Владимир Соколовский - Мальчишки, мальчишки...

• Название: Мальчишки, мальчишки...
• Автор: Владимир Соколовский
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1985

Мальчишки и девчонки, о которых рассказывается в книге, жили так, как жила страна: шел бой — и они становились бойцами; надо было отдать все свои силы работе — они трудились наравне со взрослыми.

Не ради славы совершали они подвиги, а ради того, чтобы горели над Родиной мирные звезды и красное знамя Страны Советов победно развевалось на ветру.

Повести, вошедшие в книгу, написаны на документальном материале. Жили на свете такие мальчишки и девчонки и продолжают жить — пусть не точно такие же, но похожие на них: храбрые, честные, верные, готовые, если надо, совершить подвиг.

---

— Слышь, Паш, сходим сегодня вместе к детдому?

После того случая они недолго были в ссоре, и Пашка уже не смеялся над дружбой Вальки и девчонки-блокадницы, а даже с интересом выспрашивал, как там у них, да что, да о чем разговаривают. Правда, к старой Валькиной кличке — Акуля — прибавилась новая: Матрос-Гарри-без-слов. А Лену Пашка звал не иначе, как Джин Грей.

— А, товарищ Матрос-Гарри-без-слов, здравствуйте! Наше вам почтение! Как там гражданка Джин Грей, все еще «танцует танго цветов»? «И развевая печаль, гремит разбитый рояль»? Но-но, не куксись, я ведь шутю, не видишь, что ли? Как там, честно, дела-то?

Когда Валька предложил разделить компанию, навестить Лену, Пашка удивился:

— Зачем я тебе нужен?

— Видишь… — замялся Валька, — там у них есть одна воспитка очень злая. Меня она уже знает, и если увидит, что я пришел, ни за что Лену не отпустит. Она считает, что это… война, не надо это все…

— И правильно делает! — назидательно сказал Пашка.

— Ну конечно, я разве что… Так вот — ты туда зайдешь, скажешь кому-нибудь, чтобы Лену вызвал, ага? И вот еще что; я позавчера обещал ей, что приду, и не пришел — нас после смены увезли полигон от снега чистить, я только к ночи освободился. Ну и ты… помоги мне объяснить, в случае чего, вдруг она меня и слушать-то не захочет!

— Ладно, идем. Совсем ты, гляжу, запутался с этой красоткой Джин. Недаром тебя так и зовут — Акуля.

Акуля длинный нос,
Акуля без волос,
И левая нога на костыле!

Пашка все сделал так, как велел друг: проник за детдомовский забор, сказал мальчишке, чтобы тот вызвал Лену Козневу, и спокойно удалился. Валька ждал у калитки, весь красный от напряжения. Вдруг калитка открылась, и появилась запыхавшаяся Лена в телогрейке:

— Валя, здравствуй! Где же ты был? Если бы ты знал, как я тебя ждала!

Валька открыл рот, замигал часто-часто: он, видно, сам не ожидал услыхать такое. Пашка повернулся деликатно, хотел идти своей дорогой и услыхал тонкий голосок:

— Ленка, ты куда? Лен, я с тобой! Я с вами! Не ходите без меня, а то воспитке скажу. Хитрые какие!

Это Вадик восстанавливал свои права на прогулки с сестрой. Лена развела руками, поглядела на Вальку; тот — умоляюще — на Пашку. Пашка сплюнул в сторону: ну, чертовые жених и невеста, и тут-то вас выручай! И позвал Вадика:

— Эй, Вадик! Ну-ко, идем давай лучше со мной! Я тебя на трамвае покатаю. Хошь? Ну, айда!

Взял мальчишку за руку, потащил за собой. Отойдя уже довольно изрядно, вдруг остановился и поглядел назад. Валька с Леной шли рядом вдоль по улице, становясь все меньше и меньше. Будто плыли куда-то между сугробов. И в Пашкино сердце проникла вдруг жестокая зависть к другу Вальке. Ишь, Акуля, как устроился! Как это она ему сказала: «Если бы ты знал, как я тебя ждала!»

Ему вот, Пашке Корзинкину, никто не говорит таких слов…

18

И снова — утром ли, днем ли, ночью — идет на свою рабочую смену низенький, скуластый, стриженый мальчишка. На заводе он — большой человек! Он делает пушки. Из этих пушек наши бойцы громят врага.

На работе — все забудь. Мало ли, что дома болеет Генька или Витька схватил подряд три пары. Забудь и то, что ты, например, не выспался или просто плохое с утра настроение. Тут работа! Не только сам крутись юлой, а еще и успевай подгонять Ваню Камбалу, по-прежнему ежеминутно поддергивающего грязные короткие штаны на плоском заду.

В эту зиму с Пашкой произошел случай, о котором потом на заводе рассказывали легенды.

