело после того, как он упадет на свой клинок. Мысль об агонии, которую ему придется претерпеть, заставила тщедушного мага заколебаться. Шевельнув влажными пальцами, он прикусил нижнюю губу. Он обязан пересилить страх! У черноризцев есть заклинания, которые могут вернуть уал в оставленную плоть. Если он не сумеет предстать перед судом Красного бога до того, как сюда явятся маги, то его ждут пытки куда более страшные, чем агония. Ибо он ослушался их, дерзко пренебрег их запретом, осмелившись вступить в откровенный разговор с властительницей Марой из Акомы. А в том, что касалось Благодетельной, воля магов была выражена предельно ясно: запрещалось говорить с ней о магии, даже если бы она явилась с щедрым подношением.

Чувствуя прикосновение кожаной сумы с металлическими цинтиями, Джемел подавил горький смешок. У него не будет возможности их потратить! А он так хотел, чтобы у него хватило времени передать их в руки уличной девушки, бывшей его подружки… но судьба лишила его радости хоть однажды быть щедрым. Он выбрал свой путь. Теперь уже слишком поздно жалеть и о сказанных словах, и о принятых решениях.

В последний раз Джемел обвел взглядом стены лачуги, служившей ему жилищем. Здесь он сотворил много чудес, чтобы позабавить детишек из богатых домов; но какой была бы его жизнь, если бы все силы не были потрачены на придумывание и изготовление игрушек! Так и не утолив жажду знаний, в которых ему было отказано, не сумев испытать, каковы пределы его способностей — ведь ему не было дозволено ни одной попытки постижения собственных сил, — Джемел испустил тяжелый вздох.

— Да хранят тебя боги, Благодетельная, — прошептал он. — И пусть проклятие Зургаули, бога невезения, во веки веков висит над Ассамблеей.

С этими словами он бросился на пол перед подушками, где недавно сидел офицер Мары.

Кинжал глубоко вонзился в сердце, и агония злополучного творца удивительных игрушек была недолгой.

***

Кровь уже почти впиталась в земляной пол и подсыхала бурыми разводами на ткани подушек. Пальцы Джемела перестали подергиваться; в его открытых неподвижных глазах отражался свет догоравших в жаровне углей. В следующий миг по комнате пронеслось дуновение воздуха, разметав пепел недавно сожженного пергамента. В вазе, стоявшей около сундука с одеждой, шевельнулись перышки птицы крикуши, и колокольчики непроданной игрушки вызвонили свою нежную песенку в тишине лачуги, а за ее стенами, в ночной темноте, все еще раздавалось завывание дворняжки.

Затем послышалось слабое гудение, и поблизости от холодеющего трупа Джемела внезапно возникли две фигуры в черном. Бросалась в глаза худоба обоих пришельцев, но один из них был стар, а другой молод.

Шимони откинул капюшон и обвел внутренность хижины цепким взглядом, а затем задумчиво засопел.

Его глубоко посаженные глаза сверкнули, когда он взглянул на своего попутчика.

— Опоздали, — сказал он.

Тапек пнул ногой тело Джемела, и тонкие губы мага презрительно изогнулись вниз.

— Всего на каких-то несколько секунд. — Он выплевывал слова, как грязную брань. — Если бы это ничтожество цеплялось за жизнь минутой дольше…

Шимони пожал плечами. Наклонив голову, он присматривался к следам на полу; не обошел он вниманием и полки, и корзины с выцветшими свитками, и обветшавшие сундуки.

— Она здесь была. — Он щелкнул пальцем по куколке в богатом головном уборе с металлическими бубенчиками. — И так или иначе, бедолага мертв. По сути, он избавил нас от беспокойства.

Густые рыжевато-коричневые брови Тапека сошлись на переносице.

