Берта Рэк - Звезда балета

• Название: Звезда балета
• Автор: Берта Рэк
• Издательство: ИМП «Рубикон», РИП «Оригинал»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-7286-7

Героини обоих романов мало похожи. Одна сделала головокружительную театральную карьеру. Другая стала учительницей. А объединяют их дары щедрой судьбы: торжествующая разделенная любовь стала достойной наградой обеим за все трудности, недоразумения, ошибки на пути к счастью.

---

Что касается музыки, под которую танцевали в ту пору, то это были старинные, наивные, певучие мелодии из оперетт. Такие мелодии и теперь еще исполняют на ветхих органах на ярмарках и в дальних деревнях, где под них танцуют.

Во время одного из танцев и приехала на бал миссис Мередит. Танцевали так называемый «сельский танец». Некоторые танцоры вполголоса напевали слова:

Тише, тише, тише,
Вот идет водяной…

Молодежь вереницей кружилась по залу, как те крошечные морские рачки, которые сотнями выбираются из-под водорослей и выскакивают на берег. Танцующие, стоя рядом и держась за руки, делали подскоком три шага вперед, после чего подпрыгивали вверх.

IV

Миссис Мередит вошла в комнату для гостей на первом этаже и сняла плащ. Затем она приветствовала хозяйку, миссис Бекли-Оуэн, известную в семейном кругу под именем тетушки Бэтлшип.[3] Молодая женщина поздоровалась со своими кузинами и невестками, которые, танцуя, громко, как бегущее стадо, топали ногами. Потом она послала улыбку цыгану – арфисту и, расправив складки кружевной мантильи, уселась на широком диване у окна, возле двери, выходившей на лестницу. Там уже сидела одна из ее кузин, принадлежащая к числу девушек, не танцующих, а только смотрящих на танцы. Миссис Мередит заранее примирилась с тем, что и ей придется весь вечер только смотреть. Ее муж сразу же деятельно включился в веселье. Он славился по всей округе, как первоклассный танцор на балах, которые устраивают во время охот.

«Сельский танец» закончился, пары разошлись. Они останавливались тут же или направлялись к буфету, к лестницам, в укромные уголки. Повсюду слышались молодые, оживленные голоса, которые теперь уже умолкли или принадлежат людям пожилым. Обменивались незначительными местными новостями, обсуждали только что прочитанные книги и пьесы, шедшие в Лондоне.

– Когда я там был в последний раз, – говорил майор Мередит своей даме, стройной блондинке в бледно-голубом шелковом платье, украшенном пучками розовых искусственных маргариток, – то видел «Померкший свет».

– Пьеса производит не слишком тяжелое впечатление? – спросила его красивая собеседница, которая картавила с такой же наивной самоуверенностью, с какой носила свои маргаритки.

Майор Мередит пояснил, что рассказ Киплинга переделали для сцены, изменив его конец на более благополучный:

– Девушка отказывается от карьеры и оставляет сцену. Она бросает все и выходит замуж за героя.

– О, это гораздо лучше. Я ненавижу пьесы с печальным концом. По-моему, достаточно горя и в жизни, не правда ли, майор Мередит?

– Честное слово, я согласен с вами. Клянусь, это совершенно верно! Вполне хватает горя в реальной жизни. Это абсолютно точное выражение. Пойдемте есть мороженое, хотите?

V

Молодая жена майора Мередита повернулась к нетанцующей девушке, сидевшей рядом с ней.

– Мейбл, – спросила миссис Мередит, не сумев скрыть свою тревогу и ревность. – Кто та стройная женщина в бледно-голубом, которая разговаривает с Гарри?

– Это миссис Хендли-Райсер, – ответила девушка. Ей было двадцать лет, она была бесцветная, вялая и все еще по-детски неуклюжая, хотя находилась уже в том возрасте, когда давно пора научиться держать себя, и следить за собой. Девушка казалась перенесенной сюда от холодных стен классной комнаты и увядающей. Она внимательно посмотрела на молодую женщину, указанную ей миссис Мередит.

– Она пользуется большим успехом, – сказала Мейбл. – Правда, непохожа на замужнюю женщину? А у нее маленький сын, она привезла его с собой.

VI

Раздались призывные звуки первой скрипки.

– Кадриль! – послышались голоса. – Идите сюда, начинается кадриль. Здесь у нас есть место для вас двоих, Гарри! Нельзя ли нам встать с вами? Сюда хочет другая пара! Занимайте места для кадрили!

Танцующие встали парами, и танец начался. Оркестр играл отрывки из популярной тогда «Флорадоры»:

Скажи мне, прелестная девушка,
Есть ли еще здесь, в доме, такие, как ты?

Восемь человек танцевали прямо перед миссис Мередит. Как ей хотелось тоже танцевать! В будущем году, в это время, когда у нее будет такой же мальчик, как у миссис Хендли-Райсер, она, как всегда, будет снова участвовать во всех танцах. А девушку, сидевшую рядом с ней, бедную Мейбл Бекли-Оуэн, никогда не приглашали танцевать, разве что по необходимости. Она была девушкой именно такого типа.