Одна из них звучала примерно так:

«Прикатывают это на полигон партию пушек. Ну, приемщики тут, понятно, целая военная команда. Старший над ними — полковник по званию. Стали снаряжать к стрельбе первую пушку — что такое? Не открывается замок, да и всё тут! Туда-сюда — не открывается! Полковник бежит к телефону, звонит на завод: „Товарищ Быховский! В головном орудии сегодняшней партии допущен серьезный брак. Прошу немедленно принять меры!“ Директор ему отвечает: „Не нервничайте, сейчас я вышлю специалиста“. Выходит из заводоуправления, садится в свою персональную „эмку“ — и к пушечному. Является к начальнику цеха: „Ну-ка, где у вас Пал Иваныч?“ Вызывают Пал Иваныча: „Тут за воротами стоит моя машина, садись в нее и езжай немедленно на полигон. Надо поддержать честь завода. На тебя вся наша надежда!“ Тот садится, едет. Приехал, вылез из „эмочки“ и — к пушке. У военных глаза на лоб. Полковник снова к телефону, звонит Быховскому: „Вы кого мне послали?“ А тот в ответ: „Не волнуйтесь, все будет нормально. Пал Иваныч у меня дело знает“. Пал Иваныч сделал все, как положено, полковник сам проверил — не пушка стала, а золото, на пять с плюсом! Хотел Пал Иванычу спасибо от всей армии сказать, да смотрит — тот уже садится в „эмочку“. Приехал, заходит прямо к Быховскому: „Так и так, ваше приказание выполнено!“ Директор ему тут же выдал почетную грамоту и отрез на костюм. Вот как дело было!»

Пашка сам краешком уха слыхивал такую историю. Рассказчиков не перебивал, не поправлял. Думают так — ну и пускай думают. Он-то знает, что было совсем по-другому.

Насчет замка — все верно, заело на полигоне замок у головной пушки. Насчет звонка директору — может быть. Но уж точно Быховский в связи с этим никакой «эмки» не вызывал и лично в цех за Пал Иванычем ехать и не подумал. На заводе тысячи людей, откуда ему знать ремесленника Пашку! Скорее всего, попросил соединить его с начальником цеха и строго приказал немедленно принять меры. Баскаков спросил начальника участка: «Кого пошлем, Александр Ильич?» — «Да Пал Иваныч тут где-то был. Он ведь у нас замками-то ведает». И вот Пашка уже стоит перед Спешиловым. «Давай, Паша, садись на трактор, что с полигона пришел, и дуй туда. Говорят, замок заело. Разберись! Инструмент возьми!»

Пашка угнездился в уголке теплой тракторной кабины, тракторист тронул рычаги, и машина, ворча, потряслась по дороге. Потом он провалился в глубокий сон, неспокойный — там, в этом сне, тоже что-то тряслось, свистело, погромыхивало… Но лишь только трактор остановился, прекратилась тряска и стих шум мотора, как Пашка проснулся, увидал заснеженную пристрелочную площадку, пушки, будку и все вспомнил. Помотал головой, отгоняя дремоту, вылез на гусеницу и спрыгнул в снег. Подволакивая ноги в больших, не по росту, валенках, пошел к пушкам, к людям, стоящим возле них.

Старший, полковник по званию, спросил, глянув на шкета в замасленной телогрейке до колен, в шапчонке ремесленника:

— Эй, паренек, тебе чего?

— Да шут его знает, — хмуро отвечал Пашка. — Из цеха вот послали, говорят — пушка барахлит.

У полковника даже голос сделался какой-то плаксивый.

— Ну что же это такое? — воскликнул он, обращаясь к стоящим тут же офицерам. — Я ведь просил русским языком, чтобы послали знающего, квалифицированного, опытного товарища! А тут — извольте видеть! Сосунок, мальчишка, ну в чем он может разобраться, чем помочь?

Но Пашке было не до разговоров. У военного человека свои дела, свое начальство, а у Пашки — свое. Что оно сказало, то он и обязан сделать.

Пашка подошел к стоящей на огневой позиции пушке, спросил заводского испытателя:

— У этой, что ли, замок-то заело?

Не слушая ответа, вынул из кармана телогрейки деревянный молоточек. Ударил им по дуге, и сразу рукой — по рычагу замка. Замок открылся, лязгнув. Пашка поднял к изумленному испытателю чумазое курносое лицо, подмигнул хитро: «Слова знать надо!» Достал завернутую в бумагу пасту для притирки, склонился над механизмом. Стали подходить офицеры, столпились за Пашкиной спиной. Стояли тихие, будто боялись помешать работающему мальчишке. А Пашка закончил свое дело, кивнул испытателю: «Ну-ко давай!» Тот стал работать замком — механизм работал четко, надежно, легко. Пашка вытер руки захваченной из цеха ветошью, завернул обратно в бумажку остаток пасты и, волоча валенки, пошел к трактору.

У полковника задрожало лицо, он рванул шинель на горле так, что затрещал крючок.

— Эй, мальчик! Постой!

Пашка остановился:

— Чего?

— Сколько тебе лет?

— Четырнадцать. А чего?

— Да так. Ты подожди-ка немного.

Полковник ушел в будку, вернулся оттуда с буханкой хлеба и двумя банками тушенки.

— Не обидитесь, — спросил он у офицеров, — если отдам часть пайкового запаса этому мальцу?

Они загудели:

— Надо, надо отдать, какой разговор!

— Эх, ребятишки, чего только они сейчас на себе не тащат!

— Мои тоже вот так же где-то…

— Бери, парень!

Так Пашка вернулся с полигона в тот день с хлебом и тушенкой. Очень пригодились! Но никаких отрезов и почетных грамот от директора он тогда не получал.

Впрочем, грамоту за ударный труд ему дали.

Но это было уже весной, к Первому мая.