Джессика Адамс - E-mail: белая@одинокая

• Название: E-mail: белая@одинокая
• Автор: Джессика Адамс
• Издательство: Фантом Пресс, ЭКСМО
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-86471-323-6

Каждая женщина мечтает о счастье. А некоторые еще мечтают и о мужчине, с которым они разделят это счастье. Но мужчины, как правило, попадаются никудышные — все они на чем-нибудь сдвинуты: на дикой природе, бейсболе, компьютерах, сексе или политике. А главное, все они — негодяи и лжецы. Или не все? И что делать, если тебе попадаются только негодяи и лжецы? Продолжать искать свое счастье? Или объявить себя чертовой неудачницей, поставить на счастье крест и заняться чем-нибудь еще?

Именно так и поступает Виктория — после того, как ее бросает бойфренд, с которым она связывала надежды на грядущее счастье. Любовная катастрофа может перерасти в любовную драму, а может — в любовную комедию, что и происходит с Викторией. Поменяв прическу, пообщавшись с экстрасенсами, спутавшись с профессиональным бабником, она решает раз и навсегда покончить с мужчинами и начать новую жизнь. Благо на день рождения ей подарили компьютер и можно освоить новые сферы — например, Интернет. Но мужчины пролезли и туда…

Смешная и правдоподобная история одиночества, рассказанная без надрыва, но с большой самоиронией и добрым юмором.

---

— А потом я услышал ваш разговор и выяснил, что я, оказывается, умник. А все парни в Сиднее, по твоему убеждению, неудачники. Я и подумал — полная безнадега. И попросту сдался. К тому же моя бывшая мне все еще писала. С ней казалось гораздо легче, чем с тобой. Ее зовут Бет.

Он замолчал на минуту и потер руку под повязкой.

— Бет действительно жила в Париже, в Клиши. Потому я об этом и подумал. Надо было что-нибудь получше изобрести, только ты не дала мне опомниться. Я просто взбежал вверх по лестнице и — бац. Сделал это.

— Но почему?

— Ну я ведь знал, что никто к тебе не подключится. И даже думать не хотел о том, что ты будешь сидеть весь вечер одна и просто ждать. И тут все и произошло. Как-то само собой. Чем больше ты мне писала, тем больше мне хотелось тебе отвечать, и в этом была какая-то удивительная свобода. Будто… — Он поерзал на подушках. — Будто влюбился с первого взгляда. Ну… Вместо того чтобы ломать голову, питает ли она к тебе такие же чувства, и дергаться — а вдруг она тебя вовсе ненавидит… В общем, она вдруг оказывается рядом с тобой, в твоем компьютере, и все выходит так легко…

Что за перемена в человеке! Он говорил так же, как и тогда, в Джодином фильме. Странно — это почти как разговаривать с Пьером. Не просто выстукивать слова на компьютере — по-настоящему разговаривать.

— Но после того первого вечера… — сказала я. — Разве тебе не хотелось поговорить в открытую? Это же могло стать началом…

Билл вздохнул, устремив на меня невидящий взгляд.

— Не было бы никакого начала… — Он вздохнул снова. — И не говори мне, что ты бы справилась. Словом, я вдруг словно с ума сошел…

— И что?

— И купил тебе билет в Париж.

— Что?

Он пожал плечами и снова поправил повязку.

— Один билет у меня уже был. Купил, поддавшись безумной идее: поехать и завоевать ее снова.

— Резинового Клювика?

— Да, Бет. Мне нравилось, когда ты называла ее Резиновым Клювиком — все начинало казаться таким смешным. Но Бет уже уехала из Парижа, с каким-то парнем отправилась в Германию. В общем, у меня был один билет. И я собирался его сдать. И тут я подумал…

— М-м-м?

Где-то на задворках моего сознания пронзительно вопила одна из ласок с детской лампы: он купил тебе билет в Париж! Он купил тебе билет в Париж!

— Ну… — Билл вздохнул. — Я представлял себе так. Приглашение от очаровательного, таинственного, притягательного англичанина Пьера Дюбуа — куда более интересного, чем я, — приглашение провести с ним романтические выходные на левом берегу Сены. А в аэропорту ты узнала бы, что Пьер — это я… Я ждал бы тебя с огромным букетом роз, и мы…

Он так и не смог выговорить «жили бы долго и счастливо».

Некоторое время мы сидели молча.

— Я понял, что ничего не вышло бы.

— Верно.

— Потому что я сообразил, что к чему.

— Ты это о чем?

— Ты не искала любви, тебе требовалась свадьба. Какая угодно. С кем угодно. Лишь бы только он не был педофилом в бейсболке задом наперед, стариком или полным уродом. И это обязательно должно произойти до того, как тебе стукнет тридцать девять лет и одиннадцать месяцев.

Меня словно ударили.

— Ты подслушивал?

Он помотал головой и еще раз вздохнул.

— Услышал. Случайно.

Я вспомнила, как открыла обувную коробку в сарае, и отвела взгляд.

— Что же, мы тогда напились, — проговорила я сквозь зубы. — Прости. Мы давние подруги, и нам случается выпить. Вот так.

— Дело не только в этом. Ты ведь и писала…

— Например?

— Как только найдешь мужчину или женщину, Пьер, их надо скрутить, поставить тавро и посадить на привязь. Так гораздо быстрее получишь свадебный торт и белые замшевые туфли.

Я вскочила.

— Ублюдок!

— Т-с-с!

— Ну хорошо, я тебе шепотом скажу. Ты распечатал все это и хранил, чтобы использовать против меня!

