Эллери Квин - Расследует Эллери Квин

• Название: Расследует Эллери Квин
• Автор: Эллери Квин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-2583-5, 5-9524-1306-4

Эллери Квин — псевдоним двух кузенов: Фредерика Дэнни (1905–1982) и Манфреда Ли (1905–1971). Их перу принадлежат 25 детективов, которые объединяет общий герой, сыщик и автор криминальных романов Эллери Квин, чья известность под стать популярности Шерлока Холмса и Эркюля Пуаро. Творчество братьев-соавторов в основном укладывается в русло классического детектива, где достаточно запутанных логических ходов, ложных следов, хитроумных ловушек.

Эллери Квин — не только псевдоним двух писателей, но и действующее лицо их многих произведений — профессиональный сочинитель детективных историй и сыщик-любитель, приходящий на помощь своему отцу, инспектору полиции Ричарду Квину, когда очередной криминальный орешек оказывается тому не по зубам.

---

Дыхание Эллен походило на лошадиный хрип. В руке ее отца был великолепный кулон.

— Вы помните, — снова заговорил он, — что, уйдя на покой, я совершил путешествие на Дальний Восток познакомиться с тамошними хризантемами. Будучи в Японии, я смог раздобыть эту безделушку. Я заплатил за нее много, хотя это составило лишь небольшую часть ее действительной стоимости. Существуют документы, где говорится, что это дар императора Комеи,[5] отца Мэйдзи.[6] Ее называют императорским кулоном.

Золотые звенья цепочки были искусно вырезаны в форме миниатюрных хризантем; сам кулон тоже представлял собой хризантему с огромным бриллиантом в центре, окруженным шестнадцатью бриллиантовыми лепестками. Драгоценные камни ярко-желтого цвета отражали горящий в комнате свет.

— Камни подобраны идеально. Агенты императора объездили весь свет в поисках редких желтых бриллиантов. Все вместе они уникальны.

Глаза Эллен Нэш, твердые как алмазы, превратились в щелочки. Она никогда не слышала об императоре Комеи и его кулоне, но была чувствительна к красоте, особенно имеющей высокую цену.

— Папа, это должно стоить целое состояние.

— Хотите верьте, хотите нет, но вещь оценивали в миллион долларов. — Послышалось арпеджио вздохов, и теплота в голосе Годфри Мамфорда внезапно исчезла. — Ну, раз вы видели кулон, я положу его назад в сейф.

— Ради бога, папа, только не в домашний! — воскликнул Кристофер. — Почему бы тебе не положить его в банковский сейф?

— Потому что мне нравится время от времени смотреть на него, сынок. Я давно храню кулон здесь, и пока никто его не украл. Между прочим, комбинация замка сейфа известна только мне. Полагаю, я должен записать ее где-нибудь на случай, если со мной что-то случится.

— Конечно! — подтвердила Эллен.

Выражение лица Годфри не изменилось.

— Я об этом позабочусь, Эллен.

Он снова подошел, к сейфу, и когда повернулся к остальным, в руках у него ничего не было, а картина висела на прежнем месте.

— Вот все, что осталось от моего состояния, — историческая драгоценность стоимостью миллион долларов. — Теперь его лицо было печальным, словно он истощил все запасы самообладания. — Вулкотт, по моему старому завещанию, ты получал сто тысяч долларов на экспедицию в Западную Африку, о которой всегда мечтал.

— Знаю, Годфри, — сказал Торп.

— Боюсь, что теперь твое наследство составит лишь пятую часть этой суммы:

Вулкотт Торп скорчил гримасу.

— Я уже слишком стар для экспедиций. Неужели мы должны это обсуждать? — пробормотал он, как будто тема причиняла ему боль.

Годфри Мамфорд повернулся к Маргарет Кэсуэлл:

— Вначале, мам, я планировал оставить тебе и Джоанн четверть миллиона долларов в виде трастового фонда. Ну, я не собираюсь заставить тебя страдать из-за моей ошибки после того, как ты посвятила мне половину своей жизни, — по крайней мере, постараюсь этого не допустить. Конечно, налог на наследство отрежет солидный кусок пирога, но по новому завещанию тебе оставлена солидная сумма в пересмотренном трасте. Я хочу, чтобы ты и Джо знали это.

Он обратился к Эллен и Кристоферу:

— Все остальное, дети, конечно, завещано вам в равных долях. Это не то, что я планировал, и я знаю, что вы ожидали большего, но вам придется удовольствоваться этим. Очень сожалею.

— Я тоже, — щелкнув зубами, отозвалась Эллен.

— Заткнись, Эллен, — прикрикнул на нее брат.

Наступившее молчание нарушила Джоанн:

— Ну, может быть, выпьем за здоровье юбиляра? — И она направилась за очередной бутылкой шампанского, которое заказала у Данка Маклина на площади в Хай-Виллидж, оставив в гостиной весьма удрученную компанию.

* * *

1 января 1965 года Кристофер Мамфорд был поражен неведомой болезнью — сам он именовал ее дисфункцией желез. Его настроение за ночь резко изменилось. Он набирал полный рот воздуха — холодного, чистого и пьянящего, как шампанское Джоанн накануне, — и выдыхал его с радостным фырканьем, как лошадь. Даже мысли о многочисленных кредиторах не угнетали его.

