Андрей Смирнов - Безумная роща

• Название: Безумная роща
• Автор: Андрей Смирнов
• Жанр: Фэнтези

---

– Правда всегда одна, и поэтому в подобных спорах прав может быть лишь кто-то один, и я верю, что я – на стороне правды. Рассуждая отвлеченно, нельзя исключить того, что, возможно, я глупец, который строит песочные замки и надеется изменить то, что изменить невозможно. Но нет никакой пользы от отвлеченных рассуждений, ибо они не ведут к истине, а лишь уводят от нее.

– Как же тогда ты смеешь править этим королевством и указывать всем, где истина, а где нет, если сам не знаешь ее?

– Ты не слышишь меня, – сказал Келесайн Майтхагел. – Но пусть нас рассудит тот, чье суждение непредвзято.

И вот, по волшебной дороге они отправились в иной мир, где обитал Лорд Джордмонд, называемый Законником за то, что знал все законы, изобретенные людьми, и многие из тех, что правят землей и небесами. Однако Келесайн не смог надолго задержаться в его замке – ему донесли о том, что другим Лордом, называемом Гасхаалем, Повелителем Ворон, умерщвлен один из его друзей, некий мудрец и звездочет. Не мешкая, Келесайн отправился в те земли, а Талиана осталась в замке Законника. Поначалу она подозревала, что Джордмонд состоит в сговоре с ее братом и, улучив удобный момент, начнет говорить слово-в-слово то же, что талдычили ей жрецы Бога Света на протяжении всей ее жизни. Однако ее опасения оказались напрасны. Джордмонд не спешил заводить с ней разговора и не пытался в чем-либо ее убедить. Незаметно случилось так, что Талиана стала сама вовлекать его в беседы и задавать ему каверзные вопросы, которые сбивали с толку жрецов Света.

Однако хотя Джордмонд с легкостью находил на них ответы, его ответы никогда не удовлетворяли Талиану, потому что казались ей пустой игрой слов.

Так, однажды она спросила Джордмона:

– Скажи, может ли Всемогущий сотворить камень, который не сможет поднять?

– А чем отличается Всемогущий от камня, который сотворит? – Вопросом на вопрос ответил ей Джормонд.

– Хорошо, – сказала она, – я спрошу иначе: может ли Всемогущий сотворить что-то, более могущественное, чем он сам?

– Собственно говоря, он только этим и занимается, – оборонил Законник.

– Темен смысл твоих слов.

– Он также прозрачен, как смысл твоих вопросов.

– Говорят, тебе ведома истина.

– Только некоторая ее часть.

– Какая же?

– Четвертая треть.

– Ты надсмехаешься надо мной.

– Отнюдь.

– Ты знаешь, зачем мой брат привел меня в твой замок?

– Он кое-что говорил об этом.

– Что же он говорил?

– Что ты не знаешь, во что верить.

– Ах, вот как это было изложено… – Помрачнела Талиана. – Что ж, пусть будет так. Ну, так расскажи мне, во что, по-твоему, мне следует верить.

– Расскажи мне сначала о том, между чем и чем ты собираешься выбирать.

И Талиана рассказала о книгах, о ведьме и ссоре с братом.

– …На чьей же стороне истина, о мудрец? – Заключила она свой рассказ.

– Я покажу тебе истину, – ответил Джордмонд.

С этими словами он сотворил прямоугольное зеркало, в котором не было их отражений – хотя зала за их спинами отражалась очень точно и без каких-либо искажений. Затем Джордмонд провел рукой по поверхности зеркала и оно задрожало, как будто состояло из воды, а не из стекла.

– Это зеркало, – сказал он. – Отражает тот мир, который находится вне тебя. Тот мир – точная копия существующего. В нем правит сила, а добродетель никогда не вознаграждается, благие намерения обычно приводят к большим бедам, торжествует глупость, и каждый из живущих там – враг всем остальным. Хотя время от времени его обитатели склонны объединяться в сообщества, чтобы противостоять другим сообществам, однако союзы эти, основанные на необходимости, склонны быстро разваливаться, когда необходимость исчезает. Коснись этого зеркала, войди в него – и ты сможешь жить в том мире, не мучаясь мечтами о недостижимом. Никто больше не назовет тебя наивной или глупой, никогда больше ты не будешь испытывать страха перед злобой и чужой жестокостью – напротив, люди станут бояться тебя, станут обожать, превознесут так, как ныне превозносят твоего брата…

Не дослушав, Талиана плюнула в это зеркало и отошла от него подальше.

– Вот мой ответ, – сказала она.

– Подожди, я еще не закончил, – промолвил Джордмонд.

Следом за тем он сотворил еще одно зеркало и установил его рядом с первым. В нем тоже отражалась одна только комната, но не Джордмонд с Талианой.