— Избавил? — Перешагнув через злополучного Джемела, он встал перед спутником: ему надоело видеть, как тот беспокойно ходит по комнате. — А что сообщил ей хозяин этой конуры? Вот в чем суть! Мы знаем, что Джемел вышел из повиновения. Перед тем как броситься на кинжал, он мог выболтать что-то важное!

В лачуге наступила полная тишина, нарушаемая лишь легким потрескиванием углей. Прекратились и собачий лай, и ровный гул, постоянно доносившийся со стороны порта. Обыденные шумы Сулан-Ку на мгновение затихли, словно город затаил дыхание.

Вытянутым пальцем Шимони коснулся груди Тапека. Он не размахивал руками, не произносил заклинаний, и все-таки, словно под действием чар, младший маг посторонился, а Шимони вернулся к прерванному осмотру имущества Джемела. Проходя мимо гневливого собрата, он сказал:

— Ты хочешь выведать, о чем она Джемела спрашивала? Что ж, постарайся поискать ответ. Но по-моему, мы зря теряем время. Теперь она знает то, что знает; значит, нужно действовать, учитывая это обстоятельство.

Тапек закатал рукава и обнажил запястья. В его светлых глазах полыхал фанатический огонь.

— Нам действительно нужно действовать. Но мы располагаем важным доказательством того, что Мара нарушила наши запреты, причем доказательством такого сорта, что умники из компании Хочокены перестанут держаться за его широкий зад. Нам нужно добиться единомыслия в Ассамблее, а его партия делает все для того, чтобы этому помешать.

Шимони счел необходимым заступиться за отсутствующего друга.

— Хочо не из тех, кто упорствует понапрасну, — возразил он.

Голос старшего мага звучал невнятно, поскольку в это время он наклонился, чтобы просунуть голову в пыльный просвет между полками.

— Ну хорошо, — торопливо согласился Тапек, ибо не был глух к мягко выраженному недовольству спутника, — но какой же из этих захудалых магов не стал бы откровенничать с Марой? В простонародье ее почитают. Они дадут ей все, о чем она ни попросит, — дадут единственно затем, чтобы стяжать благосклонность богов. Если она подкупила Джемела, какое еще доказательство требуется вам с Хочокеной, чтобы приговорить ее к смерти?

Шимони выпрямился, стряхивая грязь и счищая пятна крови с рукавов.

— Джемел не такой уж дурень. Вот увидишь.

— Я увижу?

Тапек возмущенно воздел руки. Он метнул еще один яростный взгляд на престарелого собрата: так и напрашивалась мысль, что тот хочет помешать Тапеку исполнить свой долг. Но, будучи старинным другом Хочокены, Шимони всегда отличался благоразумием.

— Это ты увидишь! — пообещал Тапек.

Без промедления он начал монотонно бормотать заклинания, чтобы вызвать из небытия призрачную форму — видимость событий, разыгравшихся здесь всего лишь несколькими минутами раньше.

Казалось, холодные иглы прошили душную атмосферу лачуги, хотя сам по себе воздух оставался неподвижным. Шимони прервал обследование полок. Наклонившись, он закрыл глаза умершему, а затем прислонился спиной к стене, сложил руки на груди и приготовился наблюдать, каким результатом увенчаются усилия Тапека.

Речитатив младшего мага закончился быстро. Его напряженно поднятые руки оставались в неподвижности, как будто это помогало ему сосредоточить все силы и волю на единой цели. Позади жаровни замерцал свет, который не был порожден ни огнем светильника, ни углями. Разгораясь все ярче, он приобрел льдистый синевато-серебряный оттенок и разросся в прозрачную туманность, границы которой постепенно становились все более резкими и наконец приобрели очертания сидящего Джемела; его глаза были устремлены на дверь. Через несколько секунд вошли посетители: Мара с двумя сопровождающими. Между ними и Джемелом началась неслышная беседа. Судя по выражению лица Шимони, можно было подумать, что магическое действо, разворачивающееся по воле Тапека, интересует его не больше, чем отдаленные звуки, снова долетающие с улицы, из квартала бедняков.