— Ну, а ты скажи, — парировал он обычным своим голосом, — почему для тебя все мужчины — ублюдки? А потом Джоди мне рассказала, что ты в этом фильме пообещала руки на себя наложить, если к сорока годам не выйдешь замуж.

— Это была шутка, придурок ты долбаный, шутка! И пошел ты…

И все. Я сорвалась на крик. Да, и еще хлопнула дверью. Хотя перевалило за три часа ночи и это был не мой дом. Кончено. Все.

Глава тридцать девятая

Как просто бодрствовать всю ночь, если лежишь, свернувшись калачиком в ворохе старой сырой одежды на деревянном полу сеновала.

Но в комнате Эммы я не останусь.

Как я понимаю, Билл со своей перевязанной рукой залезть на сеновал не сможет. Значит, здесь я в относительной безопасности. По крайней мере, до тех пор, пока в этой богом забытой дыре не взойдет солнце, а тогда я поймаю попутку до станции.

Ни в какой Байрон-Бэй я не поеду. Отправлюсь домой. С меня хватит. Если бы не было так темно, сыро и холодно и я не вырядилась бы в это дурацкое бархатное платье, то ушла бы прямо сейчас. Что угодно, только бы оказаться подальше от Умника Билла Макгинли.

Я думала, что всего уже натерпелась от мужчин. Безответственные психи. Сдвинутые на сексе. Завзятые лжецы. Но это… просто олимпийские вершины. Вы только подумайте — я с ним даже не целовалась. Не могу и не буду плакать. Отказываюсь наотрез. Я слишком устала. И слезы на него тратить не стану. Он того не стоит.

Чтобы не заснуть, я просмотрела при свете карманного фонарика целый ворох комиксов про Богатенького Ричи. Я и забыла эту рекламу «Морской Обезьяны», которую рисовали на последней стороне обложки. Где те счастливые деньки, когда девочка могла продавать садовые семена соседям и родным, зарабатывая тем самым на фен, надувную лодку или корзину для баскетбола?

Делалось все это специально для того, чтобы не позволить себе расплакаться, но что-то пошло не так. Я вспоминала детство — и мне действительно захотелось вернуться туда. Во времена, когда все казалось таким надежным. Сильная женщина получала мужчину-миллионера, и ты знала, что однажды тоже встретишь любовь всей жизни.

Интересно, заснул ли Билл. Вполне возможно. Я заметила пачку обезболивающего возле его кровати — на какое-то время этот тупой ублюдок вырубится. И тогда — все. Назад в Сидней, где он больше никогда меня не увидит. Перееду в ту комнату с тремя унитазными щетками. Все лучше, чем ходить на цыпочках по своему дому, зная, что кто угодно может услышать с лестницы каждое чертово слово.

Поговорить бы сейчас с Роджером…

— Да как он смел?

Билл, кажется, прав — я разговариваю сама с собой. И все-таки, думала я, ожесточенно вертясь под его старой одеждой в попытках устроиться поудобнее, он сам виноват — не подслушивай.

Ему стало жалко меня — что это он имел в виду?

А то, как он цепляется к каждому слову? Я вовсе не одержима идеей замужества — ничего подобного. Спросите Дэна, кого угодно спросите! Ну ладно, Дэна не спрашивайте. Лучше Лайма. Я же справилась с теми развратными выходными в гостинице, верно? Не припомню, чтобы я тогда заводила речь о предложении руки и сердца. А Леон Мерсер, великовозрастный студент-радикал? Да он под присягой подтвердит. Когда мне было лет двадцать пять, мы с ним увлеченно обсуждали проблемы полигамии.

Этой ужасной ночью я разберусь во всем — вот увидите.

Так, в скрежете зубовном я дождалась пяти утра, когда заголосили местные петухи — или это были приблудные дезертиры со «Скрудж Макдаг Кря-Кря Гуано»?

У меня есть кошелек, вечернее платье из красного бархата и мокрые черные туфли. Словом, что еще нужно свободной художнице, она же женщина девяностых? Солнце встало, дорогу видно, и наверняка найдется какой-нибудь олух с грузовиком, который меня подбросит. Будь смелой, будь сильной. И прикинься, что ты — Джоанна Ламли из «Новых мстителей».

Я спустилась по лестнице. Мне даже не было дела до змей.

Вылезая из сарая, я невольно съежилась. А вдруг Билл залег рядом в засаде? Но нет, все было тихо и спокойно, и пока собака — только не говорите мне, что это блу хилер, — не подняла переполох, я улизну прочь с фермы Макгинли — изящно, стильно и с достоинством.

Тут я споткнулась о покрышку с нарисованным лебедем и плюхнулась на четвереньки посреди дороги.

— Дерьмо!

Ох… Дождь. Нет, в самом деле. «Куин» вместе с христианолюбивым Грэмом спели бы по этому поводу, что Вельзевул приберег для меня де-мона-а-а-а.

Может, в этом все и дело, думала я, плетясь по дороге к Дорриго в красном платье Эммы Макгинли. Все мои проблемы в жизни — прямое следствие того, что я, как утверждают некоторые, выносила вечером мусор, громко молясь. Не стоило мне тащить мешок с вонючей дрянью и всуе поминать при этом Божье имя. Не то чтобы я сама такое помнила, конечно.

Вперед, вперед, вперед. Хотела бы я думать, что напоминаю сейчас героиню Томаса Гарди, но почему же тогда из окна промчавшегося мимо фургона торчала голая мужская задница?