— Что за восхитительный день! — восторгался он. — Какое чудесное начало года! Давай прогуляемся в лес за оранжереей! Ну, кто быстрее добежит туда, Джо?

— Не болтай вздор, — хихикнула Джоанн. — Ты свалишься на задницу через двадцать ярдов. Твои силы истощились, Крис, и ты отлично это знаешь.

— Ты права. Истощились, как отцовское состояние, — весело согласился Кристофер.

— Но ты мог бы это исправить.

— Гимнастика вызывает у меня головокружение. Нет, это безнадежно.

— Ничто не безнадежно, если ты сам не делаешь это таковым.

— Осторожно! Маленькая кузина поднимается на трибуну! Предупреждаю тебя, Джо, этим утром я по какой-то нелепой причине чувствую себя выше гор Махогани. Ты просто не можешь испортить мне настроение.

— Я и не хочу этого делать. Мне нравится видеть тебя счастливым. Это приятная перемена.

— Ты снова права. Поэтому и так как Новый год — время решений, я решаю ограничить прием яда, сводящего меня в гроб, и удовольствоваться общением только с недоступными девственницами, начиная с тебя.

— Откуда ты знаешь, что я… ну, недоступная?

— Для меня, во всяком случае, — ответил Кристофер. — Я неоднократно пытался это опровергнуть.

— Что верно, то верно, — весьма мрачным тоном согласилась Джо. Но потом она засмеялась, и Кристофер к ней присоединился.

Они обогнули большую теплицу, чьи стеклянные панели сверкали на зимнем солнце, и направились по ковру мертвых листьев к ярко зеленеющему ельнику.

Кристофер радовался присутствию Джоанн. Ее широкий, свободный шаг подчеркивал весьма заметные вторичные половые признаки, а шерстяные чулки и ботинки на толстой подошве не могли скрыть от глаза знатока стройность ног.

— Ты имела в виду, что я совсем другой, когда счастлив? — спросил Кристофер.

— Разумеется.

— Ну, я действительно чувствовал себя по-другому этим утром и не мог понять причину. Теперь могу. Я не изменился — я такой же повеса, каким был всегда. Но я реагирую на свежий стимул — на тебя, кузина. Изменения создаешь ты.

— Благодарю вас, сэр, — сказала Джо.

— До сих пор я проводил с тобой маневры, но по-настоящему не замечал тебя. Понимаешь, о чем я?

— Догадываюсь, — настороженно отозвалась Джо.

— А теперь замечаю, кузина. Замечаю в совокупности, а не только тут и там. Что это означает?

— Что тебе скучно, и ты решил поразвлечься.

— Вовсе нет. Ты внезапно превратилась в необычайно привлекательный штучный товар.

— А ты весьма придирчивый покупатель.

— Не в том смысле, какой ты подразумеваешь. Не забывай, что я привык к желанным женщинам — в театре их столько, что мне грозила опасность превратиться в монаха.

— Тогда почему ты держишь меня за руку?

— Потому что я решил не давать обет безбрачия. С твоего разрешения, я пойду дальше и обниму тебя.

— В разрешении отказано. Я уже проходила с тобой этот маневр, и он приводил к нешуточной битве. Давай сядем на это бревно и отдохнем, а потом двинемся назад.

Они опустились на бревно. Было холодно, и они прижались друг к другу — только чтобы согреться, внушала себе Джоанн.

— Это просто чудесно, — произнес Кристофер, выдыхая клубы пара, похожие на сигаретный дым.

— Что именно?

— То, как все меняется. Когда мы были детьми, я считал тебя самой отвратительной вонючкой в мире.

— Я тоже тебя терпеть не могла. Иногда не могу и теперь. Например, так было вчера вечером.

— Вчера вечером? Да ведь я был образцом хороших манер!

— Ты ведь толком не знаешь своего отца, верно?

— Отца? Не хуже, чем других.

— Твой подарок об этом не свидетельствует. Как и подарок Эллен — ведь дядя Годфри не курит уже несколько лет. А ты подарил ему трость! Неужели ты не понимаешь, что дядя Годфри слишком горд, чтобы пользоваться тростью? Он никогда не признает, что нуждается в ней.

Кристофер был вынужден согласиться с упреком. Он купил трость (в кредит), не задумываясь о подлинных нуждах и желаниях отца.

— Ты права, — вздохнул Крис. — Разбирая отцовскую корреспонденцию и работая с ним в оранжерее, ты стала понимать его лучше, чем его собственные дети.

Они сидели на бревне, держась за руки. Джо приходилось держать руки Кристофера очень крепко.

* * *

3 января. Завтрак не был ритуалом в доме Мамфордов, но главе семейства по привычке оказывали определенное почтение. Семья и гости, если они не были больны или не засиживались заполночь накануне, старались находиться за столом к девяти утра, когда там неизменно появлялся Годфри Мамфорд.

Кристофер, все еще парящий в эйфории, спустился на добрых двадцать минут раньше расписания и был удивлен, застав в комнате для завтраков сестру-близнеца. Эллен — единственный член семьи, традиционно отсутствующий на утренних трапезах, — этим утром сидела на солнце с чашкой ароматного кофе, приготовленного Маргарет Кэсуэлл.