Р. Скотт Бэккер - Нейропат

• Название: Нейропат
• Автор: Р. Скотт Бэккер
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35138-1

С пугающим постоянством американские агентства новостей сообщают об очередной жертве неуловимого Костоправа, наводящего ужас на жителей Нью-Йорка. Полиция и ФБР подозревают, что все эти страшные преступления — дело рук ученого-нейрохирурга Нейла Кэссиди, местонахождение которого неизвестно. Агенты ФБР выходят на старого друга Кэссиди Томаса Байбла, надеясь, что тот поможет им в поисках маньяка-убийцы. Тем временем в ФБР от неизвестного отправителя поступают видеозаписи с поистине бесчеловечными сценами, и Томас Байбл понимает, что происходящее много опаснее и страшнее, чем просто уголовное преступление.

---

— Ты видел?

Вопрос буквально потряс проповедника. Гнев и ужас попеременно мелькали на его лице.

— Я следую вере! — Он вытер подбородок и безумно улыбнулся. — Вера — это суть того, на что мы уповаем! — воскликнул он трепетным баритоном, который столь многие проповедники приберегают для библейских цитат. — Уверенность в невидимом!

— Значит, вера без свидетельств и есть свидетельство?

— Тебе этого никогда не понять, ты — сукин сын! — прорычал Джеки. — Пока ты не будешь корчиться в адском пламени! Тогда твоя аго...

— Агония? Ты это хотел сказать?

Джеки снова изо всех сил смачно плюнул. Потом встал, его снова потянуло назад, и он неуклюже повалился на пол. Темное пятно мочи и фекалий расползлось вокруг. Он хотел было вскрикнуть, но вместо этого его вырвало.

Джеки обмяк.

— Сук... сы... — всхлипывал он. — Сук... сы...

— Позови его.

Джеки свернулся, как зародыш.

— Па-жа-луйс-с-с-та! — прошипел он.

— Ну позови, позови его.

— Па-жа-луй-с-с-с-та, Боже! — взвыл он. — ПА-ЖА-ЛУЙ-С-С-ТА!

Какое-то время Джеки беспомощно ползал по полу, потом подпрыгнул, словно кто-то неожиданно легонько ударил его по плечу. Так он стоял, дико озираясь, затем медленно повернул лицо в сторону света, идущего от камеры.

Предплечьем он вытер нос, забыв про вымазанное дерьмом лицо.

— Ты видишь?

— Р-разве? — спросил Форрест дрожащими губами. — Разве это возможно?

— Это Бог?

Лицо проповедника сморщилось, затем утратило всякое выражение.

— Д-да-а-а-а-а! — задыхаясь, вымолвил он. — Я не вижу... но я чув-ст-вую его... здесь... совсем рядом...

— Откуда такая уверенность?

— Это не имеет никакого отношения к твоим жалким вопросам... Это...

Лицо проповедника плавно перемещалось по экрану, грязное, расплывшееся в ярком свете. Блеснул металл хирургического инструмента. Из-под винтов потекли струйки крови. Лицо стало жалобным и заискивающим, словно чувствующим приближение благодати. Жалким и радостным, так что Томас не выдержал и отвернулся.

— Я знал это... Я всегда знал это!..

Глубокий вдох потряс все тело Форреста. Дрожащие веки. Буря восторга, швырявшая голос из стороны в сторону.

— Ии-и-и-су-у-ус сладчайший! Да святится...

— Чушь собачья, — пробормотал Джерард, которого, впрочем, тут же заставил умолкнуть свирепый взгляд агента Атты.

— Прости мне... о-о-о, па-жа-луй-ста...

— Дальше в том же роде, — сказал Томас, заглушая воркующий голос проповедника. — Снова и снова, до конца записи.

— Я не хотел... Не-е-е-е-т... Не-е-е-е...

Воздух стал таким спертым, что невозможно было дышать.

— Не может быть, чтобы это происходило на самом деле, — сказал Джерард, чуть помолчав. В голосе его звучал страх.

— Чего не может быть на самом деле? — спросил Томас.

— Он не может заставить никого увидеть Бога.

Томас пожал плечами.

— Почему бы и нет? В этом вся и суть: переживания, все переживания не более чем плод нервной активности. Так почему религиозное переживание должно быть исключением? Такие переживания — самое обычное дело для ученых, занимающихся исследованиями мозга... одни из первых, которые были стимулированы искусственно.

Джерарда, похоже, это не убедило. Не то чтобы не убедило — он готов был согласиться, но с неохотой. Он вполне мог пожать плечами, видя, что происходит с Повски и Халашем, но только не это. Ему следовало переродиться, понял Томас, вернуть гордость личных отношений с Иисусом Христом.

Но если откровение сводилось к подключению и отключению каких-то проводков...

— Все это какой-то фокус, не иначе, — сказал Джерард. — Неужели вы хотите сказать, что он мог сделать это с вами, со мной, с каждым?

В голосе агента появились нотки безумного возмущения.

Томас кивнул.

— Спокойно, Джерард, — сказала Атта. — Пока он продолжает приводить свои доводы, наша задача — одна-един-ственная задача — как-то использовать это, чтобы остановить ополоумевшего ублюдка... Надо сделать копию.

Джерард посмотрел на нее уныло и невразумительно — это был взгляд человека, для которого копирование — давным-давно пройденный этап.

— Но если все это теперь у нас в мозгу, тогда... тогда...

— Тогда что? — спросила Атта.

— Тогда, выходит, он прав.

Атта потерла шею.