«Как здесь много девушек, – думала миссис Мередит, глядя на танцующих. – Слишком их много не только на этом балу, но и везде, по всей стране».

Внезапно ход ее мыслей прервался. В певучую мелодию, в шарканье ног по паркету, в шуршание шелка ворвался новый звук.

С лестницы послышался тонкий голосок:

– О, мама! Мама! Я боюсь! Я очень боюсь!

То был крик ребенка. Сначала никто его не заметил.

В дверях стоял маленький мальчик. В высоком дубовом обрамлении двери, выходившей на лестницу, он, освещенный лампами, казался крошечным прелестным цветком. Кремовая фланелевая ночная рубашка, низко спадавшая сзади, спереди вздернулась, открыв пухлые ножки с розовыми, в ямочках, коленками. Кудри смятым петушиным гребешком поднимались над его влажным выпуклым детским лбом. Очаровательное личико малыша раскраснелось, блестящие, как бусинки, глаза были заспаны, из широко раскрытого рта вырвался испуганный крик.

– Я проснулся, – плакал он, обращаясь к беспечно веселящимся людям в шумном, ярко освещенном зале. – Я проснулся! – Он пошел вперед, крошечный среди развевающихся юбок. – Где моя мама? В ее кровати никого нет! Везде так шумят! Мама! – Плач перешел в отчаянный рев.

– Боже милосердный, это Стефан! – воскликнула миссис Хендли-Райсер как раз в тот момент, когда распорядитель танцев кричал: «Дамы, в середину!»

– Твоя мама здесь, милый. Как жаль! Придется уходить – мой мальчик меня зовет. Где он?

Миссис Мередит, которая сидела возле двери, уже вскочила и бросилась к испуганному ребенку. Быстрым бессознательным движением она нагнулась, взяла на руки тяжелое детское тельце и прижала к своей прикрытой кружевной мантильей груди маленького Стефана Хендли-Райсера, которому было тогда два с половиной года.

– Успокойся, дорогой мальчик. Успокойся, не бойся.

– Я хочу к маме!

– Хорошо! Смотри, я несу тебя к ней. – С ребенком на руках она обошла ряды танцующих и пробиралась вдоль стены. – Вот она, твоя мама…

Миссис Хендли-Райсер, грациозно подхватив подол бледно-голубого платья, спешила ей на помощь. – Я здесь, Стефан. Ну, конечно, мама не уйдет от тебя! Очень вам благодарна. Дайте-ка мне его!

Но маленького Стефана вдруг сразу опустили на пол. Его мать схватила молодую женщину за руку. Она мгновенно по-женски поняла, что с той происходит. Быстро взглянув на нее, мать Стефана воскликнула:

– О, вы не должны были его поднимать! Это такой тяжелый ребенок! Дорогая моя…

– Да, – сказала миссис Мередит странным безжизненным голосом. Она не видела уже ни гостей, ни развевающихся юбок, не слышала музыки, наигрывавшей: «О, моя Долорес». Не испытывая страха, она отозвалась на безмолвный внутренний сигнал, и спокойно сказала:

– Уведите меня и пошлите за акушеркой.

VII

Танцы продолжались. Рояль играл, скрипки пели, переливались звуки арфы:

И жди меня
У восточного моря,
Под сенью пальмы,
Под ее защитой.

Маленький Стефан, снова уложенный в кровать, уткнулся своим забавным профилем в подушку и спал. Он не слышал даже громкого топота ног в последней фигуре танца:

Это серебряная звезда любви.

Музыка смолкла, и во время паузы в старинном доме раздался вдруг другой младенческий голос. Громко и протяжно он кричал:

– У-а!.. У-а!..

Крик означал, что у миссис Мередит родился ребенок.

VIII

Многие из присутствовавших на балу догадались, что произошло.

По всему дому разносились певучие звуки, неудержимо влекущие к танцам, звуки старинного вальса на три такта. Снаружи, в саду, слышалось неумолчное ночное журчание, подобное шуму машины. Река пела то громко, то приглушенно. Звезды сверкали серебряным светом на металлически-светлом небе, другие горели красным огнем – то были папиросы сидевших в саду мужчин. Из открытой прихожей дома выбежала фигура в белом переднике, мелькавшая в темноте, как цветок табака. Женщина быстро шла между темными кустами.

– Майор Мередит!

Он круто повернулся, папироса его упала на садовую дорожку. Он не сразу догадался, в чем дело.

– Что случилось? Моя жена…

– Она чувствует себя отлично, и вы можете теперь пойти и повидать ее. У нее такая славная девочка.

– Девочка? – повторил майор Мередит, как будто произошла какая-то ошибка. – Это девочка?! – В темноте веселое выражение исчезло с его лица. Он последовал за акушеркой в спальню первого этажа, в которой женщины оставляли свои плащи перед танцами.