– Эта дверь, – сказал Законник, – приведет тебя в совершенно иное место. Войди в это зеркало, и ты попадешь в мир, который находится внутри тебя. В том мире есть смысл и высшая справедливость, в том мире добро – всегда добро, а зло – всегда зло, и не трудно различить их. Истинная любовь там способна одолеть смерть, и всякий слепец, пусть не скоро, пусть через много столетий, или в новом перерождении, неизбежно должен прозреть… Не кривись так пренебрежительно, Талиана, этот мир – отнюдь не сказка, как ты, наверное, думаешь, но благородства и чести в нем будет немного больше, чем здесь, и то, во что ты здесь продолжаешь верить наперекор всему, что окружает тебя, там будет несомненной действительностью.

– Наверное, ты полагаешь, что это заманчивая иллюзия, – презрительно усмехнулась Талиана.

– Это не иллюзия, – сказал Джордмонд.

– Я не желаю получать ухоженный садик для своих игр, – промолвила она. – Так же я не желаю становиться низменной тварью, которая легко и с удовольствием будет жить в мире, в который ее приведет первое зеркало. Я желаю видеть вещи такими, какие они есть, а не тешится миражами. Так где же зеркало, которое отразит настоящую истину? Или ты собираешься поставить эти два зеркала напротив друг друга и пичкать меня рассуждениями о том, что они отражают одно и то же?

– Отнюдь, – сказал Джордмонд, – хотя твоя мысль недурна… Итак, ты по-прежнему отказываешь войти в одно из зеркал и зажить в нем если не спокойно и счастливо, то хотя бы в некой гармонии с своим окружением?

– Отказываюсь.

– И по-прежнему желаешь увидеть настоящую, самую-самую подлинную и окончательную истину?

– Да.

– Ты ее увидишь.

С этими словами он взял трость и расколошматил оба зеркала так, что от них остались только мелкие осколки.

В некотором ошеломлении посмотрела Талиана на эту груду осколков.

– Ты хочешь сказать, что ни смысла, ни истины не существует? – Спросила она наконец.

– Разве ты видишь перед собой пустоту?

– И во что же мне следует, в таком случае, верить? – Произнесла она надменно, но все еще желая понять смысл сей демонстрации.

– В Желтый Банан.

– Во что? – Переспросила Талиана, думая, что ослышалась.

– Верь в Желтый Банан, – повторил Джордмонд-Законник. – Вера в Желтый Банан – наивысшая из всех вер и религий, придуманных и подлинных, наилучшее основание для здания Духа, наикратчайший путь к внутренней гармонии и раскрытию своей подлинной сути, чистое, совершеннейшее, мать и отец всех вещей – так я зову ее… Верь в Желтый Банан, Талиана.

Больше Талиана ни о чем не спрашивала Законника и не заговаривала с ним. Ее брат, появившись через несколько дней, увез ее обратно в храм.

ВОРОНИЙ ОСТРОВ (история шестая)

В числе Повелителей Стихий, которых еще называют Обладающими Силой, был некто по имени Гасхааль. Цвета одежд, в которые он облачался, всегда были черными, и черными были его волосы – прямые, недлинные, блестевшие так, будто были намазаны жиром или сделаны из черного стекла. Был он худ и высок ростом. Титул он носил не высокий, но и не низкий. Люди называли его Повелителем Ворон.

Замок Гасхааля стоял на Вороньем Острове. Остров тот не был в числе островов, чьи берега омывают морские волны, ибо не высился он неколебимо посередь морской пучины, а плавал в сумрачных областях между мирами – там, где волшебные дороги подобны серебристым нитям или мостам над бездной, а миры кажутся необозримыми утесами, поднимающимися из хаоса к жизни и существованию, а берега их ласкают межзвездные ветра и течения невидимых сил. Вороний Остров в этом отношении был подобен любому из миров – происхождение их было схоже, вот только материя, из которой первоначально состоял он, была много меньше материи обыкновенного мира, и такому искусному волшебнику, как Гасхааль (а все Обладающие Силой – искусные волшебники), ничего не стоило оторвать Остров от его корней, уходивших в хаос, и заставить скользить в волшебных течениях, которыми пронизаны сумерки между мирами.

Повелитель Ворон предпочитал такое уединенное жилье вследствие некоторых склонностей своей натуры. Он не искал общества ни людей, ни альвов, ни себе подобных. Кроме того, где бы он прежде не решал поселиться, вскоре ему приходилось переезжать на новое место, вследствие дурной славы, которой скоро окружалось его жилище. Поговаривали, что он превращает людей и иных разумных и псевдоразумных существ в ворон; не избегли сей участи и многие волшебники, которые с ним встречались, и даже более того – волшебникам он всегда отдавал неоспоримое предпочтение. Так оно и было, ибо Гасхааль никого не любил, а доверял только тем, над кем был властен – а властвовал он, как следует из его титула, над одним из птичьих родов. Магическую силу своих собратьев по Искусству, которых ему удавалось превратить в птиц, Гасхааль поглощал, и от того становился сильнее.