— Ваше мнение, профессор?

Томас отвел взгляд.

— Тут мне требуется некоторая помощь, профессор.

— Нейл всего лишь показывает нам факты, — сказал Томас. — Когда наш мозг, охваченный воодушевлением, устремляется в какую-то определенную сторону, в нас возникают так называемые духовные переживания... Все очень просто.

— Так вы думаете, он прав?! — воскликнул Джерард. — Вы действительно согласны с...

— Я соглашаюсь не с Нейлом, — оборвал его Томас — Он не просто обманывает и морочит нас. Всего-навсего показывает, как это происходит на самом деле. Будь вы Халашем, вы бы не подумали: «Ой, этот мерзавец заставляет меня делать то-то и то-то». Вы не восприняли бы его манипуляции как принуждение — что-то, чему можно противиться и что можно преодолеть. Вы — вы! — стали бы точно таким же, как Синтия Повски. Вы захотели бы делать... это. Понимаете? Вы бы это выбрали. Тихо и спокойно. Свободно — так же свободно, как делаете любой другой выбор в жизни. Никаких иголок в позвоночнике, когда вы сидите беспомощный и парализованный. Вы сами, потому что он испоганил ваш мозг, а ваш мозг это все, чем вы являетесь.

— Чушь, — сказал Джерард, его лицо как-то непонятно вспыхнуло и побледнело одновременно. — Полная чушь.

Томас покачал головой.

— Каждый считает себя исключением. Даже после того, как ему поставили диагноз шизофрения или болезнь Альцгеймера... «Если я не могу достаточно сосредоточиться, — говорят они себе, — то я могу это преодолеть». Непонятно? Неужели непонятно, что он показывает нам? Никакой «победы человеческого разума» не существует. Поскольку не существует самого «человеческого разума»! Все они — Гайдж, Повски, Халаш, Форрест — проложили себе путь к успеху, такому успеху, который никому из здесь присутствующих и не снился. Забавно, не правда ли? Здесь нужна воля к успеху, куда большая, чем вы можете себе представить, агент. Так почему же вы думаете, что вы — исключение?

— Теперь послушайте, профессор, — резко произнесла Атта. — Я провела кое-какое исследование на эту тему. Это не тот бред, которым вы нас здесь пичкаете...

— Исследование, Шелли? Тогда расскажите мне, в чем аргументация Нейла?

— Что по сути мы — биомеханизмы, — ответила та, с опаской поглядывая на Томаса. — А наш выбор — результат физического процесса, который мы не можем контролировать, поэтому, — она пожала плечами, — никакого выбора и нет.

— Тогда назовите мне контраргументы.

— Ну... — Атта выглядела одновременно рассерженной и неуверенной.

— Не так-то легко сформулировать, правда? Они требуют отработки, навыков. Все эти лежалые, прагматичные определения «свободы». Все эти напыщенные, псевдонаучные рассуждения о функциях мозга. Лишь бы молоть языком. С одной стороны, лестные надежды и «новые определения традиционных категорий в свете научного знания» — опустим, что ничто и никогда не может быть «определено заново», — а с другой — притязания Нейла, которые, хотя и движутся вопреки нашим лелеемым в самой глубине души предчувствиям, прямы, ясны и убедительны: сознание обманчиво, если не обанкротилось подчистую, и ставит под сомнение все наши понятия. Я не люблю заключать пари, агент, но...

Атта замахала руками.

— Ладно, ладно, хорошо... Вам просто нужно...

— Меня от вас тошнит! — отрезал Джерард, обращаясь к Томасу.

— Дэнни! — сказала Атта.

— От кого это от вас, Джер?

— От всех этих умников, остряков, которые только выпендриваются, а сами симпатизируют террористам, со всеми своими хобосексуальными соседями...

— Хобосексуальными?

— Которые в попочку любят! Со всеми этими пидорами!

— А тебе нужно трахаться по-настоящему?

— На всей этой очумевшей планете только и есть одно настоящее! Ничего, скоро всем промоют мозги, очень скоро, поверьте. Наведут порядок!

— Дэнни...

— Порядок, — рассмеялся Томас — Давайте-ка угадаю, в какой куче окажетесь вы. — Он насмешливо фыркнул. — Мне жаль вас, Джер.

Томас бросил быстрый взгляд на Сэм, в глазах которой читалось: «Да оставь ты его в покое».

— Жаль? — произнес агент Джерард насмешливым фальцетом. — Меня? Забавно...

Томас только пожал плечами.

— Вы знаете, сколько религий мы, люди, состряпали за века? Тысячи... Тысячи! И это вас не беспокоит? Не тревожит, не смущает? Подумайте о своем чувстве, том чувстве самодовольного возмущения, которое вы отстаиваете сейчас и используете для подавления своего смятения и страха. Не хотелось бы говорить это вам, дружище, но вы прямо-таки рветесь из грязи в князи. И все рвутся. Все думают, что великий кормчий там, в небесах, избрал их — команду победителей. А почему бы, собственно, и нет? В отсутствие явных улик все, чем мы располагаем, это наша психология, наши нужды и устремления, только тут мы можем бросить спасительный якорь. Почувствовать себя в безопасности. Почувствовать свою особость. Можете стучать ногами сколько угодно, размахивать руками, молиться, молиться и молиться, но в конце концов окажетесь еще одним недоделанным христианином- мусульманином-индуистом-буддистом-иудеем, еще одним злополучным, одурманенным человеком, вопящим: «Я-я-я-я! Я — избранный!»